Татьяна Устименко - Все или ничего
Княжну отшвырнуло и с силой впечатало в стену. Перед глазами чародейки поплыли синие круги. Княжна ди Таэ безвольно сползла на пол.
— Анна! Анна… — Кто-то тряс ее за плечи. — Вы живы? Черт, да чтобы я еще раз занялся чем-то подобным…
Чародейка открыла глаза. Перепуганный, бледный как мел Хьюго стоял возле нее на коленях и тормошил за плечи.
— Как вы это сделали? — хрипло осведомилась она, ощупывая себя и пытаясь определить, все ли кости целы. — Вы же только что меня атаковали!
— К черту все это! С вами все нормально? — Руки Хьюго дрожали.
— Нормально, — успокоила его княжна. — На тренировках мне доставалось гораздо сильнее. Встать помогите.
Де Крайто помог ей подняться и усадил на кровать.
— Это невероятно! — восхищенно произнесла чародейка, пытаясь остановить платком потекшую из носа кровь. — Вы атаковали!.. Пусть примитивным силовым импульсом, но все же…
— Это как-то само собой вышло… Простите… После сеанса госпожи ди Эроен меня постоянно преследует ощущение того, будто я изменился…
— Господи, да за что?! Вы ни в чем не виноваты, это моя оплошность, что я не выставила защиту! Впрочем, кто же думал… Кто же думал, что в вас вот так спонтанно проснется сила, передающаяся по наследству! — торжественно закончила Анна.
— Больше никогда не стану даже пытаться делать что-то подобное! — опрометчиво пообещал Хьюго.
— Будете! — безапелляционно отрезала княжна. — Я лично вами займусь. Такой потенциал грех зарывать в землю.
Тут дверь без стука распахнулась и в комнату влетели лэрд Лаэн и мастер-травник.
— Что произошло? — в один голос воскликнули они. — Кто на вас напал?
— Напал? — Анна и Хьюго изумленно переглянулись.
— Анна, на вас только что была совершена магическая атака, — вкрадчиво уточнил лэрд Скрипто. — Ваш маячок сработал.
— А, это… — Княжна беззаботно махнула рукой. — Нет, просто пока вы там заседали, я решила провести небольшой урок магии.
— А больше вы ничего не придумали? — вспылил Иль. — Мы слышим сигнал тревоги, сломя голову несемся сюда!..
— Иль прав, княжна, — вздохнул старший лэрд. — В следующий раз ведите себя благоразумнее. А вы, молодой человек, соизмеряйте силу, если не хотите остаться без наставницы. Званый вечер начнется через пару часов, так что у вас еще есть время привести себя в порядок, — закончил Скрипто.
Виктор и Радислава неспешно брели вдоль набережной. Байкер только что передал ихтианам похищенные у них реликвии и полностью закрыл столь суматошное дело. До заката оставалось еще достаточно времени, чтобы позволить себе короткую прогулку по Одессе. Мимо них с шумом и гамом продефилировала ватага молодых людей, наряженных в карнавальные костюмы.
— Я вижу, здесь любят веселиться, — одобрительно подметил Виктор.
— Особенности местного менталитета, — откликнулась Радислава. — Вся Одесса — это одна большая трагикомедия. Здесь смех приравнивается к стилю жизни.
Возле одного из летних кафе настраивал инструменты уличный джаз-банд, чуть поодаль репетировали предстоящее вечернее выступление факиры, легко перебрасывающиеся огненными шарами. Виктор с интересом проследил за парнем, жонглировавшим горящими тростями.
— Самому, что ли, попробовать, — пробормотал он, намереваясь подойти к фаерщикам.
Радислава едва успела цапнуть его за рукав:
— Стой.
— Эй, что-то не так, мышка? — удивленно взглянул на нее байкер.
— Пошли отсюда, — глухо произнесла она, стремясь оказаться подальше от фаерщиков и открытого огня.
— Не любишь огонь? — догадался он.
— Не люблю, — буркнула оборотничка.
— И давно?
— С того момента, как очнулась возле пепелища, которое было моим домом.
— Извини, — вздохнул Виктор.
— Не стоит, — суховато откликнулась менестрель. — Пойдем посидим в «Веселом Роджере» у Райетта, хватит шататься по городу.
— Что решила делать теперь? — спросил байкер, когда они уселись за дальним столиком.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Возможно, подамся к древним, подальше от церкви. — Менестрель взглянула на него исподлобья. — Если ты думаешь, что я предложу тебе сопровождать себя, то не стоит и надеяться, человек.
— Даже и в мыслях не держал, — улыбнулся Виктор, но улыбка вышла какая-то невеселая. — А как насчет того, чтобы вернуться со мной в Будапешт?
Радислава выразительно покрутила пальцем у виска, намекая сразу на все: на несовместимость их характеров, на свою непоседливость, на козни инквизиции.
— Нашим дорогам давно следовало разойтись, — озвучила очевидный итог менестрель.
— Ну значит, не поминай лихом. — Байкер демонстративно взглянул на часы. — Проводишь до окраины?
— Только ради того, чтобы убедиться, что ты действительно улетел, — строптиво фыркнула Радислава.
— Можно и так, раз по-другому никак, — усмехнулся Виктор. — Но знай, если тебя когда-нибудь занесет в Будапешт, то крыша над головой и приятная компания тебе обеспечены. Хотя насчет компании не уверен, зато комната всегда в твоем распоряжении: ключ от входной двери хранится под ковриком, пиво — в холодильнике.
Менестрель неопределенно усмехнулась и вдруг спросила:
— Слушай, человек, а где твой крест?
— Что? — не понял Виктор.
— Крест. Я точно помню, что у тебя на шее вместе с моей руной болтался еще и крест.
— А что, его нет?
— Нет, — покачала головой Радислава.
— Н-да… Видать, посеял где-то в этой суматохе. Шнурок-то там старый, потрепанный был, — как-то неуверенно откликнулся байкер. — Ну ничего, Бог дал — Бог взял. Ладно, пора мне…
ГЛАВА 9
В заведение Райетта оборотничка вернулась часа через полтора, успев по дороге заскочить домой за сумкой и гитарой. Больше ее здесь ничего не удерживало.
Усевшись на высокий стул у стойки, Радислава опустила гитару на пол, а сумку плюхнула на столешницу.
— Рай, плесни-ка мне твоей фирменной дряни с томатным соком, — устало попросила она.
— Уходишь? — спросил трактирщик, заметив вещи.
— Да.
— Надолго?
— Навсегда.
— Я думал, ты уедешь с ним, — небрежно отметил Райетт.
— Остаться — значит, однажды потерять, — вздохнула менестрель.
— Ты глупая, — с сожалением констатировал трактирщик, пододвигая ей бокал. — Молодая и глупая.
— А ты, можно подумать, старый и мудрый, — скептически поморщившись, произнесла Радислава.
— Если бы ты знала, сколько мне лет, тебе бы стало плохо, девочка. Да, я стар, я очень стар.
