Дмитрий Казаков - Истребитель магов
О точной сумме можно было только догадываться. Но уж если гильдии каменщиков и кровельщиков не смогли вместе дать больше, то…
– А где именно стройка идет? – поинтересовалась Ара, продолжая смеяться над незадачливыми городскими мастерами.
– Да на улице Дырявых Горшков, – сказала Турид, и с Ары тотчас слетело все веселье. Это название было ей хорошо знакомо.
– Погоди, – остановила она подругу, которая собралась уже поведать о чем-то еще. – А что говорят о предводителе тех, кто перестраивает дом?
– Ходят слухи, что он бывший наемник, – пожала плечиками Турид, – сошедший с ума и оставивший ремесло.
Ара почувствовала, что ей хочется вскочить и немедленно бежать куда-то. Она не видела Харальда давно и ничего о нем не знала, но кто ещё из наемников владеет домом на улице Дырявых Горшков и имеет деньги для его перестройки?
Но неразумно выдавать свой интерес.
– Что-то мне нездоровится, – сказала Ара, напуская на лицо томно-болезненное выражение. – Пойду к себе, полежу.
И она поднялась с кресла.
– Ах какая жалость! – искреннее огорчение появилось на смазливой мордашке Турид. – Пойдем, провожу!
Однако Ара от помощи отказалась. Она поднялась по лестнице, но вместо того, чтобы идти к себе, скорым шагом преодолела коридор и спустилась по узкой лестнице к черному ходу.
* * *На улицах припекало, и на каждом шагу слышались звонкие голоса разносчиков, предлагающих питьевую воду. Тополиный пух носился в воздухе, точно огромные пушистые снежинки, невесть как дожившие до начала июня.
Ара шла не торопясь, привычно отмечая похотливые мужские взгляды. Ничего, не патока, к коже не липнут и платье не пачкают…
Когда она вступила на улицу Дырявых Горшков, сердце неожиданно замерло, чтобы потом застучать с удвоенной силой. Вспомнился Харальд, такой, каким она увидела его в первый раз, – худощавый юноша с удивительно светлыми волосами, неопытный и очень симпатичный…
Вспомнилось, как он привел её в дом на этой улице, как предложил стать в нем хозяйкой. Как она отказалась и сбежала. Уже не раз Ара корила себя за то, что поддалась тогда эмоциям. Сейчас она только тихонько вздохнула.
Дома, который она помнила, больше не было.
Заставленное лесами строение имело совсем другую форму. Двускатная черепичная крыша без всяких башенок, скучная симметрия правой и левой сторон и неправдоподобно огромный дверной проем. Ара удивилась – зачем такой?
По лесам и вокруг здания сновали люди. Слышались ругательства и взрывы хохота, в воздухе висело облако каменной крошки и сильно пахло крепким мужским потом.
Как в этом столпотворении отыскать Харальда?
Но ей повезло. Невысокий мужчина вышел из дома и пошел направо, намереваясь завернуть за угол. Светлые волосы блестели на солнце, а двигался он со знакомой стремительностью.
– Харальд! – воскликнула она.
Он обернулся очень медленно, и она увидела его глаза. Большие от удивления. Зеленые. Полные страха и боли.
– Ара? – спросил он и сделал несколько шагов ей навстречу, но потом остановился, словно вспомнив о чем-то важном.
– Да, это я, – проговорила она, чувствуя, как дрожит голос.
Лицо Харальда исказилось.
– Уходи, – сказал он, и Аре послышалось отчаяние в его голосе. – Тебе нельзя находиться рядом со мной. Ты просто не подозреваешь, что со мной случилось…
Он замолчал.
– Почему я должна уйти? – мягко спросила Ара. – Что с тобой произошло?
На лице Харальда отразилась какая-то мучительная борьба, словно он пытался что-то сдержать, не выпустить на поверхность. Рот скривился, глаза закрылись, затем вновь распахнулись, и на Ару смотрел совсем другой человек.
Надменный, властный взор, брезгливая складка у рта.
– Уйди, женщина, – сказал этот новый Харальд голосом сухим и надтреснутым. – Не отвлекай меня от Великого Дела.
– От какого дела? – она почти кричала.
– От строительства Храма! – величественно изрек он, развернулся и пошел.
– Харальд! – она позвала тихонечко. Затем громче: – Харальд!
Но спина идущего осталась прямой, шаг – четким и размеренным. Так и не обернувшись, он скрылся за поворотом.
Обратной дороги Ара не запомнила. Просто вдруг оказалась в «Зеленой розе», у себя в комнате. Несмотря на жару, по телу пробегали волны дрожи, и теплое дуновение от окна казалось ледяным.
* * *Небо затянулось тучами с самого утра. Тучи приползли откуда-то с юга, словно рой громадных тлей, и плотно заняли пространство над Бабилем, будто город был громадным местом кормежки.
Вообще-то так оно и было. Только кормятся здесь отнюдь не тли, а боги, которые питаются людской верой и преданностью, оставляя сок растений мягкотелым насекомым.
С вечера ощущал Харальд внутри себя сладостную дрожь, предвкушение близкого наслаждения. Он знал, что эти чувства не его собственные, и от этого становилось так противно, словно нахлебался воды из болота.
Больной Бог предвкушал кормежку. Сегодня будет открыт его храм, туда потянутся больные, калечные и увечные, будет принесена жертва, и вкусная струя веры потечет туда, куда и должно, – в раззявленную пасть божества…
Харальд вздохнул, бросил последний взгляд на небо – из небольшого слухового оконца – и направился к лестнице. Главному служителю надлежит быть внизу, готовиться к проведению службы.
Ступени новой лестницы скрипели под ногами, и этот звук казался погребальным плачем по когда-то стоявшему здесь дому.
В новоотстроенном храме все было готово. Алтарь сверкал белизной мрамора, за ним, у стены, благостно улыбалась статуя старца в ниспадающих одеждах: скульптор постарался на славу. Стены задрапировали темно-зелеными полотнищами, а слабое освещение идет от тусклых масляных ламп.
Запах благовоний, сжигаемых в больших курильницах по обе стороны от алтаря, казался Харальду противнее, чем «аромат» отхожего места.
– Наденьте вот это. – Из полутьмы возник один из младших служителей, держа в руках бледно-зеленое одеяние с вышитым у подола кругом из двух спиралей – черной и зеленой. Жизнь и смерть, здоровье и болезнь – все это подвластно хозяину этого места…
Харальд смолчал, хотя ему очень хотелось облегчить душу ругательством. Священное одеяние оказалось чуть тесноватым, чудилось, что от него идет сильный жар, обжигающий кожу.
– Открывайте двери, – проговорил Харальд, просовывая руки в рукава. – Пусть люди войдут.
Раздался чудовищно громкий скрип.
Во тьме появилась светлая щель, которая быстро увеличивалась. Из неё хлынул свежий ветер, несущий городские запахи, и Харальд с наслаждением втянул его полной грудью.
Краем глаза заметил выстроившихся вдоль стены младших служителей – вчерашних строителей, позавчерашних бродячих целителей, и перед глазами начало меркнуть.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
