Артем Каменистый - Девятый
Орда, сбившись, наконец, на противоположном берегу в плотную компактную кучу, поползла к воде. Иридианские мастера, выстроившись позади всех (сомнительный резерв на случай прорыва), затянули какую-то заунывную песню, переполненную религиозными мотивами, – наверное, церковный гимн. Вероятно, пытались поднять наш боевой дух. Не знаю, может, кому и приподняли, а мне вот нет – у нас на похоронах и то веселее играют.
Птиц сидит на плече с насупленным видом и даже не шипит. Или устал глотку рвать, или понимает, что на этом берегу нет таких идиотов, кто не знает про близость противника.
– Зеленый, ты молиться умеешь?
– Сын мой, поведай мне, что за тревоги тебя терзают.
– Умница! Тебе в попы дорога – даже Конфидус лучше не смог бы сказать: голос у него так и остался бандитским, несмотря на сан. Молись давай за мое здоровье, а то без обещанного вина останешься.
– Я буду недоволен, – помрачнел попугай.
– Понимаю тебя, но… А ведь их не так уж много… Вот уж у страха глаза велики…
От оравы погани, прущей по броду, расходятся волны – будто от спущенного корабля. Страх начинает отпускать – их далеко не миллион, и даже не тысячи. Сотни три-четыре, максимум пять. Похоже, поторопились мы с выводами – далеко не все подоспели. Или это просто самые быстроногие? Много, конечно, но шанс есть – мы не в чистом поле и встречаем их в относительно плотном строю. За каменным укреплением пара шеренг, за ними гарцуют всадники, а чуть дальше с ноги на ногу переминаются иридиане – вид у них не особо воинственный, несмотря на оружие в руках и кое-какие доспехи.
А еще левее, там, где берег поднимается обрывом, стоит собранная баллиста. Уже взведена и заряжена – наготове застыл мрачный еретик с деревянным молотком в руке. Дальше, за кучкой артиллеристов, в землю воткнуты снаряды для машины.
Справа от нас, тоже над обрывом, стоят еще несколько иридиан. Возле них в ряд выстроились несколько таинственных бочонков – несмотря на тяготы ночного бегства, их не бросили. Что за сюрприз там готовят, не знаю, но сомневаюсь, что это сильно нам поможет, – иначе такое оружие уже давно бы продемонстрировали в действии.
Враг подбирается к середине реки – до него уже метров сто. Твари идут медленно – вода там даже чешуйчатым растам до груди достает местами, а мелкие прыгуны иной раз с головой ныряют. Далековато для прицельной стрельбы, но здесь можно не целиться – мимо такой толпы при всем желании не промажешь. Хоть в кого-то, но непременно попаду.
Кого там только нет – один урод страшнее другого. Наверное, не меньше десятка разновидностей погани – большинство вижу впервые.
Вскидываю арбалет к плечу. Зеленый взмывает в небо с недовольным воплем, приклад толкает в плечо. Черточка болта проносится над водой, исчезая в темной массе надвигающейся орды.
Слева раздается отрывистый громкий звук – ударила баллиста. Иридиане тут же начинают ворочать рычагами, торопясь перезарядить. Стреляет машина полутораметровыми толстыми дротиками с широченными железными наконечниками – будто лопатку саперную заточили и поставили на длинное древко. Но даже такой садистский снаряд растворился во вражеской массе бесследно – я не смог рассмотреть результата. Хотя наверняка кого-нибудь там серьезно приголубило.
Перезаряжаю арбалет – конструкция его удобна и позволяет это делать в любом положении. То, что я сейчас в седле, делу не мешает. Хотя, если откровенно, на земле все же удобнее – стремя ведь не просто так поставлено. Выпускаю еще один болт, затем еще. Вновь хлопает баллиста, а затем начинают работать луки – в надвигающуюся орду летят десятки стрел. Ночью много израсходовали, но и осталось немало – воины работают быстро, спеша опустошить колчаны до начала рукопашной.
Самые прыткие твари добрались до полосы кольев. Уже не в толпу целюсь – выбираю шустрого прыгуна, протискивающегося через преграду. Болт ударяет в плечо, от удара уродец разворачивается, заваливается набок. Течение там приличное – выныривает уже в нескольких шагах, ухватившись за такого же страхомордого приятеля. Вместе рвутся дальше – к нам.
К кольям подбирается основная масса, и тут в дело вступают дротики. Жаль, их мало – первый же залп заканчивается хором дичайших по ярости воплей: пострадали многие. А ведь обстрел из луков твари игнорировали – даже баллиста сильно их не раздражала.
Быстрее! Быстрее! Жаба, уймись: нечего жалеть болты – надо все успеть выпустить! Выживу – других наделаю!
Несмотря на град дротиков и стрел, авангард орды почти преодолел полосу кольев. Не все – многие повисли на острых деревяшках или неподвижными бревнышками уносились течением. Пострадало тоже немало – хромают от «чеснока» иридианского, попортившего ступни, истекают кровью от стрел. Замечаю однорукого раста – похоже, неудачно подставился под выстрел баллисты.
Первые твари прорываются к каменной баррикаде. И тут же останавливаются – их ловко встречают на копья, и пока одни удерживают на остриях и крюках, другие рубят топорами. Клочья мяса и черной крови, крики ярости, вой, мат, ржание лошадей, чокнутые иридиане не прекращают своей заупокойной песенки.
С высоты седла шеренги защитников не помеха – выпускаю очередной болт чуть ли не в упор: до тварей от меня шагов десять. Перезаряжаю арбалет, краем глаза при этом заметив что-то неладное. Так и есть – несколько особо шустрых гадов прорываются сквозь тонкий строй, пока люди заняты их менее удачливыми собратьями. К ним бросаются конные дружинники – мельтешат топоры и мечи, бьют копья. Даже не пытаюсь туда стрелять – своих в такой суматохе могу задеть.
Оборачиваюсь к броду – и тут уже с другой стороны замечаю нечто новое: Конфидус, перебросив меч в левую руку, размахивается правой, швыряет факел в воду. Следом летит еще несколько факелов – по всей позиции. Не успеваю удивиться странности такого поведения – вода в нескольких местах вспыхивает голубым пламенем, огонь стремительно расходится в стороны.
Посмотрел вправо. Так и есть – иридиане выливают с обрыва последний бочонок: остальные уже валяются опустошенные. Видимо, это и есть та самая начинка для огневых копий. Легче воды – растекается по ней маслянистой пленкой. Быстрое течение несет ее вдоль берега – как раз по полосе кольев. Среди этих деревяшек завязли сотни тварей – пробираются вперед, спеша вступить в бой. Некоторые уже не спешат – висят, будто бабочки, нанизанные для коллекции.
За какие-то несколько секунд вся эта орава оказывается в огромном костре. Жар такой, что у меня даже здесь волосы на голове скручивает, в нос бьет вонь сгоревшего бензина и чего-то острого, пряного. И тяжелый дух подпаленного мяса…
