Дэвид Уитли - Стражи полуночи
Марк смотрел на девочку во все глаза. Томительный кошмар развеялся. Его по-прежнему окружали тюремные стены, но зарешеченная дверь была распахнута настежь. В коридоре угадывался силуэт стоявшего на страже тюремщика. Бормотания Гаста и скрежета камня по стене не было слышно. По всей видимости, безумный арестант забылся сном. Марк заметил, что покрыт одеялом, старым, но защищавшим от сквозняков. Девочка тем временем положила ему на лоб прохладную руку.
— Жара больше нет, — удовлетворенно заметила она. — Доктор делает замечательные лекарства!
Марк вперил в нее взгляд. Черты ее лица показались ему смутно знакомыми. Вне всякого сомнения, он где-то уже видел нос подобной формы, глаза подобного разреза. Поначалу ему показалось, что девочка намного моложе его, но теперь он убедился, что они почти ровесники.
— Давно… давно я… — едва ворочая языком, пробормотал он.
— Ты пролежал без сознания целых три дня, — сообщила девочка, коснувшись нежными пальцами синяка, оставленного на груди Марка тростью Снутворта. — Прошлой ночью жар спал. Сегодня — последний день месяца Скорпиона, — добавила она с улыбкой. — С твоего звездного дня прошло ровно два года. Это надо отпраздновать.
— Но откуда ты знаешь… — начал Марк и запнулся. Внезапно его озарила догадка. — Ты сестра Глории, — прошептал он.
Девочка кивнула.
— Верно. Меня зовут Бенедикта.
Она продолжала протирать грудь Марка тряпицей, смоченной целебным бальзамом, прикосновения ее были легки и приятны.
— Знаю, ты хочешь увидеть Лили, — заметила она. — Она была здесь сегодня утром, когда ты спал. А сейчас у нее назначена очень важная встреча. Как только мы узнали, что с тобой произошло, Лили сразу…
— Бенедикта, — перебил Марк, глядя в ее открытое приветливое лицо, — я хочу сказать… Я очень сожалею, что твоя сестра… Поверь, я не хотел…
— Конечно, не хотел, — подхватила Бенедикта. Рука ее, по-прежнему касавшаяся груди Марка, слегка напряглась. — Только безумец может хотеть смерти другого человека.
— Но я… — Разговор этот доставлял Марку мучение, но он чувствовал его необходимость. — Я мог бы…
Он беспомощно махнул рукой, не в состоянии подобрать подходящих слов. Бенедикта кивнула. Да, он мог сделать многое, но не сделал. Мог помочь ее сестре, но отказал ей в помощи. И теперь уже ничего не изменишь. Она понимала все это, но у нее не было желания осыпать его бессмысленными упреками. Лицо ее осветила грустная улыбка.
— Представляешь, мы с Лили поспорили, — сообщила она. — Я сказала, ты заговоришь о Глории, как только проснешься. А она утверждала, ты первым делом вспомнишь о мистере Снутворте. — Бенедикта пожала плечами. — Иногда Лили бывает очень сурова. Только всякому ясно, в глубине души она надеялась, что спор выиграю именно я. Можешь не сомневаться, Лили в тебя верит.
— Мне очень жаль, что я обманул ее доверие, — уставившись в низкий потолок камеры, пробормотал Марк. — Конечно, теперь от моих сожалений никакого проку. И все же…
Бенедикта молча завинтила пробку на бутылочке с бальзамом и спрятала ее в карман передника.
— Я не держу на тебя зла, — проронила она.
Марк резко сел, поморщившись от боли.
— Правда? — ушам своим не веря, переспросил он. — Но почему?
— Потому что зло разрушает отношения между людьми, — откликнулась Бенедикта, разглаживая складки передника. — Потому что ненависть бессильна что-либо исправить. Потому что я верю в твое раскаяние. — Она опустилась на колени рядом с ним и прошептала: — Тот, кто не умеет прощать, порождает лишь новую боль.
Марк в недоумении уставился на нее. Здесь, в мрачной тюремной камере, эта девочка, недавно потерявшая самого близкого человека, говорила о прощении. Марк уже открыл рот, собираясь сказать, что порой простить невозможно. Но выражение лица Бенедикты не оставляло сомнений в искренности ее слов. В ее золотисто-карих глазах притаилась печаль, но не было ни горечи, ни вражды, ни злобы.
— Тот, кто не умеет прощать, порождает лишь новую боль, — эхом повторил Марк и, к своему великому удивлению, ощутил, что слова исходят из глубин его души.
Бенедикта просияла улыбкой, и Марк невольно улыбнулся в ответ. В следующее мгновение он пробормотал, смущенно потупившись:
— Я… я очень признателен тебе за все, но ты больше не обязана приходить. И Лили тоже. Я знаю, у нее много дел…
— Если ты думаешь, что дела помешают ей навестить давнего друга, ты совсем ее не знаешь, — заявила Бенедикта, поднимаясь на ноги.
Марк кивнул. Он чувствовал, что судьба его неразрывно переплетена с судьбой Лили, и дорогам, по которым они идут, суждено постоянно пересекаться.
— Не представляю, как вам удалось меня найти, — пробормотал он. — Откуда вы узнали, что со мной случилось?
— Мы понятия не имели, что ты арестован, — сказала Бенедикта, прислонившись к прутьям решетки, за которой угадывалась тень тюремщика. — Выяснили это только три дня назад. Ты тогда был уже болен.
Бенедикта пересекла камеру и остановилась у окна, сквозь которое проникали лучи полуденного солнца.
— Нам помогло простое совпадение. Я пришла навестить друга, который здесь работает. И на лестнице столкнулась с мистером Снутвортом.
Бенедикта помолчала, теребя в пальцах край фартука.
— Не знаю, известно тебе или нет, но сегодня утром он женился на мисс Черубине. — Бенедикта сочувственно вздохнула, потом слегка улыбнулась. — Мистер Снутворт хотел, чтобы свадебные торжества организовал мой брат. Но Лод отказался наотрез, — с гордостью сообщила она. — Ты же знаешь, он не работает на кого попало.
Марк, сидевший спиной к двери, услыхал громкий скрежет и шарканье шагов. Он догадался, что в камеру вошел тюремщик, и, не поворачиваясь, злобно процедил:
— Не могли бы вы оставить нас в покое?
Ответа не последовало.
— Марк… — тихо сказала Бенедикта. — Это как раз тот друг, о котором я тебе рассказывала.
— Тюремщик? — недоверчиво переспросил Марк. — Но как среди твоих друзей мог оказаться тюремщик?
— В нашем Доме милосердия находят приют самые разные люди, Марк, — заметила Бенедикта, не сводя глаз с вошедшего. — Некоторым негде переночевать. Другим необходимы пища или медицинская помощь. Есть и такие, кому нужнее всего человеческое участие и внимание. Порой нам удается подыскать людям новую работу, и они перестают быть несостоятельными должниками. — Помолчав несколько секунд, Бенедикта заговорила вновь, осторожно подбирая каждое слово: — Этот человек прежде был рыбаком.
Марк почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Сердце его билось так громко, что заглушало все прочие звуки. Он судорожно пытался припомнить, как выглядит тюремщик. Но в коридоре всегда стоял полумрак, к тому же у Марка ни разу не возникло желания взглянуть в лицо своего стража.
