Мария Гинзбург - Черный ангел
Мать погладила ее по голове.
— Чему ты смеешься? — спросила Брюн.
— Мне кажется, что я гусеница в коконе, — ответила дочь.
— Да, — улыбнулась Брюн. — А когда вылупишься, будешь прекрасной бабочкой.
— «Мертвой головой», — рассеянно заметил Карл от пульта. — Очень красивая бабочка.
— Можно, я лучше буду махаоном? — спросила Даша.
— Можно, — кивнула Брюн.
— А я помогала Кати перекачивать энергию в батарею! — явно гордясь собой, сообщила Даша.
Брюн посмотрела на Кати.
— Это не опасно, не беспокойтесь, — заверила ее Кати.
— Молодец, — сказала Брюн.
Карл закончил программировать курс и повернулся лицом к остальным пассажирам.
— Если бы ты знала, как тоскуют руки по штурвалу, — улыбнулась Брюн, глядя на него.
Даша думала, что не сможет уснуть в таком необычном месте, но она ошиблась. Девочка заснула раньше, чем Карл лег рядом с Брюн. Шмеллинг некоторое время стоял рядом и ждал, пока Брюн устроится на их общем ложе.
— Это строчки из какой-то старой русской песни? — спросил он между прочим.
Брюн кивнула.
— Признайся, ты тоже любила старину, — сказал Карл.
— Да, — согласилась Брюн. — Мои сестры и братья любили носиться по замку или лесу вокруг. А мне нравилось читать старые книжки и смотреть фильмы времен республики. Я знала, что все это разрушили телкхассцы. Мне эта утраченная страна, единая и могучая, казалась невыразимо прекрасной.
— Ну, если бы она была такой могучей, так легко она не развалилась бы, — возразил Карл и юркнул к подруге под спальник.
— Зато вы можете воплотить вашу мечту в реальность и заново создать эту могучую и прекрасную страну, — сказал Крэк.
— Я знаю, — ответила Брюн. — И очень рада этому.
— Мы прибудем в Тверь утром? — негромко спросил Крэк.
Мужчины оказались лежащими с краю, и могли переговариваться, не тревожа своих подруг.
— Да, — сказал Карл. — Да ты не волнуйся. Я посажу флаер рядом с каким-нибудь мотелем на въезде в город. Выспимся, а там видно будет.
— Отлично, — произнес Крэк, и добавил осторожно: — Тоня, вы еще не спите? Можно спросить вас кое о чем?
Брюн приподнялась на локте и выглянула из-за Карла.
— Конечно, можно, — сказала она.
— Это вы сделали ловца снов, который висел в той комнате, где вы заперли Лота и Ирвинга?
— Ловца снов? — непонимающе переспросила Брюн.
— Он похож на ловца снов, потому что я помогал его делать Брюн, — лениво сказал Карл. — Моя мать делала такие штуки. Они отгоняли кошмары. На самом деле это нечто вроде надгробия, памятный знак.
— Надгробие? — удивился Крэк.
— Там я убила… ну, съела… своего первого человека, — ответила Брюн. — Я считаю, что несмотря на положение, в котором мы оказались, убивать людей неправильно. Можно ведь откусывать по чуть-чуть. Я сделала этот знак, чтобы помнить об этом и сдерживать свои наклонности. Сначала у меня не очень-то получалось. Я всегда старалась вспоминать об этом знаке, когда… И у меня стало получаться.
— Я понял, — сказал Крэк. — Вы меня все сильнее восхищаете, Тоня. Я очень рад, что мы будем работать вместе.
— Да ладно, — засмеялась Брюн. — Спокойной ночи.
— Добрых снов.
Крэк отвернулся к Кати. Брюн опустилась на спину.
— Тоня? — тихонько осведомился Карл.
— Ну да. Антонина — это мое настоящее имя.
— Я должен был догадаться, — пробормотал Карл. — Имена всех твоих братьев и сестер начинаются на «А», почему ты должна быть исключением?
— Да, — согласилась Брюн. — У папы была фамильная серебряная ложка, там были выгравированы две буквы — А и Ф.
— Ну, теперь буду знать, — сказал Карл.
— Кстати, — сонно сказала Брюн. — Фридрих тоже вполне подходящее имя для мальчика.
Карл Фридрих Шмеллинг молча улыбнулся в темноте.
Эпилог
Секретарь главы Новгородской области, Никита Боголюбский, покосился на посетителя. Тот явно маялся.
— Не желаете телевизор посмотреть? — сочувствуя, предложил Никита настоятелю.
Настоятель Петр принял предложение с явной радостью и облегчением. Мешанина из новостей, рекламы и какая-нибудь легонькая передача, вроде «Водонагревательный котел — своими руками» — как раз то, что нужно, чтобы скрасить томительное ожидание.
Боголюбский достал пульт из ящика своего стола. Никита прицелился на прикрепленный к стене плоский телевизор пультом и включил его. Телевизор в приемной главы Новгородской области всегда был настроен на федеральный канал «Вместе», и сейчас по нему передавали новости. Шла нарезка с итогового годового заседания правительства. Выступала министр культуры и образования Антонина Покатигорошек — невысокая полная брюнетка, женственность которой не мог скрыть даже строгий деловой костюм. Настоятель Пётр поморщился. Как и многие, он не одобрял участия женщин в политике.
В этот момент дверь в приемную открылась. Это прибыл господин Лотар Покатикамень, старший брат главы Новгородской области. Вместе с Лотом в приемную вошла и его очаровательная молодая жена. Герой достался положительной блондинке, как и должно быть. Энергичная развратная брюнетка была отвергнута мужем и окончательно уничтожена экзорцистом.
Пётр поспешно поднялся. Они обменялись приветствиями с Лотаром. Секретарь хотел убрать звук, чтобы телевизор не мешал наметившейся беседе. От старания Никита перепутал кнопки и наоборот увеличил громкость.
— Реформа образования идет успешно, — оглушительно прозвучало с экрана. — Хотя некоторое противодействие реформам в провинции оказывает церковь. В этом году в школу пошло почти восемьдесят процентов девочек, которым по возрасту пора идти в первый класс. Страна выползает из средневековья.
Кадр сменился — показывали ведущих в студии. Никита наконец справился с пультом, и экран погас.
— Ваш-то сыночек в этом году тоже в школу пошел? — спросил отец Пётр, чтобы сгладить неловкость.
Госпожа Покатикамень улыбнулась.
— Да, — сказала она. — Дети быстро растут. Вы представляете, в этом году с ними в классе будут учиться и девочки!
— Ужас, ужас, — покачал головой настоятель. — Куда мы катимся? Вся развратность от излишних знаний.
На шум из кабинета выглянул Ирвинг. Он был самым молодым среди руководителей регионов Федерации. Но все, даже его противники, сходились на том, что он по праву занимает свое место. И дорога, соединившая три года назад Новгород и Санкт-Петербург несмотря на «некоторое противодействие» таможенных лоббистов, была лучшим тому подтверждением.
