Галина Романова - Операция «Невеста»
— Еще не знаю. Может быть, я смогу решить эту проблему.
— Так решайте ее поскорее! — воскликнула Марджет, притопнув ногой. — Решайте, бесы вас побери!
— Попытаюсь. А теперь оставьте меня. Я должен подготовиться к похоронам.
Пройдя к столу, он присел и позвонил в колокольчик, вызывая секретаря. Когда тот переступил порог, граф сразу начал диктовать ему свои распоряжения.
Марджет поняла, что она тут лишняя. Девушка тихо попятилась, потом выскользнула в коридор. Ее никто не удерживал.
В большом зале графского замка были сняты все украшения. Гроб с телом виконтессы Якобины Байт установили на задрапированном стягами столе. Два подсвечника, в ногах и в изголовье, не могли разогнать темноту. Наступил вечер пасмурного дня. Небо от края до края закрыли тучи, моросил противный мелкий дождик, и мои несчастные ребра отзывались на перемену погоды тупой ноющей болью. Настроение было соответствующее — мрачное и подавленное.
Тишину нарушало только бормотание монаха-«смертника» и всхлипывания графини Байт. Опираясь на руки двух оставшихся дочерей, она все никак не могла успокоиться. Первые два часа вовсе билась в истерике. Особенно когда тело ее младшей дочери подняли с камней, и стало видно, как падение изуродовало лицо и тело девушки. Целитель, которого призвали для леди Геммы, вместе со мной осмотрел останки, потом сварил для всех женщин фамилии Байт успокоительный настой и отбыл, оставив подле умирающей леди Геммы сиделку. Этой ночью все должно было решиться: если раненая доживет до рассвета, останется жить. Или завтра, когда останки Якобины препроводят в храм Смерти для отпевания, на этот помост поставят второй гроб.
Об этом я и думал, стоя подле Анджелина рядом с телом. Уже разъехались все гости, желавшие лично принести соболезнования, и семья осталась наедине со своим горем. Как ни странно, лучше всех держалась леди Лавина. Она замерла у изголовья, прямая, сухая, с поджатыми губами и холодным взглядом. Но было видно, что лишь привычка заставляет ее держаться прямо — сегодня впервые она опиралась на посох с полированным набалдашником и напоминала этим злую ведьму так сильно, что хотелось подойти и поинтересоваться: «Как дела, коллега?»
Ее брат, стоявший в ногах покойницы, тоже старался сохранять спокойствие. А вот его супруга и дочери рыдали в три ручья. Причем я заметил, что младшая, леди Агнесс, горюет искреннее, чем старшая, леди Павла. Видимо, и впрямь покойная Якобина слишком часто лезла вперед, и теперь кое-кто вздохнет с облегчением.
А вот Анджелину было все равно. Как и мне. Если бы не просьба названого брата, я бы предпочел провести это время где угодно — хоть отдыхая с мэтром Куббиком у камина, хоть дежуря в храме. Заканчивались вторые сутки без сна. А еще предстоит как минимум одна ночь, когда сомкнуть глаза будет просто невозможно.
Ожидая, пока монах закончит чтение молитвы, я напряженно раздумывал. Итак, как ни странно, все препятствия устранены. Никто и ничто не мешает моему названому брату обвенчаться с Анитой Гневеш. После этого они оба будут свободны — Анита обретет покой, которого была лишена столько лет, а Анджелин сможет выбрать себе супругу в соответствии со своими вкусами. А траур по кузине — неофициальной невесте — позволит растянуть поиски жены на полгода. Но вот как все устроить? Охо-хо, как же трудно играть роль сводника!
Знакомый запах Смерти трудно было спутать с другим. Что она здесь делает? Неужели леди Гемма обречена не дожить до рассвета? Что будет с маленькой Луной? Куда денут девочку? Байты заберут ее с собой или Анджелин все-таки подыщет достойных воспитателей? Хоть и невольно, но я причастен к ее появлению на свет и не могу остаться равнодушным.
Глаз заметил какое-то движение в распахнутых настежь дверях большого зала. Подняв голову, я встрепенулся и толкнул графа локтем.
Незнакомая девушка стояла на пороге и смотрела на собравшихся. В полумраке было трудно разглядеть ее лицо. Несколько секунд она переводила взгляд с одного человека на другого, потом тихо повернулась и направилась прочь, понурив голову.
Я опять толкнул Анджелина локтем.
— А? — Мой названый брат встрепенулся. — Кто это?
— Не знаю. — Конечно, я с первого взгляда узнал Аниту Гневеш, но выдавать себя не желал. — Первый раз вижу.
— Откуда она тут взялась? — подумал вслух граф. — Это ведь не привидение?
— Нет. Я бы почувствовал.
— Тогда что она здесь делает?
— Догони и спроси. — Я пожал плечами, всем своим видом показывая, что посторонние девицы ничего для меня не значат. — За нас не беспокойся. Я тут справлюсь.
— Ага! — Анджелин не глядя сунул мне в руку ключи и решительно зашагал прочь. Байты, несмотря на постигшее их горе, подтянулись и воззрились на меня.
— Это твоя работа? — зло прошипел граф.
— Э-э-э… частично. Вы закончили, брат? — кивнул монаху. — Тогда я того… тоже пойду. Дела, знаете ли, дела!
— А ну стоять! — гаркнул граф Байт, но этим воплем только придал мне дополнительное ускорение. Сломя голову, выскочил из зала, налег на тяжелые двери, и торопясь, пока опомнившиеся родственники не сломали мне чего-нибудь важного в организме, сунул ключ в замок. Провернул два раза, до упора.
Дверь содрогнулась от удара. Чем он в нее грохнул? Не гробом же? Дверь, как и следовало ожидать, никак на это не среагировала.
— Отопри, ублюдок!
— А волшебное слово?
— Скотина!
— Ответ неверный. — Краем глаза я заметил, что Анджелин добежал до конца коридора и озирается по сторонам в поисках невесть куда исчезнувшей незнакомки. Наконец заметил что-то в левом проходе и зашагал в ту сторону. Ну, помогайте ему боги! А я придержу немного Байтов. В конце концов, изначально-то в жены моему брату предназначалась Павла, а она жива-здорова!
— Да ты… ты знаешь, что я с тобой сделаю, если не откроешь! — взорвался граф.
— Догадываюсь. Но все-таки хочется выслушать и вашу версию. — Я привалился спиной к дверям, скрестив руки на груди. Створки опять содрогнулись. Нет, не гроб. Кресло.
— Ты покойник, — сообщили изнутри.
— Все там будем.
— Ублюдок![24]
— Это еще надо доказать!
— Згаш, — это леди Лавина подключилась, — отоприте дверь. Я приказываю.
— А я не подчиняюсь.
— Вы забываете, кто вам платит жалованье!
— Отлично помню — городской магистрат. Я государственный служащий, миледи, а не ваш крепостной. На эту должность меня утвердил лично граф Мас, все вопросы и предложения к нему.
В дверь опять чем-то грохнули. Силен, однако, этот граф! Или ему монах помогает?
