Дмитрий Распопов - Мастер клинков - Начало пути
— Ну, и на том спасибо, — вздохнул я.
— А всегда пожалуйста, — засмеялся гном.
Точка выхода из подземелий оказалась, как обычно, среди леса, и, понятное дело, дорог там не было. Два дня мы, проклиная гномьи выдумки, тащились вдоль болота туда, где остроглазый нубиец заметил слабую струйку дыма. В деревню мы ввалились, как два чёрта: грязные, лохматые, с почерневшими и осунувшимися лицами. Деревенские собаки сразу же бросились на нас, но Рон быстро дал понять им, что с нами шутки плохи. Скуля и поджимая хвосты, те с громким лаем стали оповещать всю деревню о нашем прибытии. Поскольку было раннее утро, то люди показались не сразу.
— Беспечно живут, — заметил нубиец, когда прошло около десяти минут с нашего вторжения, а на деревенской улочке так никто и не показался.
— Для нас это хорошо, — ответил я, едва переставляя ноги. — Тебе что, хотелось, чтобы нас встретили дубинками и вилами?
— Хочу помыться и нормально поесть, — тяжело вздохнул он. — Это всё, что меня сейчас интересует.
Наконец заскрипела дверь дома за пару десятков метров от нас, и из щели высунулась голова молодого парня. Заметив два таких чуда, он быстро скрылся в доме, захлопнув дверь. Не став дожидаться, когда появятся остальные жители, мы подошли к ближайшему дому и стали стучать в дверь, пока заспанные хозяева нам не открыли. Наш вид, конечно, их смутил, но пара сестерциев сразу сняла все вопросы.
Нас пустили в дом, нагрели баню и приготовили еду. Как бы нам с Роном не хотелось отдохнуть здесь хотя бы немного, но помня о деле, мне пришлось чуть ли не силком поднимать телохранителя, пообещав ему, правда, что на обратном пути мы здесь на денёк остановимся. Скрепя сердце нубиец согласился, называя меня при этом наглым рабовладельцем, совсем не щадящим своих слуг.
Я поинтересовался:
— А разве в Шаморе есть рабы?
— В Шаморе нет, зато в Газаре есть, — ответил, поморщившись, Рон. — У кочевников почти нет слуг, только рабы. Думаешь, зря на гербе провинции Гванделанд изображены сдвоенные секиры? Из неё в рабство угоняют больше всего людей.
— Конечно, сейчас ситуация получше, чем была в прошлом, — продолжил нубиец, — всё же Пограничная Стража не даёт кочевникам чересчур уж разгуляться, но и теперь бывают нападения на приграничные с королевством Газар деревеньки. Стража, к сожалению, не может быть сразу во всех местах одновременно.
— А я думал, работорговля тут не существует, — озадаченно почесал я в затылке.
— Существует, — отозвался нубиец. — В Стиксе, говорят, вообще до сих пор обожают человеческие жертвоприношения.
— Что-то такое я читал в книгах, — вспомнил я, — но вроде бы говорилось, что местные приносят в жертву только своих?
— Друзья рассказывали, что сначала чужих людей, — улыбнулся Рон, — а уж потом, когда чужаки кончатся, то и за своих принимаются.
Пешком мы решили не идти, а, оставив в залог одному из крестьян пять кесариев, взяли у него в аренду лошадь с телегой. Нубиец попытался пошутить по поводу, едущего на телеге дворянина, но после моей фразы о том, что недовольные пойдут пешком, быстро передумал острить по данному поводу, и за всю дорогу о телеге не сказал ни слова.
Я, конечно, понимал, что это не по статусу, но меня и без того мало кто знал, а уж распознать дворянина в едущем на телеге молодом парне, одетом пусть и добротно, но уж слишком по военному, было тяжело. На это я и рассчитывал, ведь на лбу у меня не написано, что я дворянин, а меча у меня не было. Зато было старое копьё Рона, которое он подарил мне после того, как гномы сделали ему новое. Теперь каждый день перед сном он час гонял меня по базовым упражнениям, для закрепления моих навыков, и ещё час отводился силовым упражнениям.
До Шамора мы добрались без приключений, лошадка без напряжения тащила порожнюю телегу, и, чтобы экономить время, мы останавливались только чтобы напоить и накормить её, сами же ели на ходу, по мере усталости сменяя друг друга за поводьями.
В этот раз мы были учёные и в город въехали через общий вход, заплатив всего три сестерция, как обычные люди. Устроившись на постоялом дворе, мы отдали всю свою грязную одежду в стирку и теперь голышом сидели на кроватях и наслаждались вкусной едой. Одежду нам обещали вернуть под вечер, тогда же я и планировал идти искать Валенса.
— Как же я скучал по этой еде! — жмурился Рон, поглощая различное жаркое и соусы. — На обратную дорогу нужно будет взять с собой побольше.
— Сам же знаешь, что испортиться быстро, — пресёк я его мечты, сам с удовольствием вгрызаясь в сочный бараний бок.
Наш разговор прервал стук в дверь.
— Сейчас открою, — проворчал нубиец и, подхватив копьё, подошёл к двери. Держась чуть сбоку от косяка, он отодвинул засов и скользнул ещё дальше в сторону. Дверь тихо скрипнула, и я остолбенело уставился на герцога Валенса. Герцог, со своей обычной маской на лице, бесстрастно взирал на нас, позади него виднелись люди в тёмных одеждах.
— Э-э-э, добрый день Ваша Светлость, — промямлил я, набрасывая на себя простынь, чтобы хоть как-то укрыться.
— Добрый день, барон, вы разрешите войти? — спокойно спросил он, игнорируя стоящего рядом голого нубийца с копьём.
— Да-да, конечно, Ваша Светлость, — спохватился я. — Извините, что в таком виде, но мы отдали свои костюмы в стирку, их вернут только вечером.
Губы герцога чуть скривились.
— А вторую пару одежды вы не пробовали купить?
Я сначала не понял, пошутил он или нет, тон герцога не изменился ни на октаву. «Будем надеяться, что пошутил», — подумал я.
— Интересно, на что мне её покупать? — поинтересовался я у него. — Феода у меня нет, доходов, соответственно — тоже, а жалование за должность мне ещё никто не выдавал.
— А есть за что выдавать? — поинтересовался Валенса, устраиваясь в кресле, перед этим брезгливо накинув на него простыню Рона.
— Ах да, точно, — решил я проверить его настроение. — Я и забыл, что среди гномов у вас нет осведомителей.
Уголок губ герцогской маски треснул и чуть приподнялся.
— Шутите, барон? Значит, у вас всё хорошо. Из письма было понятно, что у вас ко мне какое-то очень серьезное дело. Собственно, ради него я и задержался в этой дыре уже почти на неделю. Надеюсь, вы не разочаруете меня, поскольку меня и в столице дела, не терпящие отлагательств.
Я укутался в простыню и пододвинулся к краю кровати, дав знак Рону, чтобы он посмотрел за дверью, хотя мог этого и не делать, нубиец и без того стоял там неслышимой тенью.
— У меня к вам, Ваша Светлость, есть предложение, от которого вы не сможете отказаться, — сбавив тон, сказал я.
