Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера (СИ)
Доподлинно знаю: огнём подземным и хладом небесным испытана будет земля из края в край, но омоется она слезами безутешных и укроется власами неподвластных суду мирскому. Падшая дочь возвысится, и причислит её безмужняя жена к семье своей.
Доподлинно знаю: обретут убежище гонимые и восстанут они заново из безвестности в силе и славе повсеместной.
Доподлинно знаю: близятся уже Трое, несущее зерно мудрости, Четвёртая же примет его в лоно благодатное. Бархатом вешних трав приласкает всякого сущего плод её, но он же и раздерёт в клочья когтями звериными. Не останется в Круге Земель ни единой твари, ему неподвластной, будь то человек или тролль, гном или оборотень, ведьма или вампир. Склонятся пред ним маги и жрецы, титулованные и чернь, поэты и батраки – склонятся долу, понеже бысть он осенен милостью обоих богов.
Знаю сие доподлинно, ибо ниспослал мне откровение Арман первотворящий в бесконечной доброте и мудрости своей. Слушайте же божественную истину не ушами, но сердцами – и не говорите, что не слышали.
– Даже и не знаю, что вам сказать, почтенный Бахрав, – неторопливо проговорил жрец, осторожно откладывая в сторону ветхий пергамент. – Запись древняя и ценная, вне всякого сомнения. Любой музей не пожалеет золота, чтобы приобщить ее к своему собранию: что императорский в Хеертоне, что сокровищница при дворе падишаха в Шахваре, не говоря уже о нашей храмовой библиотеке.
Абу‑Фаризи остановился на несколько мгновений, обдумывая свои следующие слова. Его густые черные брови озабоченно сдвинулись к переносице, на венчавшем узкое лицо высоком лбу прорезалось несколько морщин, а и без того широкие уши Его Святейшества, казалось, оттопырились еще сильнее.
– Что же касается истинности и боговдохновенности самого откровения… Боюсь, что не могу сказать ничего определенного. Принадлежит ли пророчество самому Исмахану, – да пребудет над нами мудрость и величие его – как это указано в тексте, и если да, то насколько полно и правильно записаны слова пророка? Этот вопрос решать не мне, но всешахварской жреческой коллегии, если даже не высшему межхрамовому собранию. В любом случае, документ должен быть тщательнейшим образом обследован и изучен. И если вы, господин губернатор, любезно согласитесь предоставить сей, найденный в Вашей провинции, пергамент для надлежащего изучения в наш шахварский храм…
Сделав выразительную паузу, первосвященник дождался утвердительного кивка своего собеседника и уже более твердым и уверенным тоном продложил:
– … то я совершенно уверен в том, что не зря потратил свое время на поездку в самый отдаленный уголок халифата. Да пребудет с вами, господин Бахрав, благословение Творца нашего Армана – с вами и с опекаемой вами губернией.
И, нисходя от храмового к мирскому, добавил:
– Разумеется, его сиятельному величеству будет должным образом доложено о вашем рвении и доблестном труде на благо церкви и государства. И вы, ваше превосходительство, можете не сомневаться в том, что подобные заслуги будут должным образом оценены.
…
– Бу‑бу‑бу, – тихо подумала про себя Айюль, тайно слушавшая беседу отца с прибывшим из столицы первосвященником из‑за плотной парчовой занавеси, отгораживавшей маленький личный кабинет губернатора от парадного зала, где тот имел честь принимать сейчас высокого столичного гостя. – Теперь они еще полчаса будут друг перед другом расшаркиваться, хотя всё, что можно было бы сказать по существу, уже давно сказано.
И крупная дама в ниспадающем до пола тяжелом платье бирюзовой с золотом расцветки брезгливо поморщилась. По всем понятиям ей, старшей дочери губернатора, полагалось бы сидеть сейчас на женской половине своего дома, помыкать младшими женами любезного супруга, наводить страх на служанок и нянек, а также зорко следить за тем, чтобы многочисленные дети были одеты, обуты, накормлены и надлежащим образом воспитаны. А вместо этого?!
За Рустама ее просватали, когда малышке не было еще двух лет, а выдали замуж сразу же, как стало дозволено – в пятнадцать. Сын крупнейшего торговца, державшего в своих руках всю торговлю рисом и шелками на необъятных просторах Шахваристана, был прекрасной партией для Айюль абу‑ль‑Бахрави, дочери самого Бахрава. И, наверное, они могли бы стать прекрасной крепкой семьей… Но богатство родителей слишком часто становится проклятием их детей – в этом различие между той властью, которую приносят деньги, и теми деньгами, которые приносит власть. Сама Айюль с детства была воспитана в осознании своего долга и ответственности перед родителями, перед младшими и перед честью рода. Любезный же муженек пошел по легкому пути, обретая радость в дурман‑траве и продажных девках. Девиц скоренько сменили молоденькие мальчики, дурман‑траву – "чжэнгойская дурь", а скабрёзный трёп в компании таких же пропойц и весельчаков чем дальше, тем сильнее заполнялся богохульством и поношением высочайших особ. И когда отец‑торговец вместе с тестем решились вмешаться, им уже оставались на выбор лишь самые крайние меры: Рустамчик был практически невменяем и ничего, кроме новой порции дури, его в этой жизни уже не интересовало.
Так что ныне её досточтимый супруг изволили навечно пребывать в "домашнем пансионе" на территории одного из отдаленных губернаторских владений, который отличался от шахского зиндана разве что хорошей кормёжкой и незлобивостью тюремщиков. Но запоры и решетки в этом "пансионе" были точно такими же, как в лучших государственных тюрьмах.
А сама Айюль, лишенная возможности обрести счастье в супружестве, ведении дома и материнстве, стала вместо этого первым помощником отцу в его государственном служении. Мало кто знал о ее роли, о степени осведомленности в делах провинции и о том, что ни одного важного решения Его Превосходительство не принимает, не посоветовавшись прежде с дочерью. Мало кто знал достоверно, это так, однако же подозревали очень и очень многие, и поэтому недостатка в лести, попытках подкупа или соблазительных предложениях Айюль‑ханум уже давно не испытывала. – благо, слава Арману, корыстной она не была, да и слабостью на передок тоже не отличалась.
И теперь она снова возвратилась мыслями к тому пергаменту, который обнаружила, разбирая сундуки отцовской сокровищницы, собранные еще дедами и прадедами. И на который обратила внимание отца, справедливо предположив, что подобная редкость может заинтересовать Его Святейшество. Что, в свою очередь, сможет улучшить отношения между Шахваром и их отдаленной, но богатой провинцией, на которую многие в столице начинают уже косо посматривать.
![Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера [СИ]](/uploads/posts/books/75683/75683.jpg)
