Дэйв Дункан - Император и шут
– Спасибо, колдун!
– На здоровье, и, пожалуйста, не величай меня так важно. Тебя еще чтото беспокоит, не так ли?
– Ничего, Рэп! – поспешно ответил Шанди и в восторге начал извиваться и подпрыгивать на сиденье, наслаждаясь давно забытыми ощущениями. – Ровным счетом ничего. Теперь я чувствую себя преотлично! Спасибо, спасибо тебе!
Дождь настойчиво барабанил по крыше, стекая вниз по оконным стеклам сплошными потоками. Вода веером разлеталась изпод копыт коней и мощными струями фонтанировала, отбрасываемая колесами экипажа. Конные гвардейцы скакали впереди кареты, но разгонять было некого. Люди попрятались по домам. Отряд, следовавший за каретой, тоже мок без пользы. С полупустых улиц дождь, похоже, смыл даже экипажи.
Заметив беспокойство колдуна, император и сам встревожился. Он молча сидел и ждал продолжения диалога.
– Шанди, – настаивал Рэп, – я же вижу, чтото есть. Скажи мне, что с тобой?
Странная дымка, затемнявшая ауру мальчика, не имела отношения к магии, но она, безусловно, была нездоровой.
– Нууу… – жался в страхе принц. – Ничего!
– Не стесняйся быть откровенным. Пожалуйста! – упорствовал Рэп.
– Ну… Просто… просто мне нужен глоток лекарства. Не я вполне могу дотерпеть до дворца и там приму его, – виновато добавил он.
Краем глаза Рэп заметил, что старик, услышав мальчика, потрясенно замер.
– Какое лекарство? – вдруг рявкнул он.
Казалось бы, некуда быть бледнее, но от дедушкиного окрика Шанди побелел.
– Оно снимает боль, – пробормотал мальчик. – Мама дает его мне… Но, когда хочу, я могу и сам отхлебнуть его.
– Бестия! – дрожащими губами произнес император, но его глаза и щеки ярко пылали гневом.
– Чтото важное, сир? Объясните! – попросил Рэп, мало что понимая.
– Это эликсир счастья. К нему быстро привыкаешь, так что со временем доза неуклонно увеличивается. Такое раньше проделывали… – На какоето мгновение император умолк, но затем со вздохом закончил: – Чтобы притупить остроту высших интеллектуальных функций.
Столь заумные слова для Рэпа звучали так же бессмысленно, как и для Шанди. Но колдун прочел за звонкой фразой – ее истинное значение, отпечатанное в сознании императора: это портит мозг и убивает рассудок!
Зная теперь, с чем бороться, Рэп мягко коснулся туманного покрывала. Ему пришлось повозиться, пока он понял, что нужно убрать. Действовал Рэп быстро и ловко. Дотянулся и… стер.
Шанди так и подпрыгнул.
– Ооооо! – в полном восторге завопил принц. – Оно исчезло! Исчезло! Ух ты! Кошки убрались и больше не царапаются и даже не дергаются.
– Слава Богам! – промолвил Эмшандар. Потом наклонился к внуку и стал убеждать: – Шанди, никогда больше не позволяй, никому не позволяй давать тебе это мерзкое лекарство. Никогда больше! И сам тоже не дотрагивайся до него. Ты должен мне это обещать, воин. Обещаешь?
– Обещаю, сир, – заверил Шанди. – Вкус лекарства мне всегда не нравился. Но после него уходила боль и злые кошки тоже засыпали, переставая дергаться и царапаться. Рэп, ты ведь совсем это вылечил? Оно не вернется, правда?
– Да нет, пожалуй, – ответил Рэп, все еще занятый окончательным удалением следов пагубного пристрастия.
Старик в изнеможении откинулся на подушки. Сейчас император выглядел старше своей Империи. Чрезмерно долгое напряжение и волнение выжали из него все силы, но император все же благодарно улыбнулся Рэпу и лишь затем прикрыл пергаментными веками глаза, то ли считая их доверительную беседу оконченной, то ли, и это, вероятно, явилось главной причиной, Эмшандар желал подождать, пока излишне внимательные ушки Шанди окажутся подальше. Рэп прикинул, разумно ли добавить магией силы в старое тело, но отказался от этой затеи, чтобы избавить старика от будущего похмелья. Для неокрепшего организма эта встряска могла быть опасной.
Кроме того, Рэпа уже давненько изводило одно желание – обед. Он не помнил, когда ел в последний раз.
– Сир, вы не голодны? Лично я голоднее волка! – призвался Рэп.
Вероятно, Эмшандар IV не привык к столь дерзким вопросам, но мудрость учит терпимости.
– Пожалуй, и я съел бы волка, – чуть улыбнулся тонкими губами старик.
Шанди с восторгом отнесся к возможности подкрепиться.
Карета покачивалась на мягких рессорах, а мостовая Хаба, разумеется, самая ровная дорога в Пандемии. Так что с едой происшествий не предвиделось.
– Как вы оба относитесь к куриным клецкам? – спросил Рэп.
6
Чуть больше года назад король Холиндарн Краснегарский заинтересовался странным пастушком и вызвал одаренного юношу в свой кабинет для личной беседы. Какими величественными показались неискушенному юнцу комнаты Краснегарского замка! Как неуютно чувствовал он себя среди пышных фолиантов, огромных мягких кресел и каминов с пылающим торфом в разгар солнечного дня. Каким неловким и лишним казался он себе в чуждой ему роскоши!
Теперь «роскошь» далекого замка представилась ему в ее истинном свете – грубой и примитивной. Да и гордый Холиндарн превратился в того, кем в действительности был – в независимого и довольно богатого землевладельца, властителя королевства площадью меньше, чем Опаловый дворец на центральном холме Хаба. Однако человек он был неплохой, можно сказать, лучший из тех, кого Рэпу довелось повстречать в своих долгих странствиях. И впрямь, не многие жители Пандемии чегото стоили: Гатмор, верный, хоть и резкий; обитатели Дартинга. Но среди вожаков или дворян достойных людей можно было пересчитать по пальцам: леди Оотиана из Феерии; Ишист, неряшливый грязнуля, колдунгном; и, безусловно, сестра Холиндарна. Возможно, император Эмшандар тоже докажет свою полезность, но результат Рэп уже не увидит.
Оказавшись в своих апартаментах, Эмшандар почувствовал себя в полной безопасности. Первое, что он сделал, – это вызвал тех гвардейцев, которых знал лично и которым поэтому доверял. Обеспечив надежную охрану, император потребовал теплую ванну.
Убедившись, что монарх занят надолго, Рэп попросил Шанди показать ему дворец. Но добравшись до конюшен, оба так и застряли, обнаружив общий интерес к лошадям. Так что вычурные красоты внутренних помещений дворца, его сады и даже архитектурные ансамбли остались в забвении до лучших времен.
Ближе к вечеру они вернулись в императорские покои, где суетились сбившиеся с ног слуги, одевая и причесывая костлявого старика. Пока ему выбривали ритуальную тонзуру, Эмшандар капризно требовал призвать пред его очи то одного, то другого вассала и сильно раздражался, убеждаясь в отсутствии оных. Попрежнему высокий, когдато мощный властитель огромного государства, которым безраздельно правил долгих тридцать лет, наверняка великий воин в юности, сейчас ослабленный продолжительной болезнью до такой степени, что едва мог стоять на ногах без посторонней помощи… император гневался на любой пустяк. Это было неудивительно, но весьма неприятно. Возможно, мгновенное исцеление его болезни оказалось сомнительным милосердием.
