Светлана Середа - Эртан-2 (версия с СИ)
Я вернулся в замок один — и сразу нырнул в Эртан. Второй человек, ученый, больше не появлялся. А Дан — ну тот, первый парень — приходил еще несколько раз.
— Ты говорил с ним?
— Да, конечно. Я же сказал, мне это нравилось.
— О чем?
— О чем… — Лэйо растерянно пожал плечами. — Обо всем. Об Эртане и других мирах, о Дороге, о людях, о Найэри… Больше, конечно, я говорил. Он то ли не хотел о своем мире рассказывать, то ли плохо помнил, когда в новое тело попадал. А я не настаивал. Он задавал много вопросов, и я видел, что ему действительно интересно.
— Ты осознавал, что, выдавая эту информацию смертному, нарушаешь Кодекс Светлых Домов?
— Да, Хранитель. Но я не мог удержаться. Меня никто никогда раньше не расспрашивал с таким интересом и не слушал с такой жадностью.
— Долго это продолжалось?
— Нет, не очень. В какой-то момент вернулся Энриль. При нем я не решился продолжать игру. Наоборот, сделал вид, что очень занят упражнениями по визуализации, которые задал наставник Арно. Моя уловка удалась: Энриль убедился, что все в порядке и снова ушел. Я заглянул в Эртан. Чувствовал, что мой гость где-то там, но, к своему удивлению, нашел его не сразу. Оказалось, что он поселился в теле полуэльфа насовсем — настолько прочно, что позабыл о родном мире. Сначала я думал, что он притворяется. Я же не могу мысли читать. А потом как-то улучил момент, когда рядом с ним никого не было, и подошел пообщаться. Не в драконьем облике, конечно, в человеческом. Так вот, парень не врал — он вообще не помнил ни дракона, ни других миров, ничего. Я расстроился, но потом решил, что так даже интереснее: посмотрим, как он будет себя вести в чужом мире. В любом случае я не решился бы сделать что-нибудь… другое. Понимаете, раньше я был уверен, что если разделю сознание и тело, Дан вернется в свой мир. А теперь, когда они настолько срослись, это казалось убийством, — Лэйо сделал паузу, чтобы перевести дух. Хранитель терпеливо ждал. — Некоторое время все было спокойно. Потом появился еще один человек. Для него я тоже сделал тело, но уже не рискнул вступать в контакт, решил понаблюдать со стороны. Человек недолго оставался в одиночестве: вскоре он свел знакомство с Эль-Стаури — эльфом, который обитал в руинах замка Эстельмарэ. Тогда я еще не знал, что Эль-Стаури — тот самый эльф, который перемещался на Землю. Это я выяснил чуть позже, когда ко мне пришел Вэллинтайн. Из разговоров я понял, что человек — его звали Герман Милославский — брат моего первого гостя. В Эртан он заглянул в поисках Дана. Эльф вызвался ему помочь. И в очередную встречу у них родилась идея, которая привела меня в восторг своей необычностью. Сам бы я никогда такого не придумал. Они решили организовывать в Эртан экскурсии из родного мира Милославского. Вернее даже не экскурсии, а игру. Я в эту игру сразу включился.
"Очередная развилка судьбы", — вспомнил Лэйо. Не решись он тогда подыграть Советнику и Милославскому, ничего бы не случилось… наверное. Но так хотелось почувствовать себя настоящим творцом жизни. Почти как отец.
А кроме того — в этом Лэйо не желал признаваться даже себе — было невыразимо приятно блеснуть мастерством перед Вэлькой. Об этом не говорили вслух, но Лэйо знал: даже его собственные родители считают наследника Дома Эрра более талантливым, чем их младший сын.
— В контакт я по-прежнему не вступал, но когда в Эртане стали появляться первые люди-игроки, я создавал для них тела. В какой-то момент, когда этот процесс начал отнимать слишком много внимания, я навесил на алтарь самоподдерживающееся заклинание, которое без моего вмешательства создавало тела для новых игроков.
По залу снова пронесся шепот.
— Создавать подобные заклинания тебя тоже научил наставник Арно? — вкрадчиво осведомился Хранитель.
— Нет… я сам научился. Подсмотрел в одной папиной книжке.
Лэйо бросил виноватый взгляд на отца. Входить в библиотеку Младшему Наследнику дозволялось исключительно в сопровождении наставника. Но князь Га'Эрта ничем не выдал своего недовольства.
— Честно говоря, я не думал, что игра продлится долго. Местные жители невзлюбили пришельцев и набрасывались на них порой без всяких причин, едва заметив голубой камень на лбу. Я полагал, что Милославскому это быстро надоест. Но он оказался талантливым дипломатом, и постепенно сумел создать положительный образ кхаш-ти.
В зале раздался смешок. Лэйо настолько привык называть Игроков «кхаш-ти», что не разу сообразил, что в этом забавного.
— A'Khash-ati, тот, кто пришел незванным, — так Игроков первое время называли в Эльфийском Совете. Но эльфы не решились уничтожить пришельцев. Милославский поставил Игрокам условие: никаких нападений, применять оружие только для самообороны, а убивать людей без повода и оправданий эльфы не могли. Потом, когда к незванным гостям привыкли, Милославский договорился о сотрудничестве с правительством одного из Эртанских государств. Я не следил за переговорами, но подозреваю, что он продал несколько технических секретов из своего мира.
— Тебе это не показалось неправильным?
— Нет. Ну… да, немножко, — Лэйо пожал плечами; это было меньшим из того, что его заботило в то время. — Все равно в дело пошла только та информация, к которой эртанская промышленность и наука были готовы. Взять, к примеру, огнестрельное оружие. Советник попытался втайне от Милославского изготовить партию пистолетов, и убедился, что это настолько дорого и трудоемко, что не оправдывает тех преимуществ, на которые он рассчитывал.
— Неужели тебе не приходило в голову, что ты делаешь что-то неподобающее?
— Приходило, конечно, — мальчик вздохнул и опустил голову. — Постоянно. Но… понимаете, это было так захватывающе… Как будто книжку читаешь. Целая эпоха разворачивалась на наших глазах. Я обещал себе, что еще чуть-чуть — и все. Я ведь действительно утешался мыслью, что могу все это прекратить почти мгновенно — просто уничтожить свое заклинание. Все созданные тела при этом должны были исчезнуть, а сущности — вернуться в родной мир. И вот наступил момент, когда я действительно решился его уничтожить.
— Что натолкнуло тебя на эту мысль?
— Я впервые заподозрил, что Советник ведет нечестную игру.
— Разве это не было очевидно с самого начала?
— Не для меня. Я… жалел его. Действительно, некоторые его методы казались мне сомнительными. Да и сам Советник, если честно, не был симпатичен. Но я считал, что даже такой, он заслуживает сочувствия. Понимаете, он ведь был изгнанником, вынужденным скрываться от сородичей. Только представьте, каково это — быть обреченным на одиночество, когда впереди — вечность?
