Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Алёна
Вздохнув, она прошлась к небольшому скверику с фонтанчиком в центре и устроилась на одной из окружающих его скамеек. Толи из-за близости к центральным улицам, толи ещё почему, но здесь по аллеям бродили здоровенные спецназовцы, а потому было спокойно. Но как оказалось - не для Алёны. Пройдясь пару раз мимо столь легкомысленно одетой девицы, два шкафа в синем камуфляже и беретах остановились возле неё.
– Ждём? - поинтересовался один из них.
Алёна подняла на него взгляд, но отвечать не захотела, только пожала плечами.
– Я вроде п-а-а-нятно спросил? Клиента ждёшь? - начал сразу же кипятиться страж порядка.
– Какого ещё клиента? Отцепитесь, - отмахнулась девушка.
– Ещё и не цеплялся, но вот теперь - пройдём.
– Это ещё куда и зачем?
– А вот там и покажем, куда. Документы!
– Какие ещё в парке документы?
– Во! Проститутка - малолетка. А что в сумочке? - потянулся второй к Алёне.
– Только тронь!
– Всё. Пошли!
Алёна оглянулась. На них уже косились любопытные и что-то демонстрировать вот здесь, на людях не хотелось. Да и не то, что не хотелось - это могло сорвать завтрашние планы. И кроме того - ничего такого эти здоровяки ещё не сделали. Может, на самом деле приняли за такую девицу. В конце концов, под неё же и наряжалась.
– Ладно, пойдёмте. Только куда?
– Увидишь. Тебе понравится.
Тон Алёне уже не понравился, но она послушно следовала рядом с синими камуфляжами, полагая, что придут они в милицию, или опорный пункт и там она сошлётся на кого-нибудь из новых знакомых. Но получилось всё по - иному. Пройдя арочный проезд, они оказались вдруг в тёмной подворотне, где оба шкафа заняли явно привычную позицию спереди и сзади.
– Вот теперь, сучка и поговорим. И только вякни!
Второй в это время выхватил сумочку, посветил внутрь и присвистнул.
– Дорогая. Одной валюты… - он принялся пересчитывать деньги.
– Так вот, ва-алютна-ая… - смачно выругался второй. - В этом сквере чтобы и духу твоего не было. Сечёшь? Не духов даже, а духу! Этот участок за нами и хотя бы здесь, но мы порядок наведём! Всё. Пшла вон!
– А… деньги?
– Деньги? - изумился говоривший. - Слава, она спрашивает про каа-акие- то деньги.
Слава, ухмыляясь, уже протягивал Алёне пустую сумочку.
– Вот ваша вещь. Мы чужого не хотим. О нас государство позаботилось.
– Отдавай деньги, урод! - обозлилась Алёна. Вообще-то они ещё были нужны, чтобы добраться до последней главной цели.
– Зря. Теперь не скоро отработаешь. Если только со спины будешь к клиентам клеиться. Сейчас посмотрим, кто урод, - и Слава ударил Алёну в лицо - сильным, тренированным ударом, не ломающим, а дробящим нос и навсегда сворачивающим его на бок. Он ахнул, когда кулак со всего маху заехал в стену, раскалывая костяшки пальцев. Не поняв. Что произошло, его напарник решил на всякий случай повалить девушку на землю, но подсечка рассекла воздух и он сам повалился на грязный, вонючий асфальт. Рядом повалился и шкаф - Слава, который, озверев от боли, решил ударить Алёну ногой.
– Вот так вам и валяться всю жизнь в грязи, скоты, - произнесла приговор пыхтящим, пытающимся встать на вдруг отказавшие ноги оборотням. Она вытянула из нагрудного кармана Славы украденные им деньги и пошла прочь. И, хотя Куки - пернатый змей недовольно обжигал её кожу, она не убила этих негодяев, по сравнению в теми, из ресторана, эти ещё имели право на жизнь. Пусть, даже, как калеки.
"Поэтому и говорят, что в городах по ночам на улицу не выйти", - рассуждала Алёна. Конечно, им не до хулиганья. Им валютных проституток подавай. Ну ладно. Будет им всем ночка. Притуплённая было шампанским боль утраты, вновь жгла сердце и требовала выхода. И Алёна окунулась в ночь - на тёмные аллеи сквериков и парков, в проходные дворы, пустынные улицы, - в места, где кучковалось прыщавое шакальё и где ночные пауки поджидали своих жертв.
Когда утром она вошла в подъезд учреждения, её уже встречал Свиридов - тоже явно не выспавшийся. Странно поглядывая на Алену, он представил ей серенького сопровождающего и проводил до подъехавшего к подъезду "мерса" с тонированными стёклами. А когда машина рванулась к аэродрому, почти с такой же скоростью кинулся к телефону.
Глава 30
Самолёт, натужно гудя, карабкался вверх.
– Вы не бойтесь, эта машина, хоть и устаревшая, но исключительно надёжная, - успокаивал Алёну неправильно понявший её бледность сопровождающий. - Вы раньше летали?
– Я? Летала… Пару раз…, - ответила девушка и повернулась к иллюминатору. Пару раз. "Туда" и "обратно". Или из "неоткуда" в "никуда"? Особенно удался рейс "в никуда". Спасибо Шлёме. Теперь память дополнилась и последним воспоминанием.
Алёна ещё никогда не летала в самолётах. Нет, наверное, летала, иначе как она бы попала на другой континент. Но сознательно… Сев в кресло у иллюминатора (ещё раз спасибо Ричарду), она наблюдала за посадкой пассажиров. Приятным сюрпризом оказалось, что часть попутчиков были земляками. Или соотечественниками? Во всяком случае - русскоязычными. Неприятным - их состояние. Это были туристы. По тому, что они могли себе позволить - довольно состоятельные туристы. Но одежда - майки, шорты до колен, жирные загривки и цепи на коротких шеях давали понять - всё те же нувориши, волею судеб, наглости и подлости выбравшиеся " из грязи в князи". А речь! Господи, а речь! Ну, её отец тоже матюкался, когда припечёт. И пацаны на танцах ругались - интересничали. Алёна улыбнулась, вспомнив свою уютную школу и школьные вечера. Но здесь! Среди женщин. Среди своих женщин! И как в порядке вещей. И ещё - пьяные. Ну как их вообще пускают? А вот толкутся несколько семей с малыми детьми. Хотят вместе, а билеты, как всегда - порознь. И стюардесса мечется - маленькая, миниатюрная. Улыбчивая. Нарядная - в беленькой кофточке с галстучком, в юбочке, открывающей кругленькие коленки. Симпатяжка. А эти, наши - матюками. Думают - не понимает. Где же уж ей по - русски. "Эй, стюардеска, ну-ка бегом; трам -тарарам, сюда трам - тарарам! Где посуда! Сервиз, называется, трам - тарарам! За что такие бабки плачены?
– Может, их сюда, а я пересяду? - решила помочь девушке Алёна.
– Нет, что Вы! Никак нельзя! Да вы же сами знаете!
Вообще-то Алёна ничего такого не знала, но настаивать или расспрашивать не стала. А стюардесса, рассадив-таки мам с детьми, на крики крутых сверкнула в улыбке своими маленькими зубками и зашла в кабину экипажа. Вскоре из динамика раздался солидный бас командира корабля. Поприветствовав пассажиров и рассказав время полёта, высоту и крейсерскую скорость, он также солидно предупредил, что у него есть право и некоторое время высадить из лайнера наиболее буйных и наиболее пьяных. Сказанное на трёх, в том числе на русском, языках возымело некоторое действие. Быки с подружками пить не перестали, но шум поунялся.
