Татьяна Устименко - Суета вокруг кота
— Кто же его построил? — Кирилл с любопытством прикоснулся к идеально отшлифованной мраморной стене. — Неужели твои боги?
— Не знаю, — откликнулась я, — и полагаю, ответа на сей вопрос нам уже не найти.
— Эй, — любимый наклонился, шепча мне на ухо, — скажи, ты действительно смирилась с насилием Бублика и решила во всем ему помогать?
— С ума сошел? — возмущенно парировала я. — Нет, конечно. Просто жду удобного момента. Я очень хочу отомстить ему за все: и за наши с тобой страдания, и за убитого археолога Паучкина. Просто чувствую, что пока еще не время. Да и уверена — его наемники нам еще пригодятся…
— Почему? — не удержался от своего любимого вопроса Кирилл.
— Не знаю, просто чувствую, и все, — терпеливо повторила я. — К тому же я не собираюсь убивать его сама и тебе не советую. Вернее, приказываю тебе не причинять ему ни малейшего вреда. Пожалуйста, воздержись от любых контактов с этим человеком и даже близко к нему не подходи…
— В смысле? — В карих глазах моего нао плескалось бесконечное удивление.
— Я ведь пообещала Маланье, что не трону даже волоса на голове ее треклятого внучка, — сердито напомнила я. — Пусть и дала я это обещание против собственной воли, но намерена его сдержать.
— Да уж, с волосами у Бублика и без тебя плохо, — язвительно хмыкнул Кирилл и нежно погладил меня по щеке. — Как скажешь, милая. Всецело доверяюсь твоей интуиции. Обещаю, я эту мразь не трону, не хочу руки об него пачкать. Буду держаться от него подальше.
— Ну и правильно, — едва слышно бубнила я себе под нос, шагая рядом с Кириллом. — Может, ты и забыл о проклятии Маланьи, зато я прекрасно о нем помню. Она ведь пообещала, что тот, кто убьет ее внука, умрет страшной смертью. Поклялась в этом. А я понимаю, как глупо не считаться с обещанием мертвой ведьмы. Уверена, ее проклятие непременно сбудется в самое ближайшее время. И не хотела бы я оказаться на месте его убийцы. О нет, чего там, я бы даже рядом с ним в тот момент очутиться не хотела!..
Коридор утомлял однообразием. Все тот же каменный пол и мраморные стены, судя по всему, протянувшиеся на многие километры. Светильники, расположенные через равные промежутки, выглядели как шарики из непонятной материи или энергии, заключенные в металлические сетки, намертво прикрепленные к стенам. Светильники издавали неяркое голубоватое свечение, но не излучали ни тепла, ни холода. Наши упорные попытки отковырнуть один из светильников со стены успехом не увенчались.
— Интересно, что это такое? — вслух рассуждал Бублик, водя пальцем перед светильником. — Уверен, они работают тут уже многие тысячи лет и не гаснут. Хм, ничего не чувствую — идеальная энергия!
— Слышал когда-нибудь о Николя Фламеле[12]? — спросил Кирилл, согласно данному мне обещанию не подходивший к Бублику близко, но привалившийся к стене в паре-тройке шагов от толстяка и иронично наблюдающий за его попытками завладеть светильником.
— Нет, — удивился Бублик. — А кто он такой и по какой причине ты его вспомнил?
— Привал, — скомандовала я, обращаясь к бойцам в черном. — Нам нужен отдых, да и послушать про Фламеля я тоже не откажусь. Рассказывай, — попросила я Кирилла, доставая флягу с водой.
— Возможно, эта история покажется вам странной, но тетрадку с записями о Фламеле я нашел среди немногочисленных вещей, доставшихся мне от родителей, — заговорил капитан, дождавшись, пока все рассядутся прямо на полу. — Итак, родился оный персонаж в четырнадцатом веке во Франции, в семье бедняков. Достигнув совершеннолетия, юноша перебрался в Париж, где занялся изучением истории, астрономии и алхимии, в чем добился неимоверных успехов. Женился рано, на красивой и богатой женщине, которая была старше его лет на десять. Звали эту даму Перренель, и слухи о ней ходили самые разнообразные. Например, поговаривали, будто происходила она из древнего рода жрецов, посвятивших себя служению великим дохристианским богам…
— Из рода друидов! — восхищенно ахнула я.
— Продолжай, твой рассказ становится все интереснее! — Бублик напрягся, словно охотничий пес, почуявший добычу.
— Никто не понимал, чем именно смог заинтересовать столь блистательную даму этот Николя, бедный и невзрачный студент Сорбонны, — охотно продолжил свое повествование мой нао. — До тех пор пока Фламель не увлекся поисками философского камня и созданием эликсира бессмертия. Рассказывают, будто в этом ему помог то ли демон, то ли ангел, явившийся однажды к алхимику. Высокое существо, закутанное в серый плащ, с пронзительным взглядом выпуклых глаз и птичьим клювом…
— Тень! — с отвращением прошипела я. — Твой алхимик якшался с Тенями, вот откуда взялось его могущество.
— Философский камень… — задумчиво протянул внимательно слушающий капитана Бублик. — Да, я тоже читал о нем в книгах, хотя признаюсь — всегда считал его выдумкой. Некая вечная субстанция, способная гореть бесконечно долго, заживлять раны и превращать любой металл в золото. Думаешь, это он и есть? — Толстяк указал на светильник.
— Возможно, — пожал плечами Кирилл.
— Знаешь, а ведь неугасимое пламя перед главной статуей богини Дану в ее столичном храме тоже горит уже многие сотни лет и даже не думает потухать, — вдруг припомнила я. — Ну там, дома, у нас в Листограде! Горит всегда одинаково ровно: под открытым небом, днем и ночью, в снег и дождь! Странно, но раньше я никогда не задумывалась, чем питается этот огонь… Получается, ничем! А сам Светоч Листограда… — Тут до меня наконец-то все дошло, и я поспешно прикусила свой болтливый язык, но было уже поздно.
— Хе, выходит, он и есть этот самый философский камень! — довольно захохотал мгновенно все понявший Бублик. — Спасибо за подсказку, принцесса, теперь я еще сильнее захотел попасть в твою страну!
— А Фламель, — я подняла виноватый взгляд на Кирилла, мысленно ругая себя за не вовремя разболтанные секреты своего мира, — что стало с ним?
— Не знаю точно, удалось ли ему правильно воспользоваться советами Тени и воспроизвести философский камень, — со все понимающим и прощающим вздохом произнес мой любимый. — Но доподлинно известно, что спустя многие годы после смерти ученого его могила оказалась пуста. Захоронение вскрыли, но тел самого Николя и его жены Перренель в нем не обнаружили. Зато в парижских архивах имеются показания нескольких свидетелей, живших гораздо позднее Фламеля, но при этом — встречавших его живым и здоровым. Встречавших через двести-триста лет после тех мнимых похорон…
— Бессмертие? — недоверчиво хмыкнула Лизка после того, как Кирилл замолчал.
