Александр Важин - Год Героя
Для совещания был натянут большой шатер. Но полководцы объединенной армии, напряженно беседуя друг с другом, сейчас все стояли снаружи возле шатра, поскольку внутри было очень душно. После проливных дождей в конце лета и резкого похолодания середина первого месяца осени выдалась на удивление теплой. Вторая половина сентября пришла вместе с безветренной погодой, жарким солнцем и безоблачным небом.
Алексей не начинал пока совет, давая возможность собравшимся командующим переговорить друг с другом. Сам он разглядывал вождей объединенных армий — бранна Торна, олавича Родака, монга Кудая и Кх-х-ха, царицу ящеров. Что они скажут сейчас?
Были на совете и другие командующие, вплоть до тысячных. Сейчас им предстояло обсудить дальнейшую стратегию обороны. Ведь она требовала корректировки с учетом последних событий.
— Наши воины гибнут, но мы всё равно отдаем свои селения врагу. Давно уже следовало отступить в леса, — начал один из воевод олавичей, Педистрат, когда Алексей подытожил сложившуюся на фронте ситуацию.
Повисла гнетущая тишина. Алексей краем глаза заметил, как от этих слов нахмурился Кудай-хан, сложив большие руки на своей бочкообразной груди.
— Мы сохранили боеспособность армии. Благодаря мужеству защитников Турача большая половина пушек выведена из той битвы в рабочем состоянии, — спокойно, с хрипотцой ответил Алексей. Да и не мог он говорить громко, ведь надорвал себе горло безумным криком у стен Привольного.
— Но Турач всё равно отдали! Так же, как отдали Степ, Бологу, Стирет и немало других. Много воев полегло. Дорога на Идеж открыта, — снова возразил Педистрат, размахивая руками и тряся в такт словам рыжими неопрятными патлами, торчащими из-под шлема.
«Да, имя у него соответствует натуре», — подумал Алексей. Он не злился на воеводу и только переживал за то, что слова Педистрата могут вызвать нежелательные сейчас эмоции у других командующих. У самого Алексея все чувства и эмоции перегорели во время сражения в Привольном. Сейчас его ум работал отстраненно и с холодной расчетливостью.
— Да, мы отступаем. И будем отступать до тех пор, пока не подорвем силу тварей. Тогда мы сможем их уничтожить. Рой уже понес огромные потери.
— Так мы можем переждать в лесах и нападать на них оттуда, — продолжал упорствовать воевода.
Педистрату поддакивали еще несколько олавичей. Из кучки браннов донесся недовольный говор, постепенно переходящий в протестующие выкрики. Монги хранили молчание и хмурились.
Несмотря на всю серьезность ситуации, Алексею подумалось, что Педистрат напоминает ему шакала из мультика о Маугли, который кричал: «А мы уйдем на север, а мы уйдем на север. И переждем».
Вдруг раздались характерные глухие звуки «кх» — что-то начала говорить царица кхадов. Стоящий рядом Икташ сразу же принялся переводить:
— Рою тяжело. Сейчас жарко. Мы можем победить. Огненное оружие поможет.
Не давая Кх-х-ха договорить, снова вмешался Педистрат:
— Кого мы слушаем? Тех, кто сам недавно приходил нас завоевывать.
— Она дело говорит, — вмешался Братуш. — Если сейчас отступить без боя, то, когда похолодает, эта мерзость станет еще сильнее, и они достанут нас и в лесах.
— Но война идет на нашей территории! Бранны нами прикрываются, в то время как твари разрушают наши селения!
Это заявление Педистрата окончательно внесло раздор между военачальниками объединенной армии.
— А наши степи эти твари уже захватили! Мы же сражаемся теперь за ваши селения. Черви никогда не были достойными воинами! — гневно выкрикнул Кудай-хан.
— Бранны умирают, защищая ваши деревни! — возмущенно орал Торн, беспорядочно крутя свой шлем в руках.
Алексей чувствовал, что перепалка вполне может закончиться обнажением оружия друг против друга. Он попытался вставить свои пять в назревающую ссору, но крик разошедшегося Педистрата перекрывал его голос:
— Нас всех взбаламутил этот пришелец! Мы все пошли у него на поводу. Да, может, он сам из тех златовласых, которые ведут тварей? Ведь он похож на них и появился здесь не так давно. И пришел, чтобы выманить нас, дабы эти проклятые хабби могли с нами расправиться. Князь, олавичи! Кто нами командует? Нужно прервать договоренность с монгами и браннами и отступать в леса.
Педистрат уже настолько завелся, что грозно двинулся к Алексею, продолжая злословить в его адрес.
К тому времени, когда воевода приблизился к нему, Алексей перебрал в уме все возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. Ведь сейчас настолько напряженный момент, что вся коалиция распадается прямо на глазах. И всё благодаря несдержанности одного человека. Поэтому Алексей сделал то единственное, что еще могло спасти положение. Причем сделал это без всяких колебаний, не давая моральной оценки своим действиям.
— Или ты замолчишь — или я тебя убью, — хладнокровно просипел он Педистрату.
Воевода побагровел и тут же вытащил меч. Не раздумывая долго, он тут же кинулся на спокойно стоящего перед ним ненавистного чужака. Остальные военачальники замерли в ожидании развязки.
Не сходя места, Алексей лишь немного качнулся в сторону, ровно настолько, чтобы блестящее лезвие с закругленным концом слегка скользнуло по плечу. И тут же, вкладывая массу всего тела, ударил локтем по горлу Педистрата, вбив кадык внутрь глотки. Воевода захрипел и покачнулся, но устоял, продолжая хрипеть и выпучив глаза.
Следующим ударом Алексей вогнал указательный палец в правый глаз воеводы, вталкивая его поглубже в череп. После этого Педистрат завалился на спину, выронив меч из безвольных рук. Еще с минуту он корчился, дергаясь на сухой траве, а потом затих.
— Он был хорошим воином, — тихо произнес Алексей. — Теперь по делу. Обрии тоже сейчас будут перегруппировываться и восстанавливать силы. Мы должны сузить фронт, не распорашивая силы, и прикрыть подступы к Идежу, — заговорил Алексей, словно ничего не произошло и у его ног сейчас не лежал мертвый олавич. — Пушки нужно сконцентрировать на одном участке нашей обороны. Теперь я готов выслушать ваши предложения.
Ночью, в своей палатке, Алексей сидел в темноте, не зажигая свечи, и размышлял, как же он изменился за этот год. Сегодня он хладнокровно убил человека и не сожалел о том. Может быть, смерть воеводы-олавича спасет тысячи жизней. А сам Педистрат был всего лишь еще одним погибшим на этой войне, еще одной жертвой этого страшного противостояния. Что случилось, то и случилось, изменить уже ничего нельзя.
На прошедшем совете никто не возражал против плана Алексея. Только несколько сторонников Педистрата немного пошумели, но не решились больше выступать против. Близился час решающих боев.
