Александра Лисина - Серые Пределы
"Iig naare tylaly illissae"… вечная память павшим, как говорят на прощание эльфы.
Таррэн с сочувствием взглянул в окаменевшее лицо Белика, на мгновение встретился с ним взглядом и вдруг осекся. Даже в мыслях, потому что отчетливо увидел в голубых глазах то, чего совсем не ждал: до боли знакомую тоску, от которой хотелось волком выть и лезть на стену. Черную бездну глухого отчаяния. Море горечи. Холодную вьюгу одиночества. И целый океан боли, которую некому показать. Казалось, только эти глаза еще жили на его неподвижном лице, но всего через мгновение, за которое Темного эльфа вдруг осыпало морозом, погасли даже они, став снова сухими, холодными, как полынья, бесстрастными и совсем чужими.
Ох, малыш, кого же ты потерял?!
Белик резко сжал губы и отвернулся, после чего так же молча встал, легонько сдавил плечо Шранка, чуть хлопнул и в одиночестве покинул притихший зал. Не тронув ни еды, ни воды, ни даже молока, специально принесенного кем-то заботливым к столу. Просто ушел — с бесстрастным лицом, каменеющим сердцем и огромным грузом в душе, который незачем было выставлять напоказ. Только надел оставшийся от погибшего товарища камешек на шею и бережно убрал его под рубаху.
Траш беззвучно исчезла вместе с ним.
Спустя еще одну долгую минуту остальные Гончие, закончив нерадостный обед, тоже поднялись, неслышно вздохнули и без единого звука покинули ставшее душным помещение — тихо, быстро, почти незаметно. Но только после их ухода напряжение в воздухе стало постепенно спадать.
— Урантар? — негромко спросил Сова, едва угнетающее молчание разбавилось неловким шорохом зашевелившихся Стражей, неслышными вздохами и неуверенно возобновившимися, но все равно приглушенными разговорами.
Дядько невесело улыбнулся.
— Ты прав: недавно мы потеряли верного друга и соратника. Еще одного… из многих.
— Гончую?
— Да. Причем, одну из лучших, что я только видел в жизни: быструю, легкую, смертоносную. Отличного Стража и прекрасного бойца, с которым мало кто мог сравниться из наших.
— Хмера? — быстро уточнил Таррэн.
— Хуже. Месяц назад ему не повезло столкнуться с серой чумой, а от нее, как ты, наверное, знаешь, еще никто не выздоравливал. Он тоже не питал иллюзий на этот счет. Но мы с Беликом очень надеялись, что по возвращении хотя бы застанем его живым — чтобы проститься и дать последний бой, как заведено. Времени было вполне достаточно, потому что яд действует постепенно, и мы бы непременно успели… да только Сар`ра рассудил иначе.
Светлые понимающе переглянулись: серая чума, и этим все сказано. Серая чума — плохой яд, старый, злой, если так вообще можно сказать о яде. Он не давал быстрой и легкой смерти, не позволял жертвам мирно отходить во сне, вроде Золотой Пыльцы или порошка желтой акации. Он был ничуть не лучше, чем пресловутая Черная Смерть, от которой умирали в страшных муках. Он съедал несчастных заживо, день за днем отвоевывая себе новый кусочек тела и превращая его в глубокую уродливую язву. На лице, руках, на туловище… где угодно. Для него не было преград. И не было никакого противоядия. Порой язвы были так глубоки, что проедали кожу насквозь, выгрызали мышцы, ломали кости, крушили внутренности. Однажды возникнув, они больше не заживали и с каждым днем расползались все дальше и шире, постепенно превращая жертву в кошмарное чудовище, лишенное всякой надежды на спасение. Но, что самое страшное, боли при этом не было, до самого последнего момента. Бывало, человек даже не знал, что уже мертв, жил себе и жил. Охотился, любил, ненавидел, убивал. И замечал неладное лишь тогда, когда внезапно подламывалась рука или из незаметной ранки начинала течь сукровица. А потом становилось слишком поздно: серая чума не щадила никого. Она приносила с собой отчаяние, обреченное понимание, тяжкое осознание близкого конца, которого невозможно избежать. Когда ты точно знаешь, что умрешь. Знаешь, что это будет скоро. Но знаешь также, что умрешь не как воин — с мечом в руках, не в бою и не в честной схватке со смертью. А медленно истлеешь — слабым, беспомощным, жалким, изуродованным до неузнаваемости; в собственной постели, без права на последний поединок и с отчетливым пониманием того, что можешь только сдастся на милость подбирающегося рока. Возможно, этот неизвестный им Сар`ра сделал правильный выбор: в таком положении подчас лучше умереть, чем ждать несколько долгих месяцев неизбежной развязки. Или призвать Ледяную Богиню самому, чем мучительно долго ожидать ее тихой поступи у изголовья.
— Он попросил кого-то об… услуге? — тихо спросил Таррэн.
— Нет. Просто ушел.
— Куда? — непонятливо встрепенулся Весельчак.
— В Лес, — печально улыбнулся Страж. — Без доспехов и провианта. Без амулетов и всякой защиты. Один. Пешком. Чтобы принять свой последний бой там. Дождался, пока мы с Беликом отъедем подальше, и сразу ушел. Просто не хотел, чтобы его видели… таким, каким бы он стал к этому времени.
Рыжий невольно передернул плечами.
— И что, его никто не остановил?
— Нет. У нас не принято вмешиваться. Однако он обещал малышу, что дождется, встретит, увидит его напоследок… и не дождался. Поэтому сейчас нам так трудно.
— Вот оно что…
Урантар печально кивнул.
— Для Белика — это тяжкий удар, потому что Сар`ра был ему другом. ОЧЕНЬ близким и преданным другом, какого, наверное, никогда больше не будет. Он был и моим другом, — тихо добавил Страж. — Именно он помог мне двадцать лет назад у Тропы. В тот день, когда к нам впервые вышли Белик и Траш. Они умирали тогда, слившись чересчур тесно, как вчера; умирали от истощения и слабости, от ран и потери крови, потому что страдали тоже за двоих… да вы сами видели, как оно бывает: даже приблизиться страшно, потому что малыш, сорвавшись, теряет рассудок и становится настоящим зверем. А Сар`ра не побоялся подойти, забрал их с собой и потом много дней выхаживал обоих. Он научил их быть вместе даже тогда, когда они ходят порознь. И научил быть по-отдельности, когда им приходилось сливаться. Он помог Белику вернуться к людям, помог ему выжить в том кошмаре, который едва его не убил. Он помог Траш стать тем, кем она стала сейчас. Он был их единственным другом, напарником, помощником… а также ведущим у Гончих на протяжении очень долгого времени.
Таррэн прикусил губу.
— Значит, Гончие потеряли Вожака? — осторожно уточнил Элиар.
— Да, — неслышно ответил Воевода. — Сар`ра водил их в рейды почти десять лет, стерег, оберегал, учил и руководил, пока не нашел себе достойного преемника. Он вырастил эту стаю, передал ей все, что мог. Сплотил их и сделал единым целым. Он ходил с ними не раз и потом. И все время держался на высоте — до тех пор, пока им не повезло наткнуться на Серый Кокон. Но и тогда он прикрыл стаю собой, и тогда он принял удар на себя. Таков был его собственный выбор, и Сар'ра считал, что это оправдано: молодежь для нас гораздо важнее стариков, за ними — будущее всей Заставы. Сар'ра знал это лучше кого бы то ни было, потому и ушел. Он был очень хорошим Стражем, отличным Вожаком, прекрасной Гончей, и его уход для нас — большая потеря, с которой мало что может сравниться.
