Юлия Фирсанова - Рыжее братство. Возвращение, или Свободу попугаям!
Зуб даю, думал парень именно так, как я изложила, и не осознавал, что думает глупости до тех пор, пока их ему не пересказали. Молодой еще, небось, книжки глупые романтические читал и фантазировал! Сама такая была.
— Приключения — это не слишком приятная штука, когда их доводится испытывать на своей шкуре, — поделился опытом Лакс, с мягкой иронией взирая на юнца. — И еще не факт, что из такой переделки, которую потом безбожно переврут менестрели и всякими красивостями разукрасят, живым выбраться удастся, а про мертвых очень редко истории сочиняют, а если и сочиняют, то мертвым, по-моему, уже без разницы треп живых. Так что, парень, ты про приключения лучше в тавернах слушай или в книжках почитывай. Целее будешь, да и удовольствия не в пример больше.
Ромел дернул носом и промолчал, бить в меру циничные аргументы рыжего было нечем, а и соглашаться с их правдивостью страсть как не хотелось. Ну ничего, повзрослеет, остепенится, никуда не денется. Маму-то не бросит в одиночку с поместьем ковыряться, значит, придется ему хозяйственными вопросами заниматься, а захватывающие приключения останутся лишь в мечтах. Не всем же так везет, как мне!
Гиз вывел нас к домику травника как раз вовремя: Дэлькор уже успел подчистую объесть весь ассортимент лекарственных грядок и теперь со скучающим видом исследовал кусты, изредка что-то вещая по жеребиному понимающим его с полуслова лошадям. Молодчага, мою просьбу исполнил в точности! Ни одна скотинка не удрала.
Мы спокойно покинули пределы очищенного от чудовища леса и вернулись в поместье к ожидающим нас людям. Попавшийся на дороге люд, как мне показалось, был малость разочарован. Небось, слух о том, что мы отправляемся чудищ ловить, по деревне успел разлететься. Так что возвращение нашей компании в прежнем составе, без ран (ссадина на скуле Ромела от жесткой дубовой коры не в счет), порванных или окровавленных одежд и без самого захудалого монстра в целом либо расчлененном виде стало для жаждущего зрелищ крестьянства форменным обломом. Ну ничего, подождут, пока сарафанное радио из поместья донесет до них весть о наших героических деяниях.
Не знаю, чем досконально занимались Кейр, Сарот и Вейлиса (относительно последних зарумянившиеся лица кое-что подсказывали), зато леди Ивельда и управляющий точно не пинали балду. Они успели подготовиться к размещению гостей с максимальным комфортом и позаботились об ужине.
В большой обеденной зале, ярко освещенной лампами, за обширным столом, накрываемом явно по особым случаям, мы и встретились всей компанией, переодевшись и освежившись после "приключения".
Прямо над столешницей висела поразившая меня прабабушка люстр, представлявшая собой тонкие, покрытые тонкой резьбой кольца темно-вишневого дерева с круглыми тоже резными подставками по периметру колец. На этих подставках и крепились стеклянные в чеканной оплетке лампы-бутоны, заправленные маслом, источающим тонкий аромат цветущего сада.
Впрочем, стол тоже не подкачал: кружево скатерти уснащала фарфоровая посуда, хрусталь и блюда с мясом, дичью, рыбой, овощами, соусами, сдобой, паштетами, колбасами и сырами. Баронесса принимала нас по первому разряду, как знатных гостей. Мелочь, а приятно! В домах у знатных господ мне еще бывать не доводилось, с принцами эльфийскими и человеческими я все больше в каких-то военно-полевых условиях встречалась. Оно конечно располагало к простому общению, зато пошиковать не получалось. Вот теперь шанс представился: я надела золотисто-коричневый короткий камзол, светлую, будто сбрызнутую золотой пылью рубашку с роскошным кружевом, невесомые эльфийские полусапожки, расчесала волосы, нацепила кое-что из побрякушек нашего все пополняющегося запаса и казалась самой себе упакованной по первому классу. Да и не только себе, если судить по восхищению, плескавшемуся в глазах Лакса, одобрению Кейра и удивлению, отпечатавшемуся типографским методом на физиономии Ромела.
Выбирая между красноречивым повествованием о наших подвигах и дегустации творчества повара поместья баронессы, я (и не только я) предпочла последнее. Мы единогласно разрешили юному сыну Ивельды поведать маме и управляющему, приглашенному к столу, а так же прочим неосведомленным обо всех последних событиях.
Гордый оказанным доверием, Ромел старался так, что ужин остыл безвозвратно на тарелке юноши, зато раскраснелся и разгорячился он сам, живописуя наши приключения, участь несчастного Грипета и загадочный храм в лесном овраге. Нам осталось лишь кивать и вставлять одну-другую фразу. Леди Ивельда оказалась не менее впечатлительной натурой, чем сын, наверняка, читали одни и те же истории, она тоже почти забыла про еду, слушая сына. Впрочем, оно и к лучшему, зато никто не обращал внимания на пирующего в свое удовольствие малютку сильфа с превосходным аппетитом.
— Стало быть, все-таки чудовище, — крякнул управляющий, признавая поражение в споре.
— Но, магева сказала, начало всему положили разбойники, не убей они Грипета, чудовища бы и не было, — великодушно признал частичную правоту управляющего юноша.
Герой, участвовавший в таком полном магии и ходячих мертвецов приключении, мог позволить себе толику снисхождения.
— Неужели из-за малой вещицы из старого храма такое великое зло приключилось? — скорее констатировал, чем спросил Сарот, привыкший к более осязаемым противникам, чем древние магические предметы. Наемник настолько погрузился в атмосферу рассказала Ромела, что совершенно лишился остатков первоначальной неловкости, с какой садился за стол с баронессой.
— Думаю, само ожерелье изначально не было создано со злым умыслом, вся беда оттого, что магический предмет надел неподготовленный человек, не умеющий им пользоваться. И ожерелье начало "пользоваться" человеком, — начала я развивать свою мысль вслух. — Оно пыталось восстановить смертельно израненный организм носителя за счет насильственного изъятия жизненной силы других живых созданий. Но повреждения были слишком серьезны для успешного результата: слишком многочисленны раны тела, мозга. То, что должно было поддерживать жизнь и здоровье привратника храма, подняло Грипета из могилы к нежизни, как какого-нибудь монстра из страшной сказки.
— Хорошо еще у этой хороший конец оказался, — вставил Кейр, пока еще решавший для себя стоит ли ему сердиться на нас за то, что в подземный храм полезли, за ним не сбегав, или великодушно простить, раз уж все благополучно обошлось.
— Зато теперь, когда храм под землю ушел, а разбойников солдаты потрепали, вам опасаться нечего, — подбодрил пугливо вздрогнувших баронессу и Вейлису Лакс, отсалютовав дамам бокалом.
