Евгений Лобачев - Ведьмоспас
Вид эльфа был страшен. Волосы торчали клочками, глаз заплыл синяком. Одежда состояла главным образом из дыр.
– Любимая, твой лик мне душу согревает, - пропел Геремор, взглянув снизу вверх на подоспевшую Любу. Но через миг его голос сделался хриплым от ярости.
– Какая сволочь оставила там пылегада?!
Олло сжался от ужаса.
– Какая подлая сволочь это сделала?! - продолжал бушевать Геремор, поднимаясь с земли. - Какая гадская рыжая безмозглая сволочь?!
Олло вдруг заметил, что люди расступились, и он оказался в центре круга. Все смотрели на него почти с ненавистью, и даже заяц насупился.
– Как мы достанем Священный Сундук для нашей любимой?! - проревел Геремор. Наташа подошла к Олло и отвесила оплеуху.
В это время послышался стрекот и на поляну упала огромная тень.
* * *– Поляна! - крикнул Миша. Голос относило ветром - собрав остаток сил, Улс несся с такой скоростью, что седоки едва удерживались на его спине. - Они на поляне. Должно быть, эльфы спрятали сундук в избушке.
С высоты поляна представлялась круглой вмятиной на пушистом одеяле леса. Над ней завис и медленно снижался вертолет.
Дмитрий Андреич наклонился к самому уху милиционера.
– Журналюги! Их-то куда понесло? Щас Любка вдарит заклинанием и заграбастает еще и вертолет!
– Надо их остановить!
Оба замахали руками и заорали. С ближайшего дерева сорвалась стая ворон. Сердито каркая, птицы заметались над лесом. Но журналисты не замечали ничего. Вертолет продолжал снижаться.
– Журррналюги, - зарычал Дмитрий Андреич. - Везде лезут, а когда надо - не дозовешься!
– Журналюги? - подал голос Улс. - Вы так называете слепцов?
Старик заворчал.
– Слепцы, как же. Глазастей клопов. Только и глядят, чтобы влезть, куда не надо. А как до дела… Эй, уроды!
– Эгегей! - подхватил Йорик. - Акулы пера! Виртуозы ластика! Газеткины дети!
– Тихо оба! - прикрикнул Миша. - Сейчас они нас заметят. Улс, покажись!
– Как отощал-то! - воскликнул Дмитрий Андреич, когда прямо из ничего появилась драконья спина, похожая на хребет музейного динозавра, обтянутый розовым дерматином.
– Ничего, подкормлюсь, - сказал Улс слабым голосом. Путешествие отняло у него почти все силы.
Вертолет, наполовину исчезнувший за деревьями, вдруг замер, а потом пошел вверх куда быстрей, чем до того опускался.
* * *Вертолет исчез столь же внезапно, как и появился. Можно было вернуться к делам.
Люба сложила губки бантиком. "Скорпионий хвост" поймал и отразил солнечный луч. Олло ощутил на щеке поцелуй.
– Олло, ты ведь меня любишь? - проворковала девушка. Эльф сглотнул и изобразил на лице неимоверное счастье. Получилось не очень - гримаса пациента, попавшего в лапы начинающего стоматолога и изо всех сил старающегося показать, что ему не больно. Люба нахмурилась.
– Олло не любит меня? - вопросила она с угрозой.
Олло замахал руками.
– Что ты! Люблю… Козочка моя.
Эльфа передернуло от произнесенного им комплимента, но Любу, похоже, он успокоил: действие "Недельки" заставляло привороженных нести и не такую чушь.
– Раз ты меня любишь, пойди, успокой своего…
– Пылегада, - услужливо подсказал Геремор.
– Щас… то есть, счастлив бы помочь, но бессилен.
– Что такое?
– Понимаешь… ммм… скорпиончик мой, нужно использовать заклинание, а я потерял Боекомплект. Тогда… там… на холме.
– Боекомплект есть у меня, - сказала Люба. - Назови заклинание.
– Понимаешь, понимаешь, оно очень длинное и сложное, - затараторил Олло, изо всех сил стараясь придать лицу скорбное выражение. - Одна ошибка - и…
Девушка протянула золотую коробочку.
– Держи.
Не веря своему счастью, Олло ощутил на ладони грозную тяжесть Боекомплекта. "Все так просто! Все так просто!" - вертелось в голове. - "Вот сейчас…" Пальцы сами начертали руну парализующего заклинания.
– Карроо праа ахрр! - прогорланил Олло, спугнув сороку, присевшую отдохнуть на крышу избушки. Голубая волна пронеслась над поляной. В воздухе столкнулись стрекозы. Замерла мышь, тащившая к норе стручок дикого гороха. С травы на землю с тихим шорохом посыпались кузнечики.
Но ничего этого Олло не заметил. Во все глаза эльф таращился на злодейскую компанию.
– Это что, так и должно быть? - спросила Люба, глядя то на одного, то на другого соратника. - Он не должен был пойти в избушку, и там…
– Олло, ты что за ерунду наколдовал? - задал вопрос Геремор.
Олло округлил глаза.
– Вы… вы… во имя богов, вы должны были окаменеть…
Люба зло сощурилась.
– Видишь ли, Заззу любезно согласился усовершенствовать "Недельку". Те, кого я приворожила, защищены от действия… - она на миг умолкла, припоминая формулировку, - от действия штатных заклинаний. Так что, не дури и отдай-ка Боекомплект.
Олло отступил на шаг.
– Еще чего.
– Взять его! - взвизгнула Люба.
* * *Когда вертолет повернул к ним, Миша сказал:
– Надо найти еще поляну, чтоб вертолет мог сесть.
Поляна сыскалась в полукилометре от первой. Милиционер оглянулся. Вертолет, не отставая, летел следом. Послеполуденное солнце сверкало в жадном до сенсаций объективе телекамеры.
Поляна оказалась довольно большой. Улс сел на краю. Едва лапы коснулись земли, дракон распластался на брюхе и уткнулся мордой в душистую траву.
– Чур похороны с почестями, - прохрипел несчастный розовый зверь.
– Без оркестра с почестями не получится, - сказал Йорик. - Но ты не беспокойся. Мы тебя сейчас чуть-чуть прикопаем, чтоб муравьи не растащили, и сгоняем за музыкантами. Кого предпочитаешь - Бетховена или Шуберта?
– Трепло, - беззлобно буркнул дракон.
Поднялся ветер, трава пошла неровными волнами. Оглушительно стрекоча двигателем, на поляну опустился вертолет.
– А вот и пресса, - сказал Дмитрий Андреич.
"Пресса" состояла из лохматого паренька с фотоаппаратом, усатого, начинающего лысеть телеоператора и двух пилотов. Их всех роднила одна особенность: широко распахнутые рты.
– Улс, поднимай башку из травы, расправляй крылья. Йорик, сверкай глазами. Дмитрий Андреич, доставай хомяков, - сказал Миша. - Будем охмурять газетчиков.
* * *Олло скакнул назад. Раздался щелчок. Четверо нападавших с двух сторон столкнулись лбами в том месте, где только что был эльф. Сбоку налетел Гиллигилл, но Олло сделал подножку, одновременно увернувшись, чтобы не попасть в лапы Геремора.
– Держи! - завопила Люба.
Олло бросился бежать. Следом погнались Чертопрыщенко и заяц. За ними, грозясь и ругаясь, бросились все остальные. Позади послышался отчаянный крик Любы:
