Ник Перумов - Тёрн
— Я тут, в телеге. Рядом с тобой.
— Вот как? — ледяным голосом проронил дхусс.
— Дурак! Меня точно так же, как и тебя, — в цепи, и…
— Откуда ж ты знаешь, что я тут, рядом? — осведомился Тёрн, нарочито избегая «почтенного» и «мэтра» и заменяя уважительное «вы» слегка уничижительным «ты».
— Несложно догадаться, — фыркнули за досками. — У меня профессиональный нюх. А ваш, дхуссов, запах не спутаешь ни с каким другим. Ты же, любезный, э-э-э… последнее время был лишён возможности посетить баню. Верно?
— Так что ж случилось, Ксарбирус? — после паузы, шёпотом проговорил Тёрн. Лицо его оставалось непроницаемым. — Кто захватил… нас?
— Какой-то из орденов, — последовал ответ. — На орден Правды не похоже, скорее всего или чашники, или Солнце.
— Как же они захватили ме… нас?
— Очень просто. Ткнули иголкой между чешуи, когда ты ко мне спиной повернулся. Я и пикнуть не успел.
— Откуда ж они взялись? — Тёрн спрашивал спокойно, но на щеках играли желваки. — Я бы почувствовал…
— На то они и ордена, — последовал ворчливый ответ. — Особенно если Солнце. Их колдовские штучки часто ставили в тупик даже Высокий Аркан!
— Значит, ты тоже пленник?
— Такой же, как ты! И Камни Магии они все забрали… По губам Тёрна скользнула слабая улыбка.
— Тц! Дхусс! Ты можешь что-нибудь сделать?
— Могу смотреть в небо, Ксарбирус, — безмятежно ответствовал Тёрн.
— Глупец! Болван! Бревно! Нет, до чего ж безмозглы эти дхуссы, даже лучшие из них?! Ты что, не понимаешь, что они с нами сделают?!
— Я для начала не понимаю, зачем ты им сдался живым, мэтр, — усмехнулся Тёрн. — Лишний свидетель. Возись с тобой теперь. А так — нож под ребро, тело в канаву, крысам на радость — и дело в шляпе. Никто ничего не узнает, а кто узнает — будет молчать, поскольку составить тебе компанию в той же канаве никак не захочет. — А ты? Ты-то им зачем сдался? — злобно зашипели из соседней повозки. — Камни Магии им нужны были! И Перо! Перо Феникса!
— Пошли б себе тогда да взяли, раз они такие все из себя, — невозмутимо возразил дхусс. — Что удалось мне, получилось бы и у них. Так что не вижу смысла.
— Видать, не могли, — вздохнул Ксарбирус. — Так что, дхусс? Так-таки ничего и не можешь сделать?
— Ничего не могу.
— И тебя это ничуть не волнует?! — возмутился алхимик.
— Волнуйся о достижимом. Бежать сейчас у меня не получится. Подумаю об этом после. Когда представится возможность.
— Скорее уж они тебя на куски разрежут. Для опытов, — злорадно посулился Ксарбирус.
Тёрн ничего не ответил. Алхимик ещё повозился какое-то время, кряхтя и звеня цепями, и тоже затих.
Вскоре процессия двинулась дальше — тем же медленным хозяйским шагом, никого не боясь и никуда не поспешая. Вторую остановку караван сделал, когда уже сгустилась тьма. На сей раз короб со скованным дхуссом остался стоять в гордом одиночестве.
…Миновала ночь. Её Тёрн провёл в зыбкой полуяви, сохраняя силы, — ему по-прежнему не давали даже воды. Очевидно, захватившие его знали, как обращаться с пленными дхуссами.
Караван двигался, всё больше и больше уклоняясь к северо-востоку, прочь от моря, подальше от Вольных городов и поближе к закатным склонам величественных гор.
Покрытые густыми лесами, они укрыли б в себе целую армию. И помощи здесь ждать было неоткуда.
Вечером процессия остановилась. Короб с Тёрном накрыли дощатой крышкой, словно гроб, подняли и поволокли на руках. Он не видел лиц носильщиков, но просачивавшийся в щели неяркий вечерний свет вскоре померк, ящик унесли или под крышу, или — скорее — в подземный ход, потому что дорога пошла под уклон.
…Наконец короб опустили наземь. В щелях затрепетал свет факелов, крышку сбросили. Фигуры с замотанными лицами, в перчатках осторожно подступили к Тёрну, словно к зачумлённому. Ловко надели кандальные браслеты, соединённые стальными штырями вместо обычных цепей, и только после этого отстегнули дхусса от боковин короба.
Он оказался в низком округлом зале, с выложенными грубым камнем стенами. Потолок опирался на кое-как обтёсанные толстые половины брёвен — их вырубили, похоже, из стволов поистине древних, сорока полных шагов в длину. Кое-где виднелись мелкие, почти неразличимые, словно нарочито затёртые рунические надписи — сделанные знакомым, слишком знакомым ещё по преддверию храма Феникса начертанием.
Алфавит Гидры, Девятого Зверя.
Здесь было собрано слишком много магии. Но отнюдь не древних артефактов, чего можно было бы ожидать от чашников. Нет, колючая и злая сила множества Камней, сплетённая умелыми руками в непроницаемую сеть.
Посреди зала, в самом центре выложенной белым камнем сложной рунической фигуры, возвышался простой деревянный крест, новёхонький, словно только что сработанный — ещё видны заусеницы и расщепы на торопливо и кое-как обработанных топором краях.
К этому-то кресту и прикрутили дхусса — безликие слуги избегали касаться Тёрна и, закончив свою работу, поспешно побросали перчатки в горячо пылавшую жаровню. Спиной к дхуссу ни один из них не повернулся.
Потянулось время — медленно, тоскливо и мучительно. Обычный приём всех без исключения допросчиков мира, и, судя по умиротворённому, бесстрастному лицу Тёрна, иного он и не ожидал.
Ни пищи, ни воды. Чадит медленно прогорающая жаровня, сизый дым расползается по залу, и ты знаешь, что спасения нет. Конечно, ты в это не веришь — ведь друзья твой керван на свободе, они живы и действуют, но что они смогут сделать против эдакой силищи? А что против тебя — Сила, это ясно как день. Даже с мощью Кройона, хитроумием сидхи, преданностью Гончей — они просто зря погибнут.
Правда, оставался ещё один узник. Алхимик Ксарбирус.
Тёрн глубоко, медленно вздохнул и закрыл глаза. Клановый знак медленно разгорался на его щеке, становясь всё ярче и ярче, словно под матово поблескивающей кожей развели самый настоящий костёр.
…Невидимые для Тёрна наблюдатели поспешили заскрипеть стилосами, скрупулёзно отмечая этот факт на вощаницах.
Потерял ли дхусс счёт времени, впал ли в спасительное забытье — кто знает? Миновал ли день, седмица или целый год? Плавает над полом сизый дым, почти угасла жаровня, рассыпавшись серым пеплом над тлеющими угольями, и никто не заметил, как и откуда в зале появилось несколько человеческих фигур, тоже с закрытыми лицами и в бесформенных широких плащах, словно держащихся на расчалках.
Они встали кругом, и рукотворный туман тотчас заплескался вокруг тёмных плащей.
— Тёрн, — проговорила одна из фигур, судя по голосу — тот самый, что допрашивал дхусса в дороге. — Беседовать по-хорошему ты не захотел. Как я и предупреждал, теперь придётся по-плохому. Ты готов, дхусс?
