Олег Авраменко - Все Грани Мира
— И сколько ты помнишь?
— Если считать и сегодняшнюю, то четырнадцать.
Инна устремила на Сандру уничтожающий взгляд. Сандра, впрочем, этого не видела. Она по-прежнему лежала ничком на траве, но уже не плакала. Судя по её напряжённой позе, она внимательно прислушивалась к нашему разговору.
— И каждый раз, — продолжала допрашивать меня жена, — происходило одно и то же?
— В самом главном, да, — ответил я, чувствуя себя крайне неловко в присутствии Штепана. — Она будила меня, мы вместе уходили из лагеря и… так далее.
— Так далее, — задумчиво повторила Инна. — Так далее… А как она объясняла тебе моё соседство? Разве не проще было переложить меня на её место?
— Обычно она так и делала. В двенадцати случаях из четырнадцати. Перекладывала тебя на свой матрац, сама ложилась рядом со мной, будила меня и начинала… — Я умолк и вновь покосился на Штепана. — В общем, и так ясно, чтó начинала. И тогда я сам предлагал ей уйти из лагеря, чтобы никто не увидел и не услышал нас. А то, что было сегодня, это лишь второй раз. Первая попытка состоялась пять дней назад, тогда ты тоже дежурила в первую смену.
— И она удалась?
Я покраснел до корней волос при воспоминании о той ночи.
— Да, вполне…
— И это ещё мягко сказано, — произнесла Сандра, поднимаясь с травы. Она села, повернув по себя ноги, и вытерла подолом юбки заплаканное лицо. — Это очень мягко сказано. Он был таким ненасытным, так страстно доказывал свою любовь, что под конец мне пришлось запросить пощады. И я уже предвкушала вторую такую ночь, весь день я только о ней и думала, но тут… тут появилась ты! — По всему было видно, что Сандра вот-вот готова опять разрыдаться. — Как тебе удалось проснуться? Неужели я плохо усыпила тебя?
— Нет, ты наслала крепкий сон, — ответила Инна, глядя на неё с каким-то странным выражением; я так и не смог решить, чего в нём было больше, злости или жалости. — Но когда в твоей голове воет сирена, не очень-то и поспишь. Как только Владислав пересёк границу внутреннего купола, сработала сигнализация. И всё равно я ещё добрых пять минут боролась со сном, пока не одолела твои чары. У меня до сих пор в ушах звенит.
Сандра понурилась. Из её груди вырвался всхлип.
— Так вот оно что… — тихо проговорила она. — Мне с самого начала показалось, что Владислав ведёт себя странно. Эти его туманные намёки, его реакция на твоё соседство в постели… Значит, вы ещё раньше раскусили меня?
— Да. И решили разобраться в твоих проделках.
— А вы, барон? — Сандра повернулась к Штепану. — Вы помогали им выслеживать меня?
Штепан молчал, до боли закусив нижнюю губу.
— Он не помогал нам, — вместо него ответила Инна. — Но знал о твоих с Владиславом ночных приключениях. Когда я проснулась и бросилась искать вас, барон последовал за мной, боясь, как бы мы не передрались. — Она горестно вздохнула. — Как ты могла, Сандра? Как же ты могла?…
Девушка вздёрнула подбородок и дерзко взглянула на Инну.
— А вот так и могла! Я люблю Владислава. Я очень его люблю. Я полюбила его с первого взгляда.
— Я знаю, — мягко сказала Инна, продолжая смотреть на Сандру всё с той же смесью жалости и злости, только последней стало немного меньше. — Давно знаю, это было трудно не заметить… Но ведь я тоже люблю его! — вдруг вспылила она. — Я тоже полюбила его с первого взгляда. И теперь он мой муж. Я его жена, а ты… ты — никто!
Штепан посмотрел на меня. В его взгляде я прочёл, наряду с чувством неловкости, немой упрёк. Барон словно укорял меня в том, что я, при всей своей неказистости, ухитрился влюбить в себя двух таких прекрасных девушек.
— Да, ты его жена, — грустно подтвердила Сандра. — Но почему ты, а не я? Только потому, что ты успела первой! Но это не даёт тебе права считать его целиком своим.
— Это право даёт мне его любовь. Он любит меня, а не тебя.
— Ну, уж нет! Меня он тоже любит. Если не веришь, спроси у него. Только не слушай, что он скажет, а посмотри ему в глаза. И там ты увидишь ответ.
Инна бросила беспокойный взгляд в мою сторону, затем снова уставилась на Сандру.
— Глупости! Если Владислав любит тебя, то с какой стати, спрашивается, понадобилось внушать ему, что ты — это я?
— Только для того, чтобы освободить его от гнёта условностей, мешавших ему признать, что он любит меня. Я не внушала ему любовь, это чувство нельзя создать искусственно, так же как избавить от него. Я лишь ненадолго убеждала Владислава в том, что я — вот такая, которую ты видишь, со всем, что у меня есть, — я его жена, и зовут меня Инной. Я не копировала ни твою внешность, ни твои манеры, я только выучила ваш язык, потому что подменять в его памяти моё — вернее, твоё — происхождение было слишком хлопотным делом…
— И ещё, — не сдержавшись, вставил я, — внушила мне, что я всю свою жизнь мечтал встретиться с кареглазой шатенкой.
Сандра перевела взгляд на меня.
— Ошибаешься, Владик, — она именно так, ласкательно, произнесла моё имя, отчего я почувствовал щемленье в груди. — О твоём давнем пунктике насчёт голубоглазой блондинки я узнала значительно позже — по-моему, уже после исчезновения Сиддха. Как-то раз Инна между делом упомянула об этом, но я решила ничего не менять, а оставить всё, как было. И если ты говоришь, что, считая меня Инной, считал своей мечтой кареглазую шатенку, то это служит ещё одним подтверждением моей правоты. — Сандра вновь повернулась к Инне. — Владислав сам себе это внушал. Подсознательно он хотел думать, что всю свою жизнь мечтал обо мне — такой, какая я есть. Он делал меня своим идеалом, ты понимаешь! Он не просто думал, что любит меня, он действительно любил. И сейчас любит — но не признаётся в этом даже самому себе. Если бы он не любил меня, то не стал бы заниматься со мной любовью… Но если бы и стал — ведь, в конце концов, он считал меня своей женой, — то делал бы это лишь из чувства долга, но никак не по велению сердца. А я могу уверить тебя, что он каждый раз очень убедительно доказывал мне свою любовь. И особенно убедительно — пять ночей назад, когда проснулся рядом с тобой… Кстати, одна любопытная деталь. В ту ночь Владислав спал, положив руку тебе… короче, сама угадай куда. Я этого не заметила, но ничего страшного не случилось. Наоборот, получилось забавно — он сразу побежал к ручью мыть руки. А сегодня я уже специально это подстроила. И что ты думаешь — повторилась та же история!
— Так он же считал меня Сандрой, — парировала этот выпад Инна. — То есть тобой. И фактически мыл руки после тебя, а не после меня.
Я не знал, где мне деться от стыда. Добро бы ещё девочки обсуждали это наедине или, на худой конец, только в моём присутствии. Но они перерывали наше общее грязное бельё при Штепане!..
