Кристианна Капли - Ведьмино Везение (СИ)
— У всего своя цена, Сет. И за спасенную однажды жизнь придется заплатить. Не я придумала эти законы, и не мне их менять.
Отказываться не имело смысла. Этот закон стар, как сам мир. За всё приходится платить. Оставаясь в живых, что‑то всегда отдаешь взамен.
— Знаю. И я согласен на это. На любую цену, которые ты назовешь.
Иллая улыбнулась:
— Человек своего слова, — а потом кивнула. — Договорились, Сет. Я сделаю всё, что в моих силах.
Когда Иллая исчезла, Сет повернулся к ожидающему Вигго.
— Теперь‑то что? — поинтересовался вор.
— Ничего, — устало выдохнул тот. — Остается только ждать…
* * *Зазеркалье распахнуло свои объятия, принимая Весту по ту сторону Отражений.
Ведьма огляделась: она стояла в узком и темном коридоре, состоящем полностью из зеркал, чьи грани тускло блестели в вязком и густом полумраке.
— Иди ко мне, птенчик, — отчетливо услышала она голос Ира; казалось он раздавался со всех сторон, обтекал, увлекал за собой. Голос, которому можно доверять. Голос, который не причинит вреда.
— Не бойся.
А Веста и не боялась.
Она медленно двинулась вперед.
Отражения заволновались, почувствовав приближание Дара. Веста ощущала то, как остро воспринимает перемены Зазеркалья, и то, в каком нетерпении находится Ир.
Чем ближе они были друг к другу, чем острее и четче она могла понимать его. Разделять эмоции. Словно бы становились одним целым. То, что когда‑то оставил Ир в мире людей, теперь возвращалось к хозяину.
Ир же замер на границе своей тюрьмы в предвкушении.
Скоро.
Скоро всё изменится…
Он обретет то, что у него забрали.
И никто больше не посмеет встать на его пути.
Скоро.
Нужно только чуть — чуть подождать.
— Доминик мертв, но это не мешает ритуалу продолжаться. Ты здесь, и пора довести дело до конца.
Невидимая, но сильная волна прокатилась по Зазеркалью. Веста почувствовала, как она ощутимо ударила её, подгоняя вперед.
Затем спустя секунду всё изменилось… Сперва в этой оглушающей тишине ведьма услышала скрип, а затем заметила, как приходят в движение зеркала за её спиной…
Трещины расходятся по гладкой поверхности. Глубокие раны Зазеркалья. Они разбегаются в разные стороны по зеркалу, становятся крупнее и больше, пока наконец зеркальные грани не распадаются.
Осколки сыпляются вниз серебряным острым дождем.
Зияют чернотой пустые рамы.
Веста почти бежала, а за ней осыпались зеркала. С громким звоном рушились стены древней темницы.
Почти сбылось древнее пророчество.
Ведьма замерла, когда в большом зеркале перед ней выросла фигура Ира. Он был выше, чем раньше, на его губах блуждала странная улыбка, в темных глазах плясал поистине безумный огонек.
Дар рвался к своему хозяину.
Для полной картины не хватало всего одного кусочка мозаики.
Пленник прижался к той стороне зеркала и произнес; от его дыхания запотело стекло:
— Иди ко мне, Веста. Освободи меня… Шагни за грань. Мы станем единым целым.
Зеркало напоминало жидкое серебро.
Достаточно пройти к нему. Присоединиться. Она чувствовала его нестерпимое желание свободы, чувствовала, как у него аж перехватывает дыхание от одной только мысли о ней…
Веста протянула руку — Ир с той стороны подался вперед, коснулась кончиками холодного серебра. Рука ушла за грань по запястье… И тут Веста замерла, услышав. Это был голос, которого здесь быть не должно. Голос, который звал её. Голос Иллаи.
Сперва Веста увидела лицо Ира — это странное, неверящее выражение, а затем обернулась.
Она стояла рядом.
Полуразмытый светлый силуэт.
Иллая смотрела на своего брата.
Ир же не сводил глаз с нее.
Их молчаливый поединок длился недолго. Пленник заговорил первым:
— Ты так боишься моего возвращения, Иллая? — голос его звучал надреснуто. — Боишься того, что я могу сделать? Это ведь по твоей вине я оказался здесь.
Находясь рядом с ним, Веста своей кожей чувствовала то тяжелое ощущение, царившее на душе Ира. Он был смятен, расстроен, он был в гневе… И одновременно с этим рад встрече с ней.
— Некуда больше возвращаться, брат, — покачала она головой. — И не к кому.
— В этот раз я был довольно близок к победе, — заговорил Ир горячо, прижавшись лбом к зеркалу. — Я не сдамся, Иллая. Рано или поздно моя нога ступит в Заоблачный город. И ты этому не сможешь помешать.
— Я буду ждать тебя, но сделаю всё, чтобы оттянуть этот день.
Ир провел пальцами по зеркальной поверхности, очерчивая контур её лица.
— Мне тебя так не хватает, сестренка… — едва слышно добавил.
— Мне тоже… — отозвалась Иллая одними губами и повернулась к ведьме. — Пора тебе уходить, Веста. Я обещала, что верну тебя, — теплая ладонь коснулась её груди, и приятное ощущение распространилось по всему телу: от макушки до пяток. — Живым нельзя находиться долго в Зазеркалье.
Но за секунду до того, как «жидкое» серебро замерзло, и зеркало приняло свой обычный облик, Веста почувствовала, как Ир вложил ей что‑то в руку. Холодное и гладкое. Что‑то очень знакомое.
А затем всё.
Вернулся зеркальный блеск, прорезавший густой полумрак.
Упавшие осколки вновь занимали свое место в пустой раме.
Всё тоньше и тоньше становилась связь между Иром и Вестой.
Отражения насмешливо скалились на поверженного короля. Им это показалось смешным.
Вновь сомкнулись прочные стены темницы.
Тело Весты наливалось тяжестью. Не справившись с ней, она рухнула на колени. Пол под ее ногами просел, и в какой‑то момент Веста осознала, что внизу пустота и что она летит ей навстречу.
Навстречу реальности.
Навстречу глубокому и крепкому сну.
Глава 40. Конец сказки
Вересковый месяц, Верасень по Старому Календарю.
Сорок восьмой год эры Нового Бога.
Весту разбудило солнце. Полуденное, яркое солнце, пробивающееся сквозь тонкие занавески. Теплые лучи скользнули по лицу ведьмы, и та заворочалась. А затем разлепила тяжелые веки…
Девушка обнаружила себя в постели, заботливо укрытой одеялом. Веста посмотрела на вторую кровать напротив — она была пустая, но белье оказалось смято. Услышав тихое сопение, ведьма повернула голову и увидела Вигго. Он дремал на стуле рядом.
Веста удивленно рассматривала его несколько минут, а затем, протянув руку, осторожно коснулась плеча мужчины. Вор проснулся сразу же. Он приоткрыл глаза, посмотрел на нее и сонно улыбнулся:
