Роман Афанасьев - Огнерожденный
Горящие ели, подожженные жрецом в начале боя, вдруг ярко вспыхнули и разом погасли. Темнота навалилась на поляну, теперь ее освещал лишь пылающий костер в центре, чудом уцелевший во время схватки.
– В строй! – скомандовал Тасам. – Фарах, мечи!
– Я попробую, – пробормотал подмастерье, – попробую.
Они вернулись в строй. Мечники стояли молча, не переговариваясь, напряженно всматриваясь в сгустившуюся темноту. Туда, откуда ожидали новой атаки. В лесу стало тихо. Потухшие ели тихо потрескивали, по их обожженным стволам бегали огоньки, напоминая встревоженных светлячков. Даже орги притихли – попрятались за деревьями, словно сами чего-то испугались. Фараху не хотелось даже думать о том, что могло напугать великанов. Это было слишком страшно.
Он пробормотал молитву, зажигавшую оружие, но сил хватило только на три меча. Потом он остановился, понимая, что еще немного и у него не останется сил даже на то, чтобы зажечь свой собственный клинок.
– Жаль, – шепнул Тасам. – Жаль.
Впереди дружно взвыли орги, затрещало надломленное дерево, гулко ухнуло и упало в снег. В темноте ворочалось нечто огромное, шедшее напролом через лес к костру, к строю солдат, вцепившихся в рукояти мечей. Напуганные, но не отступившие, они были готовы стоять насмерть, до последней капли крови. И все же, когда из темноты показалось чудовище, многие вскрикнули от ужаса.
Сквозь деревья к поляне медленно двигалась огромная туша, напоминающая великана сложенного из кусков льда. Величиной она была с трех оргов, не меньше. Толстые ноги, круглые, не сгибающиеся, были похожи на сваи моста. Массивное тело, похожее на огромную полупрозрачную бочку, венчала маленькая квадратная голова. Внутри нее пылал синий огонек. Огромные угловатые ручищи, усеянные длинными ледяными шипами, волочились по земле, задевая стволы деревьев. Это был оживший ночной кошмар.
Строй дрогнул. Солдаты невольно подались назад, отступая перед чудовищем. Фарах, застыв на месте, с ужасом смотрел на монстра, понимая, что огненный меч на этот раз не поможет.
– Вот и все, – горько сказал Тасам и сплюнул в снег. – Это один из сторов. Ледяное чудовище, порожденное колдовством демонов. Я слышал о них раньше.
Килрас глухо зарычал, как пес, предупреждающий о том, что будет драться до последнего.
– Уходите, – коротко бросил Састион и, оттолкнув Грендира, стал протискиваться вперед.
– Куда, – крикнул Тасам, – назад!
Састион оттер плечом Фараха, шагнул вперед.
– Это действительно стор, – спокойно сказал жрец. – Но он – порождение самого Тайгрена, а не колдунов. Уходите, пока не поздно. Ваша совесть чиста. Вы ничего не сможете сделать.
Чудовище заскрежетало, как ломающаяся льдина и выбралось на край поляны. Оно было неповоротливым, двигалось медленно, но этой глыбе скорость была и не нужна. Ему было достаточно силы: огромные ручищи поднялись, легко ломая елку, мешавшую чудовищу пройти к костру. Фарах заметил, как шарахнулись в сторону орги, идущие за стором, чтобы не попасть под падающее дерево.
– Назад! – закричал Састион, вскидывая руки. – Все назад! Уходите! Тасам, уводи людей. Ну же!
Подмастерье подался назад, чувствуя противную слабость в ногах. Ему хотелось бежать отсюда во всю прыть, без оглядки, не думая о последствиях… Но он не мог этого сделать. Это стало бы предательством. Подмастерье не мог бросить Састиона.
– Отходим! – заорал очнувшийся Тасам. – Мечники, отступаем к центру! Надо предупредить наших! Живо, сучьи дети!
Солдаты попятились, потом, с видимым облегчением, стали поворачиваться и убегать в темноту, за фургон. Никто и не подумал ослушаться командира. Дураков не было.
Чудовище, сотрясая землю, двинулось вперед. Састион шагнул ему навстречу, не опуская рук. Он прокричал вслух какие-то слова, незнакомые Фараху, и вспыхнул, с головы до пят, обращаясь в пылающий факел.
– Састион! – завопил Грендир и рванулся вперед. Фарах успел ухватить его за руку, дернул на себя и повалил в снег.
Жрец, раскинув руки, превратившись в пылающий белым огнем крест, быстро шел к стору, двигаясь легко и быстро, словно летел над землей.
– Састион! – крикнул Грендир.
– Это старая молитва внутреннего огня. – Глухо сказал Васка. – Самопожертвование. Я переписывал ее из книги Састиона. Это конец. Он уходит от нас.
Пылающая фигура жреца подлетела к чудовищу, и, увернувшись от удара огромной лапы, прилипла к массивному тулову стора, обняв ледяную тушу горящими руками. Чудовище взревело, тяжело заворочалась на месте, размахивая руками. Орги завопили, бросились в разные стороны. Но потом, словно опомнившись, двинулись к костру, стараясь держаться подальше от обезумевшего стора.
Увидев оскаленные морды врагов, Фарах очнулся. Он вдруг увидел себя со стороны. И Састиона, и друзей, и фургон. И толпу оргов, идущих на него. Подмастерье понял, что все кончено, но еще не все – потеряно.
– Бежим! – заорал он, рывком поднимая Грендира на ноги. – Спасайтесь!
Он толкнул Килраса в плечо. Тот вздрогнул, словно удар его разбудил, выругался и сунул меч в ножны. Подхватив с двух сторону Грендира, все зовущего Састиона, друзья бросились в темноту, туда, куда ушли мечники.
– Васка! – орал на бегу Фарах. – Сасим! Уходите!
Никто не отзывался. Но подмастерье не собирался останавливаться, ноги сами несли его вперед. Он чувствовал себя стрелой, пущенной в цель. Он просто не мог остановиться. Ужас снова гнался за ним по пятам, как тогда ночью, в Таграме, и сейчас ничто не могло его остановить. Он спасал свою жизнь.
И все же, добравшись до деревьев на другом краю поляны, друзья остановились. Килрас споткнулся, потянул Грендира на себя и подмастерье обернулся. В глаза бросилось светлое пятно, – поляна у фургона была ярко освещена костром. Подмастерье хорошо видел, что там происходит.
Стор продолжал топтаться на месте, ревя и размахивая лапами. Пылающие останки Састиона, уже утратившие человеческую форму, превратившиеся в бесформенный ком горелой плоти, и намертво вплавились в тело стора. Они все еще горели, прожигая насквозь чудовище, заставляя его метаться по поляне в поисках спасения.
Орги уже проскочили костер и подбирались к фургону. А у него, у самых колес лежал Васка. Над ним, стоя на коленях, склонился его брат, Сасим. Задняя часть фургона горела, – видимо братья все же исполнили наказ Састиона и сожгли тайные книги. Они совершили свой маленький подвиг и должны были поплатиться за это жизнью.
– Сасим! – заорал Фарах, выворачивая легкие наизнанку.
Но было поздно. Брат не собирался покидать брата. Сасим еще успел поднять голову, посмотреть в сторону Фараха и махнуть на прощанье рукой. А потом толпа разъяренных оргов бросилась вперед и скрыла братьев от взглядов друзей.
