Papirus - Будь здоров
Когда это было сделано, капитан чуть не облизал кусок подола.
— Платье, вероятно, принадлежит графине. Слишком роскошное для прислуги. Можно надеяться, что она там и лежит, но чувствую — не так это. Крови маловато. Если б раздавило, больше должно бы натечь. Хотя с полной очевидностью это утверждать нельзя.
Немного подумав, он спрятал в сумку кусок ткани и распорядился.
— Продолжаем погоню. Сейчас возвращаемся и пытаемся по боковым ответвлениям обойти завал. Рофис, сколько у нас поисковых амулетов?
— Два, ваша милость.
— Тогда так. От развилки один десяток пойдет по левому, другой по правому проходам. По три часа каждому, чтобы найти обходной путь. Не найдете — возвращайтесь. Будем думать дальше. Пошли.
Цепкий какой командир попался. Такой гору сроет, чтобы выполнить приказ. Можно было бы, конечно, продолжать устраивать обвалы, перекрывая преследователям пути, но я, честно говоря, очень боялся — неизвестно, как моя деятельность скажется на всей системе ходов. Два раза уже побывал под камнепадами — желания попасть еще под один не было никакого. Это похоже на неустойчивые магические узоры — тронул здесь, а рвануло и вовсе где-то там.
Перекрывать проходы стенами дело долгое и трудоемкое. Эдак нам месяц придется пользоваться гостеприимством горного старца… Старца!.. Горного!.. А если попробовать?
Я быстро пришел в себя, то есть вернулся в тело, не теряя концентрации. И на небольшом расстоянии стал сооружать магическую структуру горного старца. Создал кряжистую фигуру из камня. Черты лица получились грубо вырубленными из камня же, с насупленными бровями, густыми длинными усами и бородой-лопатой. Глаза заставил блестеть рубином. Связки подстроил таки образом, чтобы голос походил на отдаленный грохот камнепада, и активировал свое творение. Слитный и испуганный трехголосый вскрик подсказал мне, как я поспешил, не подумав о спутниках.
— Кто это? Что это? Ой, мамочки! — донеслась до меня разноголосица вопросов и ответов. Хотя это был скорее папочки и в единственном числе.
Я осторожно, удерживая структуру, большей частью сознания вернулся в тело и посмотрел, как выглядит со стороны мое творение. Выглядело впечатляюще. С ростом немного ошибся. Старец получился под два с половиной метра ростом, но, пожалуй, так оно было и лучше. Возвращаюсь сознанием к старцу, смотрю как бы его глазами и говорю его голосом.
— Успокойтесь, дети. Для вас путь не будет труден. Я это вижу. Горы обнажают самую суть своих гостей. Они помогают слабому стать сильным, сильному — могучим, умному — мудрым. Они могут научить вас дружбе, любви и уважению. Им нет дела до чинов и званий — важно стремление идти по пути самосовершенствования. Это суровое испытание, но вы на верном пути. Когда вы покинете нас, оглянитесь и вспомните, кем вы были и кем стали. Кто выдержал и не сломался, тот приобрел крепость скал.
Мои подопечные слушали мои, то есть горного старца, до ужаса пафосные речи заворожено, едва дыша. Словно на их глазах осуществилась сказка, в которую они давно перестали верить. Мне захотелось немного пошалить. Старец поднял руку и перстом указал нам путь в нужном направлении.
— Вам надо туда, дети. Идите с миром.
Затем я в стене прохода сделал выемку по форме руки старца с перстом указующим и не сразу рассеял структуру, а сделал это так будто старец вошел в скалу.
Несколько секунд продлилась звенящая тишина, которая нарушилась всхлипами-вздохами и всеобщим шевелением.
— Алониус, вы видели? — первой пришла в себя Леси.
— Да. Видел.
— А это… правда… был горный старец? Сам… — запинаясь, спросил Протис.
— Я видел то же, что и вы…, не знаю, — ничуть не покривил я душой. Ведь, действительно — видел. Правда, с другого ракурса.
— Это был старец! — восторженно воскликнула Олисия, подбежала к стенке и погладила отпечаток, — Смотрите! Вот его рука. А какая внутри гладкая. Как стекло.
Мне даже стало немного неудобно — обманул детей, великовозрастный шалопай. И как теперь быть? Не признаваться же, кто был в роли старца. Помидорами гнилыми закидают. Даже здесь найдут эти самые томаты, непременно гнилые, и закидают. Тут что дети, что взрослые. Все одинаково не любят тех, кто их сказку разрушает. Ладно, пора за дело, ради которого старец явил нам свой лик.
Нашел лучом капитана преследователей, оставшегося с десятком воинов ожидать результатов разведки. Значит, всего три десятка за нами направили. Это хорошо. Подозревали бы во мне целителя…, может, и вовсе никого не направили бы. Вот такой парадокс.
Для пущего эффекта я взметнул с пола пыль, в ней сформировал структуру старца и активировал. Эффект был потрясающий — такого успеха и Вителлина не добивалась. Весь десяток во главе с капитаном застыл статуями, вытаращив глаза.
Я погрозил им пальцем и сурово произнес.
— За неправым делом пошли вы сюда. Горы не примут вас. Сегодня вы все здесь чужие. Уходите, пока целы. Вот ваш путь.
Указал направление назад к замку, затем также оставил на стене руку с перстом и ушел в стену прохода. Рассеяв узор, остался немного понаблюдать.
Побагровевший десятник, несколько раз открыв и закрыв рот, голосом полузадушенного петуха просипел.
— Что это было, ваша милость?
Тот все еще в ступоре продолжал остановившимся взглядом изучать участок стены, где исчез горный старец.
— Это был горный старец?! — проявил настойчивость десятник, — Что делать будем?
Капитан очнулся, безумным взглядом посмотрел на солдат и тихо забормотал.
— Уходить…, надо уходить…, горный старец…, мы все погибнем, если не послушаемся…
Он несколько раз глубоко вздохнул, с силой потер ладонями лицо и более твердо сказал.
— Ждем десятки из разведки и немедленно уходим. Считаю обрывок платья графини с кровью достаточным свидетельством ее смерти под завалом. Всем все ясно?… Или хотите продолжить погоню… после всего?
Десяток дружно и как-то испуганно замотал головами.
— Все ясно, господин капитан. Все видели, как графиня погибла под завалом, — и он так грозно посмотрел на подчиненных, что те тут же уверились — так оно все и было. Прямо на их глазах. Вот еще бы чуть-чуть… даже кусок платья оторвали. Эх, если бы не обвал…
Меня восхитил этот воин. Ему явно было страшно, но он не побежал впереди всех в безопасное место. Не бросил своих подчиненных. Я запомнил характерные особенности его узора — теперь смогу его найти, где бы он ни был. Может, пересекутся еще наши пути-дорожки.
Вдруг где-то далеко в горах что-то пророкотало — мне показалось, весело и добродушно, а вот солдатам, скорее всего, несколько иначе. Они одновременно все присели и настороженно заоглядывались.
