Денис Юрин - Призраки подземелий
Как только умело орудующим топорами и использующим преимущества своего роста да массы ганкруллам удалось пробить узкую брешь между левым флангом обороны и центром отряда, Дарк решил, что настала его пора вмешаться и внести свой вклад уж если не в победу, то в достойное поражение. Молниеносно подскочив к уже занесшему булаву над головой гнома шеварийцу, Аламез ударил его топором по локтю, точно попав в стык между налокотником и наплечной пластиной. Острая махаканская сталь не подвела. Она, как по маслу, прорубила звенья находившейся под латами кольчуги и рассекла плоть. Потеряв руку, пехотинец взвыл от боли, но забиться в агонии не успел. Мощным ударом щита, в которую моррон вложил не только всю силу, но и массу своего тела, Дарк толкнул раненого на рвущихся вперед врагов и, вскочив на него, падающего, сверху, уже следующим ударом топора прорубил другому солдату забрало.
Кто-то пытался ударить в спину, но Аламез успел вовремя развернуться, фактически облокотившись на кирасу стоявшего к нему боком врага, присев и подставив под удар топора щит. К сожалению, этот изящный по меркам массовой вооруженной толчеи маневр хоть и позволил храбрецу избежать верной смерти, но не обошелся без последствий. Во-первых, моррону пришлось выпустить рукоять топора, который он так и не успел выдернуть из вражеской головы. Во-вторых, Дарк не удержался на ногах и, заскользив ногами по нагруднику всё ещё дергающегося в предсмертных конвульсиях тела, сполз вниз и уселся на камни. Теперь самой большой опасностью стало то, что его просто могли задавить.
Сидя на острых камнях, с ногами, возлежащими на умирающем шеварийце, Аламез физически не мог подняться. Единственно, на что он оказался способен, так только прижаться спиною к бедрам бившегося рядом гнома и обеими руками держать над головою изрядно погнутый щит, по которому градом сыпались удары то оружия, то закованных в стальные перчатки рук и налокотников. Долго так продолжаться не могло, но, к счастью, моррону улыбнулась удача. Опасный момент в сражении не привел к трагичным последствиям. Благодаря своевременному, хоть и во многом безрассудному вмешательству Дарка, ганкруллы потеряли инициативу и ослабили напор, а махаканцам удалось сомкнуть строй и даже немного оттеснить выдохшихся противников.
Пребывая в весьма неудобный позе и горюя, что не может с этим ничего поделать, Аламез чувствовал, как толпа отступающих для перегруппировки шеварийцев увлекает его за собой. Но внезапно чьи-то цепкие пальцы ухватились за его левый сапог и, сжав щиколотку, подобно тискам, потащили вперед, заставляя лечь на землю и скользить по доспехам мертвых тел. Был ли это друг или враг, Дарк не знал, но решил выяснить это в первый же подходящий момент, а именно, как только он не будет зажат между чьими-то бедрами и коленями. Через пару секунд это время настало. Едва давление на тело пропало, моррон резко откинул влево щит и, согнув в колене свободную правую ногу, приготовился ударить ею того, кто вытаскивал его наружу из схватки. Если бы это был враг, решивший его добить, то удар был бы вполне сокрушителен и обоснован; если же нет, то Аламез успел бы вовремя остановить ногу до того, как та врезалась бы в плечо или в лицо облагодетельствовавшего его гнома.
– Пахучку подбери! Ишь, кверху задрал, вояка недотёпочный! – сердито проворчал Румбиро Альто, завороженно глядя на грязную подошву стоптанного сапога, прекратившую свой полет всего в ладони от его обильно покрытого потом, раскрасневшегося лица. – Разбрыкался, конь ретивый! Высечь б тя за неисполнение приказа!
– Ногу отпусти, борода! – с облегчением выдохнул Дарк, обрадованный, что вовремя остановился и не ударил друга. – А что до вони касаемо, так у тя из подмышек посильней, поди, прет!
– Знаю, – не стал отрицать явного Альто, разжимая хватку цепких пальцев. – Но только в рожу я ее никому не сую!
Резонно рассудив, что для этого праздного спора выбран далеко не самый подходящий момент, хоть изрядно помятый, но практически не пострадавший Дарк быстро поднялся на ноги и первым делом окинул взглядом идущее с прежним упорством и не собирающиееся прекращаться сражение. Неимоверными усилиями, но ценой не очень больших потерь, махаканцам удалось выдержать натиск врагов и, восстановив целостность линии обороны, оттеснить ганкруллов на добрый десяток шагов назад, что, впрочем, было лишь временным достижением. Совсем скоро в схватку должны были вступить свежие силы противника, которым, как тогда показалось моррону, не было числа. Своей очереди побарабанить оружием по махаканским щитам ожидало еще сотни две тяжелых пехотинцев, а за ними к бранному полю подтягивались и переформированные отряды мечников и стрелков.
– Дело совсем погано, – подытожил Альто, протяжно шмыгнув носом и сплюнув кровью из разбитого, опухшего рта. – Три четверти часа, от силы час продержимся, а там хана!
– Что делать будешь? – спросил моррон, считавший прогноз друга необоснованно оптимистичным, но решивший ему о том не говорить. По оценке Аламеза, до последнего, завершающего сражение взмаха топора, меча или дубины оставалось не более получаса.
– Пошли в Аргахар! – кратко ответил Румбиро и подтвердил словесный приказ тем, что схватил моррона за рукав куртки и силой потащил за собой. – Нам с тобой еще рано головы класть! Не заслужили мы почетного права на вечный покой отправляться, пока дело не сделано!
– Ты что, собираешься бросить своих?! – с недоумением спросил Аламез, тщетно пытавшийся вырваться из обхватившей не только ткань, но и его левое запястье ручищи бородача, а правой рукою поправляя съехавшую в драке котомку с дротиками и закидывая за спину помятый щит.
– Не плюй мне в душу, и хватит жевать сопли! – огрызнулся командир, явно не желавший покидать ряды упорно бьющегося отряда, но не видевший иного выхода. – Сам знаешь, ни трусом поганым, ни дезертиром паскудным я никогда не был, а щас становиться уж поздно! Мы с тобой кто такие?! Мы с тобой солдаты, а первая задача любого солдата в том, чтобы выполнить приказ! Пока дело не сделано, всё остальное никчемная трепотня и мерзкое слюнтяйство! Вот наказ Великого Горна исполним, а там и потолкуем… Кем хошь меня тогда назови, хоть трусом, хоть мерзавцем… ну, коль красотой рожи своей не дорожишь!
К сожалению, против такого аргумента у Дарка не нашлось что возразить. Погибнуть здесь и сейчас вовсе не означало покрыть свое имя славой, а, наоборот, значило быть признанным недальновидным глупцом, провалившим ответственное, возможно, судьбоносное для многих живых существ задание. На войне частенько приходится пренебрегать тем, что ты хочешь или считаешь правильным, ради исполнения долга.
