Мой враг, моя любимая - Южная Влада

Я уже слушала его вполуха. Со смертью Виктора мои страхи куда-то бесследно испарились. Я знала, что новость придаст Ивару сил, чтобы защитить всех нас.

Отбиться от нападения поселенцам удалось, но «хорошенько поговорить», как планировал Ивар, получилось не скоро. Всю ночь он с другими мужчинами занимался тем, что уничтожал следы какого-либо пребывания охотников. Несколько домов пострадали от огня. На месте ворот зиял огромный провал в заборе. Основная масса раненых лекхе излечилась, но были и потери. Похоже, всем просто повезло, что охотники намеревались взять как можно больше пленных и стреляли только в тех, кто пытался оказать сопротивление.

К счастью, никто из близких мне друзей не пострадал. Девушки и Никитка благополучно переждали в сарае. Когда Мила вернулась в дом и увидела тело Виктора, то надолго застыла над ним. Неизвестно, о чем она думала: прощалась с первой любовью, оказавшейся предателем, или проклинала даже после смерти, но все мои попытки поговорить пресекла и попросила унести его с глаз подальше и больше не упоминать имени. Никогда еще я не видела, чтобы Мила с таким остервенением намывала полы, как в ту ночь и в том месте, с которого унесли Виктора.

На следующий день взялись за восстановление жилищ. Кое-где перестилали кровлю или наспех заколачивали выбитые окна. Ворота удалось поднять и посадить на петли, а прорехи – залатать. Мне же не давала покоя одна мысль: а что, если подобное повторится? Мы не знали, успел ли Виктор разболтать кому-то еще, и не приедет ли за этой группой охотников следующая?

Я бродила вдоль забора, пока Ивар с остальными мужчинами работал, и не выдержала. Подошла, несмотря на косые взгляды лекхе.

– Что такое, малыш? – повернулся он и посмотрел на мой живот. – Ты плохо себя чувствуешь?

Остальные лекхе тоже уставились на меня.

– Нет, не в этом дело, – успокоила его я и показала на ворота. – Их легко протаранить, потому что дорога здесь прямая, и джипы смогли хорошенько разогнаться.

Ивар взглянул в указанном направлении и задумался.

– Знаешь, что сделал бы папа? – продолжила я. – Он бы положил какие-нибудь препятствия, чтобы помешать разгону. Тогда въехать в поселение можно было бы, лишь аккуратно петляя между ними.

– Разве она сама не охотница? – проворчал кто-то из кучки собравшихся за моей спиной лекхе. – Почему мы должны слушать ее?

Ивар мгновенно нашел и испепелил взглядом этого смельчака.

– Именно потому, что Кира – охотница, она знакома с повадками наших врагов так, как никто из вас, – заговорил он тихим и угрожающим голосом. – Или кто-то может предложить что-то лучше для защиты?

Я впервые видела, чтобы Ивар так открыто выступал против кого-то из своих. Обычно он старался держать нейтралитет в подобных ситуациях. Лекхе зафыркали, но возражать боялись.

– Есть еще какие-то полезные мысли, охотница? – обратился ко мне Ивар, и его голос потеплел.

– Да… – Я заставила себя поднять голову и говорить уверенно, не обращая внимания на предубеждение со стороны поселенцев. – Я давно уже обратила внимание, что некоторые доски в заборе подгнивают. Их все надо проверить и заменить новыми. И по верху лучше пустить что-то вроде колючей проволоки или натыкать острые штыри, чтобы затруднить попытку перелезть. И, в идеале, неплохо бы установить видеонаблюдение… но для этого могут потребоваться специалисты, а мы не можем раскрывать свое местоположение…

Ивар усмехнулся и приобнял меня.

– Пока хватит и того, что ты предложила. А там и о видеонаблюдении подумаем. Мы слишком долго надеялись лишь на удаленность от дорог. Но пора серьезнее отнестись к безопасности.

И он действительно прислушался к моим словам. Откуда-то прикатили огромные булыжники и разложили их перед воротами. Занялись укреплением забора. Я смотрела, как кипит работа, и все больше ощущала себя частью этого места, ведь теперь вложила в него свою душу.

Вечером, уже сквозь сон, я услышала, как в комнату входит Ивар. Он сразу направился в ванную, а мне вдруг подумалось, что с момента нападения мой муж ни разу не уехал в город. А может, с той минуты, как узнал о беременности? Я не планировала привязывать к себе Ивара таким образом, но мне отчаянно захотелось, чтобы он на самом деле остался надолго.

За стеной долго шумела вода, а я так устала за день, что веки стали опускаться сами собой. Проснулась вновь от того, что мужские руки стащили одеяло и перевернули меня на спину. Я только успела охнуть, а Ивар уже задрал мою ночную сорочку и приложился губами к животу над резинкой трусиков.

Я простонала от удовольствия. Хотя щетина на его подбородке впивалась в кожу, ласковые и нежные поцелуи резко контрастировали с этим ощущением. У меня даже мурашки по ногам побежали. На обнаженных плечах Ивара еще блестели капельки воды, влажные волосы были зачесаны назад, а вокруг бедер белело полотенце. Я замурлыкала и приподняла бедра, чтобы поощрить своего мужчину.

– У тебя точно ничего не болит? – пробормотал он мне в живот, цепляясь пальцами за край трусиков и оттягивая их ниже. – Как там мой ребенок?

– Ивар… – Я облизнула губы, потому что поцелуи теперь ощущались немного ниже. – Я сама недавно узнала. У меня ничего не болит. По правде говоря, я вообще ничего не чувствую пока.

– Я заберу тебя в город. Тебе нельзя здесь оставаться.

Это предложение прогнало с меня все остатки дремоты.

– Мне нельзя в город! – воскликнула я и приподнялась на локтях. Ивар тоже поднял голову, глядя на меня снизу вверх. – Что мне там делать? Сидеть взаперти в твоей квартире? Тут я могу хотя бы гулять на свежем воздухе. А Мила говорит, что беременным нужны прогулки.

– Но здесь опаснее, – нахмурился он.

– Для нас везде опасно. Но сидеть в четырех стенах и умирать от скуки – опасно для моего здоровья прежде всего.

Ивар выдохнул и скорчил скептическую мину.

– Я не собираюсь рисковать ни тобой, ни нашей дочерью.

– Я тоже меньше всего хочу рисковать нашим сыном.

Он приподнял бровь.

– Ах, все-таки сыном?

– Конечно, – я улыбнулась и взъерошила его волосы. – Надеюсь, у него появится львенок, и он станет точной копией папы.

– А мне бы хотелось, – сверкнул глазами Ивар, – чтобы вместо одной красивой девочки у меня стало две. Ты не даешь себя баловать как следует. Буду отрываться на дочке.

Я фыркнула и рассмеялась.

– И никаких фамильяров, Кира, – серьезно добавил он. – Я мечтаю когда-нибудь перебраться с тобой в город. Наша дочь не должна расти затворницей…

– Как я?

Ивар отвел взгляд, но я взяла его за подбородок и заставила посмотреть на себя снова.

– А я не жалею, что была затворницей. Иначе у нас с тобой все могло бы сложиться по-другому. – Я кокетливо улыбнулась, но тут же ахнула, потому что он одним движением сдернул с меня трусики и коснулся языком самой чувствительной точки тела.

– Никаких «по-другому», охотница, – проворчал Ивар и принялся целовать, лизать и легонько покусывать меня. – Я сразу понял, что ты будешь моей.

Я хотела что-то возразить, но мысли перепутались в голове, уступая место приятной пустоте. В конце концов, так ли уж важно, что могло быть в прошлом, когда теперь, в настоящем, нам так хорошо?

Я взглянула на своего мужчину. Закрыв глаза, с выражением крайнего удовольствия на лице он ласкал меня языком и сам дрожал от возбуждения. Я упала на простыни, стиснула зубы, выгнулась навстречу жадному рту Ивара. Не прекращая занятия, он устроился поудобнее на боку, поймал мою ногу и поставил ступней на свой твердый член.

– Как же я хочу тебя, охотница… я не переживу эти девять месяцев…

– Уже не девять осталось… – пробормотала я сквозь собственные стоны.

Где-то на краю сознания вдруг вспыхнула тревожная мысль: почему Ивар говорит так, будто отказывается впредь заниматься со мной любовью? Но тут накатила горячая волна освобождения, и на несколько мгновений я выпала из реальности в белоснежный вакуум, лишенный каких-либо звуков, запахов или оттенков.