Курт Бенджамин - Принц снов
В толпе удаляющихся вождей послышались смешки. Совсем рядом с подиумом Болгай, торжествующе улыбаясь, шлепнул карлика по спине. Ну вот, а он считал, что музыкант остался в лагере. Впрочем, Есугей тоже ошибся — он ведь полагал, что развлечений не будет.
— День заканчивается, а новый день занимается в огне, — произнес шаман и из разложенных музыкантом инструментов выбрал серебряную флейту.
Собачьи Уши покачал головой:
— Но какой ценой?
Льешо понял: загадка означала, что он добьется успеха.
— Обычной, если он действительно тот, кем себя называет, — ответил на вопрос хан.
Музыкант вовсе не выглядел довольным, однако, как и хан, и госпожа Борту, он внимательно смотрел, как открывается полог шатра, и ждал, что же произойдет дальше.
Да, скучать не приходилось. В шатер ворвался тот самый молодой всадник, которого сбросил с лошади мастер Ден, и, словно хозяин, направился к подиуму. Младшая из сидевших на нем женщин изобразила на лице улыбку.
— Вижу, ты остался в живых, сын мой, — произнесла она. Молодой человек энергично поклонился в пояс.
— Остался, госпожа Чауджин.
— И ты не назовешь меня матерью, как я просила?
Улыбка дрогнула, а глаза предательски блеснули. Воин снова поклонился.
— Как пожелаете, госпожа мать. — Повернувшись к хану, он продолжил: — Я стою здесь, перед вами, живой и невредимый, но с уязвленной гордостью. Огромный слуга вот этого человека сбросил меня с лошади молниеносным движением, которого я даже не заметил, но которому отчаянно хочу научиться.
— Поистине отчаянно. — Хан рассмеялся, но тут же снова стал серьезным. — Он не угрожал тебе и не затаил зла?
Так, опять проверка. Если бы Льешо не нуждался в благоволении хана или хотя бы в разрешении пройти по северным степям, он тотчас же прекратил бы всю эту игру. Но многотысячное войско хана могло оказаться и неодолимой преградой, и огромным подспорьем, а потому принц надел маску бесстрастного спокойствия, скрывающую все его чувства.
— Наоборот. — Молодой гарнский принц улыбнулся и тут же стал очень похож на отца. — Этот фибский парень ничего не скрывает — когда он просчитывал возможные варианты, глаза выдавали все его мысли.
— Это мы заметили, — произнесла госпожа Борту. Льешо же невольно сморщился. Почему-то ему казалось, что он владеет собой куда лучше.
— Слуга, впрочем, совсем другой, — продолжал принц Гарнии. — У него между побуждением и действием мысль не успевает проскочить. Он просто схватил меня за шкирку, как котенка, и бросил к ногам моих же товарищей — чтобы я не мешался на дороге. А вот она, — парень показал на Каду, — напустила на меня какое-то маленькое злобное существо, которое принялось меня отчитывать — ну точь-в-точь как бабуля Борту. Не знаю, впрочем, кто заслуживает более суровой мести — эта вооруженная секретным оружием девчонка или же мои друзья, которые непременно поплатятся за глупый смех.
Отец нежно взъерошил волосы сына.
— Не сомневаюсь, что за чашей ты сумеешь придумать всем достойное наказание, но, к счастью, забудешь о нем, как только голова твоя прояснится.
— Кумыс возбуждает воображение, — ответил юноша и бросился к ногам отца. — Ты просто должен посмотреть на обезьяну, папа! — почти взмолился он, показывая на висящую за спиной Каду сумку. — Она интереснее, чем танцующий медведь!
С этим Льешо не мог согласиться. Но он вовсе не был готов рассказывать о своих странствованиях с Льеком, о гибели медвежонка, а потому предпочел промолчать. Каду же вытянула шею и, заглянув себе за плечо, покачала головой.
— Он спит, — пояснила девушка. — Походная дисциплина дается обезьянке с трудом. Может быть, попозже, ваша светлость, когда Маленький Братец отдохнет?
Хан принял ответ, хотя Льешо прекрасно видел, что обезьянка вовсю бодрствует. Сжавшись в комочек, она боязливо выглядывала из-за спины хозяйки. Широко раскрытые глаза казались прикованными к лицу жены властителя, а та, в свою очередь, внимательно смотрела на сына и что-то обдумывала.
— Ну же, отец, я многое успел с утра и еще до завтрака встретил чудо. Не кажется ли тебе, что мне положено вознаграждение?
В ответ на просьбу сына хан хлопнул в ладоши и пригласил:
— Принцы, прошу вас разделить с нами завтрак — правда, сначала надо разбудить вот этого назойливого человека. А командиров приглашают на трапезу мои гвардейцы.
— Подожди минутку, папа. Вот этот, — наследник показал на Бикси, — имеет внешность и имя выходца с юга.
Повинуясь жесту хана, Есугей положил тяжелую руку на плечо воина и заставил его сделать шаг вперед. Чимбай-хан, не церемонясь, осмотрел незнакомца с ног до головы, словно лошадь, которую собирается купить.
— Да, действительно, он очень похож на южанина. Ну-ка, парень, повтори, как тебя зовут!
— Бикси, ваша светлость.
Молодой человек повторил титул, который слышал раньше, и поклонился так же низко, как это делали принцы.
— И откуда же ты родом с таким именем? — продолжал расспрашивать хан.
— Не знаю, ваша светлость. Я родился рабом в провинции Фаршо, потом меня продали в гладиаторы на Жемчужный остров. До тех самых пор, пока мастер Марко не начал войну против Льешо, я ни разу не покидал те места, хотя мой принц тоже замечал некоторое сходство с южными врагами. Сам же я не имею никакого понятия о степи и не знаю, почему похож на их жителей.
Рассказ прервал Болгай — на одной из флейт он изобразил резкую трель. Словно сам испугавшись, он тут же опустил инструмент, однако воспользовался всеобщим вниманием и предположил:
— Скорее всего этот человек принадлежит к затерянному племени.
— К какому такому затерянному племени? — спросил за товарища Льешо — ведь охранник не имел права обращаться к самому хану.
— Много веков назад, когда империя Шан еще не существовала на свете, гарны странствовали по всему миру, от Жемчужной гавани до Мармерского моря и до подножия самой Облачной страны. — Болгай рассказывал историю неторопливо и напевно, как это обычно делали странствующие певцы. — А когда начались войны с варварами, они ушли в степи, а северные кланы Шана принялись строить свои мощно укрепленные города. Легенды рассказывают, что один охотничий клан обосновался между горами и морем, оставшись на захваченной варварами земле и существуя в полной изоляции, вдали от сородичей и собственного культурного наследия. Этот юноша, должно быть, принадлежит именно к этому племени.
— Не знаю, — признался Бикси. — Легенды рассказывают даже рабы, но мне не доводилось слышать о затерянных кланах гарнов.
— А кто же, — резонно поинтересовался хан, — поручил мальчику со степным именем, да еще родом из Фаршо, сопровождать принцев Облачной страны в их походе через горы и равнины, в лишениях и приключениях, до дверей моего шатра?
