Оксана Панкеева - О пользе проклятий
— Ну что? Развлечь тебя… подобающим образом?
Ольга засмеялась и сладко потянулась, отчего с нее тут же свалилась простыня.
— А тебе не кажется, что это будет уже явный перебор?
Герой мгновенно просветлел лицом и стиснул ее в могучих объятиях.
— Ольга, я тебя обожаю! — счастливо возгласил он. — За развитое чувство меры и полное отсутствие сексуальной озабоченности. Наконец-то я спокойно поем, и меня никто не будет нагло домогаться!
Ольга весело чмокнула его в щеку, подобрала простыню, и они дружно зависли над подносом с едой.
Глава 14
А жизнь-то налаживается!
Из анекдотаЭльвира сидела в своей постели и не могла заснуть. Какой может быть сон, когда такое творится… Сначала страшный путь от города до пещеры, затем жуткие звуки битвы, а потом не менее жуткое зрелище… Зачем ей понадобилось ходить туда и смотреть? Нельзя было спокойно постоять? Как будто Кире легче оттого, что подруга на нее посмотрела, и чуть не лишилась чувств, полюбовавшись на огромный шип, торчавший прямо из смятого забрала. А заодно на огромную тушу с оскаленными кошмарными зубами, на лужи черной крови и клочья мяса и чешуи, и на заляпанных кровью подруг, которые пили из пригоршни эту самую черную, еще теплую кровь. Даже ей предложили, добрые девушки… Эльвира, конечно, знала, что это хорошо и очень полезно, но взять в рот эту гадость не нашла в себе сил. И скажите, можно ли спать после всего этого кошмара? Хоть бы кто-нибудь пришел, что ли… Хорошо доблестным героиням — заперлись в большой купальне с друзьями-любовниками, и расслабляются. А ты тут сиди… Палмер в запое, да и на кой он сдался — связываться с ним после того, что было. Жак чуть жив, и хорошо, если хоть в своем уме. Даже его величество изволит лежать без чувств. Если честно, сейчас Эльвира даже с ним была готова пообщаться, лишь бы не сидеть здесь одной, молча уставясь в пространство. Придворные дамы, удовлетворив свое любопытство, разбежались по своим комнатам и спокойно улеглись спать, им-то что, они не видели своими глазами истекающий кровью труп дракона и лучшую подругу с торчащей из лица костяной пластинкой. Ничего они не видели, не слышали и не нюхали, и спокойно спали в своих постелях… или не спали, но по совсем другой причине, куда более приятной. Вот уж дожили — одна из первых красавиц королевства сидит ночью в своей спальне в полном одиночестве и трясется, и некому даже пожаловаться, не говоря уж об утешениях и прочих радостях жизни. Не идти же бродить по дворцу в поисках хоть плохонького мужичка… да и на кой он нужен, плохонький. Уж лучше как-нибудь до утра потерпеть, а там проснутся дамы… Можно будет сходить навестить Киру, узнать, как дела у Жака… Ох, Кира, подружка моя, как же ты так, что ж теперь будет? Как ты будешь смотреться с черной повязкой на глазу, как у разбойника из какого-нибудь романа? Я тебя знаю, ты не станешь принимать сочувствий, скривишься презрительно и скажешь, что ты потеряла не руку и не ногу, и по-прежнему в состоянии держать в руках меч, а остальное — ерунда, шрамы украшают воина. Но когда я уйду, ты посмотришься в зеркало… и с размаху разобьешь его об пол, потому что, что бы ты ни говорила, ты молодая красивая женщина, и тебе меньше всего нужны подобные «украшения».
Ну хоть бы заглянул кто-нибудь, что ли, хоть бы спросил, как у нее дела… Хоть бы грабитель какой-нибудь забрался… Надо же, вот додумалась — грабитель в королевском дворце! Совсем вы, почтенная дама, одурели с перепугу. Книжку почитать? Так ведь все равно в голову не полезет…
И тут посреди комнаты возникло серое облачко. Как будто кто-то из богов задолбался слушать ее нытье и послал ей гостя. Дескать, хотела грабителя? На, и не ной. Кто это, интересно? Кто-нибудь из младших магов? По делу или поухаживать? Среди ночи?
Фигура в телепорте проявилась полностью, и Эльвира едва сдержалась, чтобы не завизжать. В ее комнате находился совершенно чужой человек. Более того — совершенно чужой мистралиец. Размножаются они здесь, что ли? Что-то многовато их сегодня развелось, мимоходом подумала Эльвира, поспешно поправляя пеньюар, чтобы не вводить гостя в искушение.
Незнакомец выглядел так, будто он только что покинул поле битвы. Причем битвы магов. Он был весь в грязи и в копоти, рубашка висела живописными клочьями, на лице красовались несколько ссадин и весьма заметный синяк, а штаны были разорваны на самом интересном месте. Он растеряно похлопал огромными эльфийскими глазами и что-то произнес по-мистралийски.
— Я не понимаю, — сказала Эльвира и потянула на себя одеяло, опасаясь, что пеньюар — недостаточно прочная защита от пылких взоров мистралийцев. Гость просиял и тут же сменил язык.
— Я в Ортане? — спросил он, с надеждой уставясь на нее. — А где именно? Только не кричите, умоляю вас, я вам ничего не сделаю.
— Именно? — Эльвира слегка повеселела. Вот уж, наверное, перепало бедняге, что телепортировался, не глядя куда. — В королевском дворце. Вас устраивает, или вы все-таки покинете мою комнату и найдете себе более приемлемое место для пребывания?
Пришелец отер сажу с лица и смущенно улыбнулся. Самой очаровательной улыбкой, какую Эльвира когда-либо видела. И она почему-то сразу почувствовала, что этот человек совершенно безопасен и безобиден, и действительно ничего ей не сделает.
— Извините, — сказал он, продолжая все так же смущенно улыбаться. — Конечно. А я могу отсюда как-нибудь выйти так, чтобы меня никто не увидел?
— Можете, — ответила Эльвира. — Так же, как и пришли.
— Нет-нет, — испугался мистралиец. — Телепортироваться я больше не рискну. Я все время попадаю куда-то не туда. А иначе никак нельзя? В окно, к примеру?
— Можно, — согласилась Эльвира. — Третий этаж. Если вы умеете летать — пожалуйста.
Гость подошел к окну и печально выглянул наружу.
— Вообще-то умею, — вздохнул он. — Но сейчас я просто не смогу. А еще как-нибудь?
— Потайных ходов у меня в комнате нет, — сообщила Эльвира, внимательно следя за взглядом гостя. Вопреки ее ожиданиям, никакой мистралийской пылкости в нем не наблюдалось, что даже слегка разочаровывало, а были в нем только огорчение и безмерная усталость. И взгляд этот, полностью игнорируя вырез ее пеньюара, раз за разом возвращался к столу. Как ни старался бедняга отвести непослушный взор, он упорно устремлялся к стоявшему на столе ужину, к которому Эльвира так и не нашла в себе сил притронуться. Этот несчастный потерпевший еще и голодный к тому же, поняла она. И, видимо, очень. Ну, так попроси, что ж ты мнешься? Неужели думаешь, что для тебя пожалеют несчастную тарелку холодной лапши?
