Дженнифер Робертсон - Создатель меча
Рашад сделал величественный жест.
— А я покажу ей дорогу.
Аиды, пусть делают что хотят. Я пошел на встречу с сыном.
Кантина была маленькой. Она находилась на окраине города, а значит владелец ее вряд ли был богатым человеком. К сгнившим балкам были привязаны одеяла, в тени которых посетители могли выпить.
Я остановился у двери, выискивая моего сына.
Темные волосы, голубые глаза, лет девятнадцать или двадцать. Судя по лошади, плохо ездит верхом. Не носит меч, вместо него пользуется языком, да еще так, что до добра это не доведет.
Не так уж много примет, но я думал, что этого должно хватить, учитывая, что в кантине сидело всего несколько человек.
Стульев не было. По комнате были расставлены второпях сбитые табуретки и скамьи. В самом центре кантины, на табуретке, спиной к двери — до добра эта привычка не доведет — сидел мужчина. Новые посетители кантины его не интересовали. Вокруг него собрались благодарные слушатели, и он увлекся собственным рассказом.
Голос был молодой, с акцентом. Парень наслаждался вниманием окружающих.
— …и вот так я тоже убил огромную кошку, совсем как мой отец, Песчаный Тигр — ЕГО, конечно, все вы знаете — и я отметил свою победу, вырвав у кошки когти и сделав из них ожерелье, — рука потянулась к шее и чем-то коротко позвенела. — Это была впечатляющая и очень символичная встреча огромной кошки и детеныша Песчаного Тигра — по крови — и когда я наконец-то увижусь с отцом, я с гордостью покажу ему когти и расскажу о своем подвиге. Он тоже будет горд.
Слушатели закивали как один: конечно Песчаный Тигр будет горд.
Только гордости я не испытывал. А был я… был… Аиды, не знаю, что я переживал. Я сам не мог в себе разобраться.
— Конечно, — добавил парень, — мне не подпортили лицо, как ему.
Люди засмеялись.
И это мой сын? Я задумался. Мог ли я породить этот рот?
Я медленно пошел вперед и, не произнося не слова, остановился за спиной парня. Видел я только темно-каштановые волосы до плеч, ярко-зеленый бурнус и подвижные изящные руки. Он тоже загорел, но солнце отметило его по-другому, кожа была светлее чем моя. И чужой акцент, странно коверкающий Южные слова.
Чего ждать?
Я постарался вдохнуть поглубже.
— Там, откуда я пришел, — спокойно начал я, — человек не объявляет кого-то своим отцом если в этом не уверен.
Он начал поворачиваться на табуретке и я увидел молодое, открытое лицо.
— А я уверен… Я — сын Песчаного Тигра, — темные глаза внезапно расширились — он узнал, хотя и поздно.
— Уверен? — уточнил я.
Парень поднялся простым, гибким движением, начала которого я даже не уловил.
— А ты знаешь, — закричал он, — сколько я этого ждал?
Я большой и сильный, меня трудно сбить с ног, особенно если бьет человек гораздо слабее меня, но за мной стояла табуретка и когда его кулак врезался в мою челюсть, я сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие, и наткнулся на табуретку.
Упал я красиво и унизительно.
На глазах у Дел.
Я сел, поправил ножны с перевязью и выругался. Не обращая внимания на оживившуюся публику, я огляделся в поисках парня, но тот уже успел сбежать, а Дел по-прежнему стояла у двери.
Появление Дел дало мне одно преимущество: теперь все пялились на нее, а не на меня.
— Отцовство, — прокомментировала она, — иногда болезненно.
Я поднялся, выпутав ноги из табуретки, и отпихнул шаткое сооружение в сторону.
— Этот врун… он не мой сын… Он просто обманщик! — я хмуро посмотрел на Дел. — ТЫ видела, кто он!
— Да, — согласилась Дел.
— Я его убью, — пообещал я.
— Убьешь собственного сына? — удивился один из присутствующих.
Я свирепо уставился на него.
— Он не мой сын. Он даже не Южанин.
Мужчина пожал плечами.
— Ты тоже не похож на Южанина, — он тут же поправился. — Может только наполовину, или на четверть. Но ты не настоящий Южанин. В тебе много разных кровей намешано.
Не знаю почему, но я обиделся. Обычно моя внешность или мнение окружающих обо мне меня не заботят. На мастерство танцора меча не влияет место рождения или его происхождение. Танцевал я отлично и выигрывал: за выигрыш мне и платили.
Я свирепо уставился на собеседника.
— По крайней мере я здесь вырос. Пенджа — мой дом. А этот мальчишка — чужак. Он врет, наживается на моей славе, использует мое имя, чтобы привлечь к себе внимание.
Южанин пожал плечами.
— Ничего странного в этом нет.
Ничего странного. Ничего странного. Ну я ему устрою «ничего странного».
— Тигр, — спокойно позвала Дел, — стоит ли из-за этого ввязываться в драку?
Нет. Не здесь. И не с этим Южанином. Мне нужен был Кот Беллин.
— Шишка, — с отвращением пробормотал я и вышел из кантины.
12
— Ты злишься на него? Или ты разочарован? — спокойно спросила Дел.
Мы сидели в старой комнате рассыпавшегося дома, временно ставшего кантиной. Крыша дома давно обвалилась и комнату освещала полная луна. Нормальных столов в кантине не было и то, на чем мы сидели табуретками я бы тоже не назвал — кто-то в спешке сбил доски и притащил всякий хлам, чтобы было на что сесть и куда поставить акиви. В похожей кантине я нашел Беллина.
Выдававшего себя за моего сына.
А я точно знал, что он врет. Хотя я и мог иметь сына его возраста, вряд ли им был Беллин. Да и не думаю, что хотя бы одна женщина с которой я спал, могла утверждать, что Песчаный Тигр — отец ее ребенка. Если у Песчаного Тигра был детеныш, бродивший по Югу, он и представления не имел, кто зачал его.
Он ничего не знал о своем отце.
Я вздохнул.
— Не знаю.
Дел слабо улыбнулась.
— Тебя это беспокоит, да? Ты уже начал задумываться, каково это, иметь сына… представил, что почувствуешь, увидев собственное бессмертие
— ведь человек продолжает жить в ребенке, — Дел пожала плечом, избегая моего взгляда. — Я пережила все это, увидев Калле, но я была готова к встрече, я знала, что у меня есть дочь. У тебя все по-другому.
По-другому. Можно и так сказать.
Я снова вздохнул, сделал глоток и поставил чашку на стол. Огненного вкуса акиви я не почувствовал — мысли мои были заняты другим.
— Зря он это сделал, баска. Так врать нельзя. Если ему очень хотелось прославиться — стать шишкой — он мог бы найти другой способ, а не пользоваться чьим-то именем.
— Или воспользоваться чьим-то именем, главное чтобы не твоим.
Я начал злиться.
— Я всего в жизни добивался сам… — резко бросил я, — и я не позволю никому пользоваться моим именем. И уж конечно не этому вруну.
— Может у него была причина.
— Этот чужеземный клещ делает все, что ему в голову придет не задумываясь, помнишь? — раздраженно рявкнул я. — Ему нужна слава. И для начала он решил позаимствовать мою.
