Роберт Говард - ГОНЧИЕ СМЕРТИ. Сага дальних миров
Население всего графства насчитывало около шести тысяч человек. Эти места казались Эстер Говард пустыней. Однако здесь Говарды имели возможность видеться с жившими неподалеку любимой сестрой доктора — Вилли, ее мужем, индейцем-полукровкой Уильямом Оскаром Мак-Клангом и их детьми. Фанни Мак-Кланг вспоминает, что дядя Кью (так племянники и племянницы называли Айзека Говарда, второе имя которого было Мордекай), был частым гостем в Кристал-сити. Этот приграничный городок в Южном Техасе был настолько пустынен, что по ночам на его улицах нередко можно было наткнуться на забредших из прерии койотов.
Роберт и его мать неоднократно сопровождали доктора. Именно в Кристал-сити Роберт впервые уввдел, как упал крупный метеорит, вспышка которого, сопровождаемая ужасным грохотом, заставила сжаться от страха сердце четырехлетнего мальчика.
Именно дядя, вплоть до своей смерти в 1912 году, поддерживал Роберта интерес к приграничным зонам. Говард рассказывал Лавкрафту, что еще с раннего детства слышал из первых уст истории первопроходцев и сам участвовал в освоении Юго-Западного Техаса, включая Великое Плоскогорье и нижнюю часть долины Рио-Гранде. Лавкрафт — по нашему мнению, небезосновательно — обвинял Боба в том, что он идеализирует тот период.
Конечно, сложно представить, какое участие мог принимать маленький мальчик в освоении долины Рио-Гранде за то короткое время, что он жил в Бронте. Говарды пробыли в городке всего год (8 января 1910 года доктор Говард представил свои рекомендации в избирательный округ графства Бексар, указав домашний адрес в Потите, местечке за несколько миль от границы). Много лет спустя Говард сообщал, что жил некоторое время на ранчо в графстве Атаскоса, близ Сан-Антонио. Эти голые факты — единственное имеющееся у нас свидетельство о пребывании семьи Говардов в Южном Техасе.
Скоро семья Говардов вновь сменила место жительства. Хотя медицинское управление в 1912 году указывало еще прежний адрес доктора, мы знаем, что миссис Говард получала почту в Оране, графство Пало Пинто, около деревни Кристиан, в нескольких милях от первого дома Роберта в Темной Долине. И в августе 1912 года мать доктора Говарда, Элайза Генри Говард, получила в Маунт-Калме письмо внука, адресованное миссис Э. Г. Говард в Оране, где она, очевидно, навещала свою невестку Эстер Джейн.
* * *На фотографии, сделанной, вероятно, в Южном Техасе, Роберт предстает бутузом в широкополой шляпе, сдвинутой на затылок. Хотя он и не кажется особенно счастливым, ребенок тем не менее выгладит здоровым и крепким. Судя по одежде, снимок сделан зимой.
На следующем снимке Роберт уже на несколько лет старше. Он очень худ и смотрит в камеру исподлобья, недоверчивым взглядом. Хотя он одет в костюм индейца, вид у мальчика невеселый и болезненный. Этого ребенка Альма Бэйкер Кинг описывала как маленького дикого мальчугана, обожающего игры, в которых требовалось убивать. Создается впечатление, что какое-то событие произвело на Роберта неизгладимое впечатление: он выглядит встревоженным.
От больной туберкулезом матери, кормившей его грудью невероятно долго — до четырех лет, и даже от нечастых встреч с дядей, страдавшим той же болезнью, у мальчика мог развиться туберкулез. На то, что ребенком он был слаб здоровьем, жаловалась впоследствии его мать в беседах со своей сиделкой. Миссис Говард признавала, что из-за этого она баловала Роберта, увеличивая его привязанность к ней.
Маленького Роберта преследовали не только обычные страхи шестилетних детей, он боялся и громкого шума, и темной комнаты, и воя ветра, и угрозы пожара. А если к тому же ребенок еще и болен, детские страхи становятся значительно сильнее.
В тот период, когда большинство детей начинает постепенно отходить от своих матерей и обращается за поддержкой к отцам, Роберт был лишен этой возможности. Профессия доктора Говарда требовала, чтобы он ставил нужды своих пациентов выше желаний маленького сына иметь в его лице покровителя и товарища. В результате шесги-семилетний Роберт, должно быть, чувствовал себя отвергнутым.
Это усугублялось и тем, что миссис Говард стремительно отдалялась от своего мужа. Его непостоянный, вспыльчивый характер и вечные наполеоновские планы часто давали ей повод к недовольству. Она начала понимать, что, выйдя замуж, совершила мезальянс, поскольку Эрвины гораздо более благородны, чем Говарды. К тому времени, когда Роберт уже повзрослел, она начала заявлять, что в ее жилах течет частичка королевской крови.
Для доктора Говарда его Эсси дней жениховства стала Хетч или даже Хек, а позже так стали ее называть и другие. Каждую попытку миссис Говард поддержать тот образ жизни, который она считала необходимым, ее супруг безжалостно высмеивал.
Чем более утонченными были ее поступки, тем более грубым становилось поведение доктора Говарда. Когда доктор приглашал на обед гостей, Эстер в отличие от всех остальных жен подавала каждое блюдо по очереди. И когда она убирала первую перемену блюд, Айзек, чтобы подразнить ее, кричал в дверь кухни: «Эй, Хек, это уже все?» Эстер Говард имела все меньше и меньше возможностей отдохнуть, тогда как ее муж часто обедал с друзьями и пациентами, причем не стеснялся рассказывать им о недостатках своей супруги. Чем более бесцеремонным и грубым становился Айзек Говард — «ветер в голове», как часто называли его друзья из Западного Техаса, — тем к большему совершенству стремилась Эстер, увеличивая тем самым пропасть между ними. Ее неизлечимая болезнь превращалось в действенное оружие, когда никакими другими способами не удавалось привести в чувство бесцеремонного супруга.
Это хоть и не явное, но продолжительное унижение, которому подвергали друг друга родители, мешало Роберту видеть каждого из них в реальном свете. Когда он стал старше, то часто останавливал отца, ссорившегося с матерью, причем так громко, что их голоса доносились до соседского дома Батлеров.
* * *В очередной раз Говарды переехали в деревню, расположенную около водопада Уичита. Но и здесь они пробыли очень недолго. У Роберта сохранились неприятные воспоминания об этой деревне. Он увидел практически необитаемую голую землю. Бесконечные мили белых барханов солончака лежали, словно обглоданные кости великанов, там, где верхний слой почвы был снесен безжалостными ветрами. В солнечный день на них было невозможно смотреть — слепило глаза.
Здесь мальчик впервые увидел характерные для Северного Техаса «синие бураны». Для «синего северянина» характерно потемнение горизонта и внезапно поднимающийся ледяной ветер, и тогда теплый день превращается в холодный вечер. Синева с горизонта распространяется по всему небу, а моросящий дождь обычно сменяется обильным снегом или колючим градом. Если ветер усиливается, неминуем буран.
