Мария Николаева - Спецшкола для нечисти
— Спир, ты это сейчас к чему ведешь? — Я озадаченно уставилась в спину вампира. Как-то невзначай вспомнились слова Каримы, и отчего-то стало на душе мерзко. Неужели целительница была права? — К тому, что я подхожу тебе? Хочешь, чтобы я стала этой твоей тэ’риль?
— Нет, ящерка, не хочу, — почти неслышно произнес он. Забавно, но в этот момент мне было обидно за себя — вот такая я вот, непоследовательная и непредсказуемая. — Потому что ты ей уже шесть лет как являешься, — тяжело вздохнув, сообщил он.
Как обухом по голове…
— Но… но как? Как такое могло случиться? — Мыслей нет, лишь где-то на задворках сознания плещется стремительно подступающая паника.
Он снова обернулся. Всего один взгляд, и я сразу же успокаиваюсь. Действительно, какая разница, насколько тесно мы связаны, ведь свободы воли это не лишает. Надеюсь…
— Не помнишь? Это еще один довод, доказывающий истинность моих слов. Никто из тэ’риль никогда не помнит о своем подвиге. Хотя это вполне объяснимо — память стирается автоматически в момент укуса, и не имеет значения, имел он добровольную основу или был обычным актом насыщения. Вот и ты не помнишь… Знаешь, вампирам редко помогают случайные знакомые, гораздо чаще это бывают друзья и возлюбленные, которые прекрасно знают, на какой шаг идут и ради чего. В нашем случае все было не так — мы и знакомы-то были всего пару часов… Собственно, по этой причине в твоей памяти не осталось и следа от нашей встречи.
Ну почему же? Что-то осталось. Незримые цепочки почти невесомых, но светящихся в темноте следов. Неудивительно, что он казался мне знакомым… Правда, вспомнить я все равно не могу. Совсем. Печально.
— Не хмурься. Отсутствие воспоминаний о нашей встрече нормально. Я бы очень удивился, если бы ты о ней что-то помнила. Ладно, раз так, зайдем с другой стороны: а наше посольство помнишь?
— Да, но Сарайд представляли всего три вампира, и я помню их всех, — все еще не до конца сознавая услышанное, но уже начиная верить, откликнулась я.
— И Джила? — уточнил он.
— Джила? Это ты про Джилиуса? Да, помню. — Я невольно улыбнулась, вспомнив морковно-рыжего очаровашку, который умудрился чувствовать себя и среди светлых как дома. — Очень забавный вампир. Он словно играл в посольство, а не был дипломатом в потенциально вражеской стране.
— Именно. Не знаю, что он тогда натворил, чем так проштрафился, но отец явно посылал его в надежде если не избавиться навсегда, то хотя бы проучить. Я в то время как раз находился в светлых землях после одного незначительного инцидента… Инкогнито, разумеется. А Джил мало того, что нашел в городе мои следы, так еще и на церемонию прощания с посольством пригласил. Вот так я и оказался в этом дворце. На приеме. Если честно, я уже плохо помню подробности, да это и неудивительно, если учесть, что именно было подмешано в вино, но одно могу сказать точно: без твоей помощи я бы тот день не пережил…
— Тебя пытались отравить?! — Вот теперь я была удивлена по-настоящему. Кому может быть интересен какой-то темный, которого пригласил посол на прием? На любом более-менее важном мероприятии таких «неучтенных» гостей сотни — их и не считает никто.
— Не меня — Джила. Я просто взял не тот бокал. Разумеется, впоследствии провели необходимые розыскные мероприятия и козла отпущения нашли, но не думаю, что, сложись тогда все чуть иначе, это чем-нибудь мне помогло.
А вот тут можно и не продолжать. Раз отравить пытались посла, то, скорее всего, замешан мой любимый дядюшка — уж очень он любит убирать неудобных ему людей чужими руками, причем так, что обладатель этих самых рук чаще всего свято уверен в том, что он сам и отец и мать своих замыслов о чужой смерти.
— Что тогда произошло? — спросила я, чтобы окончательно убедиться в верности своих выводов.
— Много чего, и, если бы не стечение обстоятельств, думаю, никто бы и не понял, что там произошло в действительности. Яд был замедленного действия, чтобы никто не мог связать смерть вампира и правителя светлого королевства, но посольство чуть задержалось, да и я решил провести побольше времени с другом детства… В общем, когда мне стало нехорошо, я не придал этому особого значения и просто вышел в сад, тем более уже давно настали сумерки, а в темноте мы чувствуем себя куда уютнее, чем днем. Я даже почувствовал себя чуть лучше, а потому, желая немного побыть в одиночестве, свернул с основной тропы… Там-то я и столкнулся с вами, с тобой и Никой. Вы были такими забавными. Ты в каком-то розовом платье, где за бантами и ленточками не видно было самой ткани, и твоя сестра в потертых серых штанах, в которых гоняют здешние мальчишки, в испачканной белой рубахе навыпуск — колоритная парочка, я вам скажу. Что странно, Ника в первое мгновение меня испугалась, а вот ты шагнула вперед вполне уверенно, словно была уверена, что я не причиню тебе вреда. Не знаю, каким образом ты поняла, что я неважно себя чувствую, но ты вынудила меня следовать за собой, и я повиновался. Именно в эту беседку ты меня и привела. Что в тот момент меня заставило повиноваться какой-то светлой малявке явно аристократического происхождения, я сказать не могу, но за прошедшие с того дня годы я ни разу не пожалел об этом…
Мне было неуютно видеть его улыбку, потому что предназначалась она не мне, а той маленькой девочке, что когда-то взяла на себя смелость выходить вампира.
— И что было дальше? — глухо спросила я, понимая, что его слова не находят никакого отклика в моей душе. Мне словно рассказывают историю о ком-то постороннем, кто совсем не важен мне, и только любопытство мешает мне повернуться и уйти.
— Дальше? Ну, потом я уже сам понял, что дело плохо. Звать кого-то на помощь было поздно, а ты тем временем отослала сестру в дом с наказом принести немного воды, а сама посмотрела на меня так серьезно-серьезно и спросила, сумею ли я регенерировать, если получу свежую кровь. Я так удивился осведомленности ребенка о моей природе, что ответил чисто рефлекторно: да. Хотя могу себе в оправдание сказать, что никак не ожидал, что девчонка-аристократка десяти лет от роду, вместо того чтобы кликнуть какого-нибудь слугу, начнет расшнуровывать собственное платье.
— А отказать ты, разумеется, не мог? — язвительно поинтересовалась я, пытаясь спрятать, таким образом, свое замешательство и смущение. Впрочем, следует отдать Спиросу должное — он на это не повелся.
— Ты не понимаешь, отказаться от возможности обрести тэ’риль невозможно, особенно если жертва настолько идеальна. Ты не искала выгоды, ты не видела во мне чудовище, ты заранее приняла все мои достоинства и недостатки. Твоя душа была настолько чиста и открыта, что оттолкнуть подобный дар было бы кощунством с моей стороны. Но я все равно попытался тебе объяснить ситуацию… и знаешь, что ты мне сказала? Нет? Ты посмотрела на меня с недетской серьезностью и заявила: «Ты сначала выживи, а потом уже о возможных последствиях рассуждай».
