Ольга Алишкевич - По пути Тени (СИ)
Герцог замолчал. За окном наступало неизбежное утро. В кабинет беспрепятственно проник морозный ветер — предвестник скорой зимы. Там, снаружи, я уверена, иней уже покрыл хрустящей ломкой коркой опавшую листву. Там, снаружи, скоро зима. Но прежде наступит утро.
— Мы тоже не совсем Тени? — вдруг спросил Марод. — Ты знаешь, Дамира и я, мы можем больше, чем многие из нас. Это от того, что мы такие же, как Кай?
— Да, — просто ответил герцог. — Твой отец, человек, жил в Шаторе. Ты узнал об этом, но не успел его увидеть. Мать, Тень Четырех Кругов, погибла в одной из стычек с натравленными на вас Тенями и ты все это прекрасно помнишь. Она ведь никогда не говорила, кем является на самом деле, и почему защищает тебя, верно? Глядя на нее, ты научился принимать как должное помощь других, и сам научился помогать. Рядом с ней, настоящей Тенью, ты и стал человечным.
Марод выслушал герцога с тем же непроницаемым выражением лица. Он знал, что услышит. Просто хотел убедиться. Развеять последние сомнения.
— А ты, Дамира, — обернулся ко мне герцог, — ты ничего не помнишь, тебя никто не защищал, не давал понять, что ты кому-то нужна. Твои родители сами приняли решение заставить тебя думать, что ты просто Тень, такая же, как все. Прежде чем ты осталась одна, твою память о прошлом уничтожила Тень Молчания. Наверное, твои родители посчитали, что не способность осознавать, кто ты на самом деле, спасет тебе жизнь. Они были правы, тебе удалось затеряться среди настоящих Теней, ты почти не выделялась, была осторожна, не привлекала внимания. А после Шатора превратилась в тень самой себя. Но от некоторых вещей не сбежишь, не спрячешься. Человечность, изначально живущая в тебе, победила искусственное безразличие. Теперь она будет помогать жить дальше.
Герцог протянул мне обгоревший лист.
— Осталось только то, что предназначалось тебе лично. Совсем мало, но сказать о многом можно в паре фраз.
Ловлю себя на том, что здесь и сейчас не хочу не то, чтобы читать, даже смотреть на письмо. Ощущая в руках легкую дрожь, беру листок, аккуратно складываю в карман.
— Я прочту позже. — Да, теперь я знаю: мое обреченное «навсегда» сменилось на несущее какое-то непонятное облегчение «позже».
Герцог кивнул.
— Это твое дело. А мои дела закончены. Теперь уже точно. И я могу сказать, что это странно. Одна осенняя ночь и пара листов бумаги решили судьбу двух рас и целого мира. Но это было последнее решение, принятое за нас. Дальше придется решать самостоятельно.
— У нас будут большие проблемы, — проговорил Марод. — Люди поймут, что Теней никто больше не удерживает. Но сами Тени поймут это раньше. А дальше всеми будет управлять страх. Очень скоро мирная жизнь на Материке закончится.
— Страх — великое оружие. Одержать над ним победу порой не в силах даже обладающие огромной силой, — согласился герцог. — А правда сложноскрываемая штука: как ее не прячь, непременно выберется наружу. Но все же, не всякая правда должна стать известной всем и сразу. Пусть все изменения приходят постепенно. И, может быть, вам удастся избежать больших проблем.
— Даже Боги в этом сомневаются, — усмехнулся Марод.
— На самом деле, я не знаю, каковы последствия изменений. Все теперь зависит от остающихся здесь людей и Теней. Когда-то эти две расы сумели найти что-то общее друг в друге, и мир изменился. Он изменится еще раз, если вы начнете искать друг в друге различия.
— Так что нам делать? — спросила я. Герцог пожал плечами.
— Жить, осознавая свое превосходство, и помня, чем может обернуться желание стать Богами. Наша раса начинает свое существование на свободе с нуля. Былой силы у нас больше нет, мы потеряли ее здесь, борясь за выживание, и пока не заслужили право вернуть назад. Теперь могущество и превосходство принадлежит вам. Пока в границах одного мира, но к чему приведут изменения, которые уже начались, неизвестно. Может быть, когда-нибудь те, кто будут жить уже после вас, действительно уничтожат нашу расу. Помня опыт прошлого, мы будем готовы как защищаться, так и принять волю Вселенной.
В голове укладывалось с трудом: все сейчас закончится и закончится вот так. Мы разойдемся в разные стороны, чтобы просто жить. Жить, в ожидании проблем и неприятностей, поправила саму себя. Да, Марод прав: спокойная жизнь на Материке закончилась. Когда люди поймут, что Теням больше никто не указ, когда до них дойдет, что среди Теней есть уже не просто брошенные телесные оболочки и что это не предел развития, разве они смогут спокойно наблюдать, как их Материк, их Империю, их мир заполоняют сверхлюди, которые еще недавно считались недочеловеками? А что предпримут сами Тени, когда поймут все это? Что бы предприняла я сама? Привыкшая думать, что за меня все уже решено, не имеющая возможности оставаться где-то надолго, постоянно куда-то и от чего-то бегущая, и никому не доверяющая? Что я теперь буду делать в этом новом мире?
«Дамира, чего тебе на самом деле хочется?»
Что я должна была тебе ответить? Я действительно не знала, чего хотела. Я и сейчас не знаю. Тишины? Покоя? Чтобы все закончилось? А что потом? Пустота?
Нет.
Жизнь. Такая, за которую по-человечески глупо отдавать собственную. Но ты это сделал. Поступил глупо? Так, как считал нужным? Я когда-нибудь смогу тебя понять?
Рука сама собой скользнула в карман, под пальцами тихо хрустнула обгоревшая бумага.
— Мне пора, — сказал молодой герцог. — Наша раса прожила взаперти так много лет, что каждая секунда свободы бесценна. Я не могу больше тратить их впустую. Прощайте.
Он обошел письменный стол, сел в кресло и закрыл глаза. Ничего не произошло, просто в кабинете стало на одно дыхание меньше. Это тело умерло, оно больше не нужно Безразличному Богу, как не нужно ни Теням, ни даже творцу творцов — Вселенной. А за окном неизбежный рассвет превращался в такое же неизбежное утро.
— Он мертв? — нарушил тишину Марод. Я кивнула. Говорить простое «да» не хотелось, сказать сейчас я должна была совсем другое. Вот только нужные слова не шли.
— Ты ведь все знаешь о Шаторе? — спросил Марод. Вопрос, который должен был быть задан давно. Ответ на который, возможно, спас бы от страшной участи «Белую герцогиню». — Ты там была?
— Была. — Скрывать больше нечего, да и незачем. — Это я приняла заказ на взрыв состава. Люди погибли в огне и ядовитом дыму по моей вине. Кай здесь не причем.
Мой спутник кивнул. Для него мои слова не стали неожиданностью. Он просто хотел убедиться.
— Он не попытался что-то изменить.
— Есть вещи, которые лучше не пытаться изменить, — я подошла к окну, посмотрела на светлеющее небо. — Бывает так, что выбирать приходится из двух заранее обреченных на осуждение вариантов. Люди в Шаторе были обречены и они непременно обрекли бы других людей. Безликий сказал, что мы никогда не сможем понять, что же в такой ситуации правильно. Он был прав. Кай сделал выбор. Это осталось на его совести. И на моей.
