Кристофер Кубасик - Подмененный
– Как насчет письма из Франции и прочих документов?
– Лайсон заканчивает.
Питер оглянулся и обнаружил за спиной Брину, пудрящую щеки. Она невозмутимо занималась туалетом, не обращая внимания на окружающих. Вообще, она была очень самостоятельная, себе на уме девица. Чем-то Брина напоминала кошку. Характером, наверное…
Заметив, что Питер несколько удивленно разглядывает ее, девушка спокойно сообщила:
– Я попыталась проникнуть в АБТек через астральное пространство. Как я и думала, ничего не вышло. Это место очень хорошо защищено. Оно буквально пропитано ужасом, он расползается от него во все стороны. Это они хорошо придумали – жуть, тем более неосознанная, кого хочешь отпугнет. Я попыталась поднырнуть под завесу страха. Куда там! Маги, по-видимому, у них классные. И не один, а целая группа.
Питер перевел глаза и увидел Лайсон, сидевшую на кушетке. Глаза у нее были полузакрыты, она почти не дышала. Наконец, привлеченная шумом и разговорами в комнате, очнулась.
– Я только что пробежалась по Матрице, – сказала девушка. – В АБТеке пока все спокойно. Правда, вокруг него наметилась какая-то суета. Я не могу сказать точно, но мне кажется, что именно сегодня Итами собирается захватить Клериса. – Она вытащила миниатюрное переговорное устройство в виде часов и протянула его Питеру. – Возьми с собой. С его помощью ты сможешь поддерживать связь.
– Связь – это хорошо, – кивнул тролль, – но следует подумать и о страховке. Брина, ты в состоянии навести на них какую-нибудь порчу, если дело не выгорит? Скажем, нагнать страху?…
– Вполне достаточно, если я сменю твое обличье, – ответила Брина. – Что в моих силах – так это проследить за тобой. Вряд ли они смогут засечь такой маленький лучик. Это все равно что пытаться рассмотреть, что там творится на дне озера Мичиган. Тебе нельзя долго задерживаться. Ты должен выбраться до того, как начнется стрельба. Что ж, Питер, готовься стать человеком.
Тролль не выдержал и посмотрел на Катарину. Она тоже смотрела на него. Непонятно почему, но у него сложилось впечатление, что она расстается с его теперешним обличьем с нескрываемым сожалением. Или с разочарованием… Словно никем, кроме как троллем, она его себе не представляла.
Питер едва слышно вздохнул и обратился к Брине:
– Я готов. Давай приступим.
Брина положила перед собой цветной, отпечатанный на факсе портрет мужчины. Нормального человека… Имя его было Томас Ваксман. Потом взяла серебряную пудреницу и посыпала тончайшим порошком портрет. Поместила над изображением руки с растопыренными пальцами-держала ладони параллельно бумаге. Сказала несколько слов, причем так тихо, что Питер ничего не услышал.
Искорки, короткие слабые разряды защелкали между пальцев девушки. Пудра, насыпанная тонким слоем, всплыла и почти коснулась ее ладоней, потом прозрачная завеса порошка легла на изображение. Так повторялось несколько раз.
Яркий свет ослепил Питера. Неожиданно припомнилось падение с моста, но в каком-то более общем, внушительном смысле – словно это и было символом прожитой им жизни. То ли он падал в пропасть, то ли с той же стремительностью взлетал куда-то вверх. Образы, воспоминания всплывали из глубины и мешались в памяти. В первый раз ему довелось быть объектом магического обряда. Массаж, который когда-то делал Томас, был не в счет. Только теперь он ощутил, как далеко шагнула магия в человеческие дела. Какие головокружительные перспективы открывало волхвование перед людьми! Надо же, через несколько минут он сменит облик, к которому привык за столько лет!
Сияние между пальцев Брины разгоралось все ярче. Сами собой появились мысли о тех мельчайших живых клеточках, из которых были созданы ее руки; о хранившихся в клетках цепочках ДНК; о неуловимых генах, которые придали этой девушке способность тюрить чудеса О тех самых осколках нуклеинов, которые тысячелетиями хранились в недрах клетки, из поколения в поколение передавались по наследству и вдруг внезапно ожили. Если, конечно, подобные гены когда-то существовали в природе… Вполне возможно, что волшебство еще только нарождается, заполняет собой мир, но и в этом случае все могло произойти только потому, что в процессе эволюции в клетке возник именно такой набор нуклеиновых цепочек. Магия уже не являлась каким-то исключением из правила – она была одной из полноправных сил, правящих миром.
А когда магия разовьется в нечто цельное, крепкое, глубинное, исчезнет всякое неравенство между людьми… И между предметами… А может быть, между людьми и предметами… Вот о чем подумал в ту минуту Питер. Мир окажется насыщен все и вся питающей, все взращивающей жизненной силой. Тогда-то явятся новые понятия, новые взгляды на все вещи предметного мира, основанные не на злобе, ненависти, страхе и жажде власти, а на подлинном равенстве. В таком мире не будет места рабству, окрику, унижению. Все станут равны в желании делать добро, и каждое существо будет отличаться от другого. Вот он… Кем он сам себя мыслит?…
Теперь пудра плыла между пальцев Брины. Сияние все усиливалось.
– Присядь, – сказала девушка, обращаясь к Питеру. Тот опустился на колени, и она мягко, кончиками
пальцев коснулась его лица.
Питер испугался, закрыл глаза – так было легче сдержать истерическую веселость, напавшую на него. А может быть, это были рыдания… Он не знал, что именно рождалось в его душе, что рвалось наружу. Может, истошный животный вопль? Он с трудом сдерживал себя – пытался приструнить то неосознанное, мохнатое, темное, что шевелилось в глубине, искало выхода. Не дай Бог помешать Брине, свободному истечению ее чар!
Он почувствовал, как девушка убрала руки, но страх и то непонятное, что продолжало ворочаться в сознании, остались. Новые ощущения захватили его всего, словно мурашки побежали по коже – сначала закололо в области шеи, потом мелкая игольчатая дрожь добралась до груди и перекинулась на ноги…
Неожиданно Брина вскрикнула.
Глаза у Питера расширились – он со страхом смотрел на нее. Девушка покачнулась, согнулась в поясе. Лайсон бросилась к ней, обняла за плечи.
– Здесь я, здесь, – горячо зашептала она и поцеловала Брину в лоб.
– Что с ней?! – заволновался Питер.
– Такое случается, – ответила Лайсон. – Наверное, стегануло откуда-то из черноты. Колдовство – тоже нелегкая работа.
Питер повернулся к зеркалу, висевшему на стене. Там отразилась его прежняя тролличья морда, но за этими уродливыми чертами уже проступали контуры другого человека. Питер как бы раздваивался на глазах – перетекал из одного облика в другой и обратно. Тот второй, рожденный чарами человек тоже был высок – более двух метров, волосы у него были светлые. Одет в классический деловой костюм.
