Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт
Цвика во все глаза смотрел не на Ширли, а на Ренану. Ширли улыбнулась, вспомнив всё, что она слышала об этом неугомонном шалуне, ещё когда он был крохой с голосом, как колокольчик. Ехидный Нахуми сварливо продолжал: «Они же живут не по-нашему!» — «Нахуми, прекрати! Тётя Рути моя дочка, а Ширли — моя внучка, такая же, как и вы оба! Она хочет учиться в нашей ульпене», — осадила мальчишку бабушка Хана, а дедушка Гедалья добавил: «Ширли решила вернуться к нам той же дорожкой, по которой её мама ушла от нас. Хочу верить — и всех за собой приведёт! Только учись, девочка, как следует! Ренана, ты, внучка рава Давида, не оставишь её? Ей будет очень непросто, потребуется поддержка! Ширли, если ты серьёзно решила вернуться, то и мы поможем. Ты же наша родная кровь! Приходи в любое время! А если сможешь, и братьев приводи!» Ширли опустив голову, пролепетала: «Спасибо, дедушка… Конечно, я буду приходить к вам. А можно с Ренаной?» — «Ну, конечно!
Внучку рава Давида, дочку Нехамеле, мы всегда рады видеть! Ведь твою маму мы, знаешь, с каких годков знаем? Она всегда была умница, училась хорошо! Вот и папу твоего, такого хорошего и серьёзного, выбрала!» — «Гедалья, перестань!» — снова нахмурилась Хана, опасаясь непредсказуемого поворота беседы. Гедалья выглядел немного смущённым. Он помолчал, а потом обратился к Ширли: «Ширли, я серьёзно говорю. Если бы ты смогла привести сюда своих братьев, ты меня очень порадовала бы… Как бы я хотел посидеть и потолковать с Галем, поучить с ним Тору, Гемару…» — мечтательно произнёс старик, не замечая смущённых взглядов, которыми обменялись между собой Ширли, Ренана и старая Хана. В глазах старика вдруг блеснуло нечто, похожее на слезу. Цвика подошёл к деду и прижался к нему: «Не надо, дедуль, не расстраивайся!.. Мы тебя любим!» Старик поднял голову, взгляд его по-прежнему был так же остёр и строг: «Всё в порядке, детки мои!» Ренана внимательно поглядела на маленького рыжего Цвику и улыбнулась: «А мы вас сегодня вспоминали — Шмулик и Рувик рассказывали. Ну, а как ты пел на концерте в «Цлилей Рина», мы все слышали! Правда, Ширли?» — «Мы с Нахуми теперь вместе в студии занимаемся: я его привёл, и Гилад принял, — он помолчал и тут же заявил Ренане: — И тебя мы узнали: ты сестра Шмулика и Рувика, ты ужасно на них похожа!
Шмулик — наша гордость! Бабуля, дедуля, вы знаете: это он угав придумал и лучше всех на флейте играет. А Рувик — наш поэт, как и Гилад. Он с Нахуми уже начал гитарой заниматься, — восторженно пояснил мальчик бабушке и дедушке, потом похвастался: — Я и нынче буду петь на концерте!» — «Тогда тебе надо немного отдохнуть перед концертом», — вполголоса заметила бабушка.
«Твои братья очень хорошие, с ними так здорово, так весело! Мы их все очень любим! — возбуждённо тараторил мальчик. — Вы бы знали, как в нашей студии здорово и интересно!.. Я тоже хотел бы научиться играть на угаве Шмулика, но Ронен сказал, что сейчас мне ещё рано… Они там что-то проверяют, отрабатывают… только Ронен и Шмулик. А почему ты не привела братьев?» — вдруг спросил Ренану Цвика. — «В следующий раз обязательно придём все вместе», — пообещала девочка.
Девочки ещё немного посидели и встали, собираясь уходить. Ренана сказала обоим мальчикам: «Вы приходите к нам. Знаете ведь, где мы живём? Тут рядом, через два квартала. Можете у нас заниматься. И слушать музыку — у нас всё время звучит музыка!» Дедушка Гедалья сказал Ширли на прощание: «Внученька, я очень рад, что ты вернулась — во всех смыслах! Правда, очень рад. А если бы вся твоя семья так же вернулась, это было бы мне просто как бальзам на сердце! Приходи, почаще приходи. Если что, знай — у тебя есть родные и близкие тебе люди! Знай и помни!
И я, и бабушка, и дяди с тётями, и двоюродные братья и сёстры! Приходи, мы тебя будем ждать!» — и улыбнулся девочке, которая ответила смущённой улыбкой. — «Приходите, приходите к нам, девочки! Ширли, дорогая внученька, мы так рады тебя видеть! — улыбаясь сквозь слёзы, твердила Хана. — А ты, Ренана, приводи своих братьев, и сестричку приводи! Все приходите к нам в гости! И бабушке обязательно от меня привет…» Вышли на широкую улицу, где было множество магазинчиков. Неожиданно Ширли обратилась к подруге: «Слушай, Ренана, а что если ты мне поможешь сшить пару юбок… А-а?» — «С удовольствием. А чего ты вдруг решила?..» — «Ну… понимаешь…
Мне не совсем удобно гулять по вашему посёлку в моих брюках. Можно, конечно, юбку-брюки, но просто брюки… Вообще-то я всегда ужасно любила брюки — удобны и мне идут… Но… сама понимаешь… И бабуле, наверняка, было бы приятно, если бы я одевалась, как у вас принято…» — «Который час? Есть немного времени! У тебя есть деньги, или я одолжу?..» — «Есть, конечно!.. Но тогда как с концертом…» — «Не волнуйся за это — времени ещё навалом! Магазин тут, за углом». — «А что?» — не поняла Ширли. — «Выберем и купим ткань, какую ты захочешь. И сейчас же начнём и кончим. Полчаса — больше времени у меня не займёт. До вечера успеем. И в новой юбке пойдёшь на концерт!» И девчонки побежали в магазин.
* * *Сидя рядом с подругой и любуясь, как она ловко орудует на старенькой швейной машинке, Ширли вдруг вспомнила, что обещала маме позвонить, но до сих пор этого не сделала. Она вытащила та-фон и набрала номер. «Что-то ты загуляла, дочка! И папа чего-то задерживается на работе, он звонил. И я одна… Мальчики куда-то убежали… Что ты говоришь? Навестила моих? Ну, ладно, молодец… А когда придёшь? Только вечером? Какой ещё концерт!.. В «Цлилей Рина»? Доченька, ну, я же волноваться буду! Зачем тебе это! Беседер… После окончания позвони, папа тебя заберёт, если… освободится с работы…» Ширли закрыла та-фон с немного виноватым, растерянным видом. Ренана, не поднимая головы, сосредоточенно вела очередной шов, только вдруг спросила: «Я так поняла, что ты не в курсе истории семьи бабушки и дедушки?» — «Не-а… А что, там какая-то тайна? Почему и бабуля плакала, и у дедули были слёзы в глазах?» И Ренана рассказала ей всё — и о смерти маленьких близнецов за несколько лет до рождения Рути, и историю Йоси, старшего сына Ханы и Гедальи. Об этом знали все в Меирии, очень сочувственно относились к Хане и Гедалье и старались ни словом не упоминать Йоси. Рассказала Ренана и о том, что Хана просила дочь дать только что родившимся близнецам имена Цви и Нахум, но Моти настоял на именах Галь и Гай, а Рути ни в чём своему мужу не перечила. «Зато смотри: твоих кузенов так и назвали — одного Цви-Хаим, другого Нахум-Йонатан…»
* * *Ренана с удовлетворённой улыбкой привычно выслушивала скупую похвалу мамы по поводу новой длинной узкой юбки, которая красовалась на миниатюрной Ширли, делая её ещё стройнее и изящнее. Длинный свитер и шарф зрительно делали девочку в этой юбке как бы чуть выше ростом.
