Аня Чеблакова - Смерть волкам
Комнатка Тарлиди недалеко от лазарета. Деревянная дверь, врезанная в белёную стену. Бринтар подносит к дереву, покрытому растрескавшимся лаком, согнутые пальцы, но не успевает он постучать, как из-за двери раздаётся мелодичный женский голос, чуть хрипловатый оттого, что девушка долго молчала: "Входите". Бринтар открывает дверь, и сильф на секунду замирает в ужасе, когда Тарлиди поворачивает к нему своё безглазое лицо. Где-то в глубинах его памяти проносится процессия мрачных монахов, одетых в такие же плащи и маски, которую он видел в далёком детстве. Только у тех монахов, конечно же, в масках были прорези для глаз.
"Входите же, - удивлённо произносит Тарлиди, - кто вы?" Справившись с испугом, сильф чётко произносит: "Вам посылка, госпожа".
"Посылка? - удивлённо спрашивает Тарлиди, а Бринтар тем временем отходит в сторону, чтоб не мешать разговору. - Но я ничего не заказывала! Вы уверены, что нет никакой ошибки?"
"Никакой, сударыня, - сильф подходит на шаг ближе. - Мне были подробно описаны ваш адрес и... внешность". Тарлиди сидит в недоумении, высоко подняв голову, и вдруг, вздрогнув, тихо спрашивает:
"Посылку отправляла девочка?"
"Точно так, сударыня. Девочка лет пятнадцати, худенькая, с зелёными глазами... - тут сильф прикусывает язык: зачем расписывать внешность тому, кто ничего не видит!
"Худенькая, с зелёными глазами... - тихо бормочет Тарлиди, пытаясь представить себе Веглао. - Дайте мне посылку, прошу вас!" Сильф неуверенно протягивает посылку, и Тарлиди, поднеся ей к маске, жадно втягивает ноздрями дымный запах. "Это они! Они! Она не обманула меня!" И дрожащий от счастья голос не вяжется с искривлёнными губами маски.
- Ну что, отправила? - вывел Веглао из астрала голос Октая. Мальчик ожидал её у выкрашенной в белый цвет парковой ограды.
- Отправила, - Веглао вышла за калитку и весело улыбнулась Октаю. - Пойдём по магазинам?
- А то как же, - Октай шутливо протянул ей руку.
Вскоре они уже были на главной улице города, где из-за раннего часа никого ещё не было. Главная улица в Тенве была маленькой и узкой, не разделённой на тротуары и проезжую часть и даже не покрытой асфальтом. От недавнего дождя грунт был тёмным и весь в лужах. Здесь было всего три магазина: маленькая бакалейная лавка, уже открытая, ларёк с сигаретами, жвачкой и газетами, и небольшой универсальный магазин, в пыльных витринах которого можно было увидеть, что продаётся там всё, что только можно: и простая одежда, и подержанные книги, и керосиновые лампы, и пластинки для патефонов, а в одном из углов пылилась одинокая гитара. Здесь Веглао и Октай задержались ненадолго: магазин был ещё закрыт, а у них было такое хорошее настроение, что они не смогли удержаться и поболтали, представляя себе, как здорово было бы, будь у них деньги, чтобы купить здесь всё, что захотят. Оба они уже страсть сколько времени не слушали музыку и не читали интересных книжек, да и собственная неудобная, слишком тесная или слишком огромная одежда здорово им надоела. Потом они направились в бакалейную лавку и купили там спичек, соли и два кусочка мыла. При этом соль Октай попросил насыпать в коробки из-под спичек (сами спички он ссыпал в карман). Лавочник, коренастый круглоголовый человек лет тридцати, выполнил это с насмешливым лицом. Протягивая Октаю полные соли коробки, он, не переставая ухмыляться и распространяя сильный запах жевательного табака, осведомился:
- И надолго вы в наши края, пилигримы?
Веглао решила не отвечать. На прилавке лежала большая голова сахару, окружённая, словно ореолом, белыми крупинками, которые осыпались с неё всякий раз, как продавец откалывал кусок. Как же ей хотелось сладкого!
- Мы не пилигримы, - ответил Октай, деловито пряча соль в карман. - Мы с юга, убегаем от оборотней.
- А-а-а, - помрачнел лавочник. - А вы сами-то не...
- Да нет, - заверил его Октай. - Вот, видите? - Он вытащил из кармана серебряную монетку и повертел её в пальцах. Лавочник заметно успокоился. Он отсчитал ребятам сдачу, и они направились к выходу. У самых дверей он обернулся и спросил у лавочника:
- Кстати, какой город ближайший к вам на север?
Продавец покачал головой:
- Дальше на север городов нет. Начинается нейтральная полоса. С юга ближайший к нам - Палетшетри.
- Хорошо, - кивнул Октай с серьёзным видом. - Мы пойдём. До свиданья!
- До свиданья, - кивнул продавец, и ребята вышли.
- Как ты это провернул? - потрясённо выдохнула Веглао. Когда они отошли подальше. Октай лукаво улыбнулся и приподнял ладонь - пальцы слегка покраснели, как от ожога паром, но не более того.
- Да в этих монетах серебра нет почти, - ответил он. - Они из сплава. Круто я его надул, правда?
Веглао тихонько рассмеялась и похлопала его по плечу.
К вечеру они уже были возле озера, возле которого ночевали. В пещере они не спали: воздух там был не особо свежий, да и спать на траве сейчас, в тёплые майские ночи, было гораздо приятнее. Странно было думать, что они пришли сюда впервые всего пять дней назад. Сколько событий произошло за это время!
- Теперь, - сказал Октай, когда они наловили рыбы и разожгли костёр (к этому времени небо уже стало тёмным, как неразведённые чернила, а далеко в лесу слышалось уханье сов и временами испускала боевой клич дикая кошка), - мы наконец-то можем выкинуть из головы всю эту историю. Надеюсь, твои цветы подействуют.
- Они должны подействовать, - ответила Веглао. Она вспорола живот крупной форели и бережно, чтобы не порвать, извлекла оттуда мешочек с икрой. - Нет, не смогу я выбросить всё это из головы. Наверное, никогда.
- Зато тебя не будет мучить совесть, - ответил Октай. - И всё-таки, как ты только не боялась с ней разговаривать?
Веглао улыбнулась и пожала плечами.
Поужинав, они спокойно легли спать. Веглао долго не спала, она лежала, закинув руки за голову и глядя в ночное небо. Как же оно было прекрасно! Наверное, в горах небо становится ближе - иначе почему звёзды здесь видны чётче и ярче, чем внизу? И всё-таки это небо и рядом не стояло с тем, которое она увидела тогда, на болоте.
Она лежала, глубоко и ровно дыша, и когда она подумала о том, что впереди у них с Октаем вольная и долгая жизнь, на лице её непроизвольно появилась улыбка. Так, улыбаясь, она и заснула.
10
За несколько часов до этого в ликантрозории Љ14, в будке охранника раздался звонок. Охранник, пожилой, со слезящимися глазами, до этого дремавший, откинувшись на спинку своего стула, скрестив руки на груди и вытянув ноги, встрепенулся и медленно выпрямился. Он протёр глаза пальцами, надвинул фуражку на лоб и вышел из будки, направившись к воротам. Расстояние там было всего-то несколько шагов. Охранник чуть прихрамывал. На его коричневой рубашке расползлись пятна от пота, коротко остриженные белые волосы блестели на необычно жарком для мая солнце. Ему оставалось жить меньше минуты.
