Марк Кузьмин - Скидбладнир - 6
— Уррр. Гладкокожие такие странные, — покосился на нас Кильсен.
— Такие мы есть, — пожал я плечами. — С нашей точки зрения вы тоже необычные.
— Мы такими рождены, — нахмурился Красный.
— Нет, — улыбнулся я. — Как и мы, вы такими стали под воздействием окружения. Живя среди золота, сложно не посчитать себя подобным ему.
— И это говорит тот, чья душа отмечена безумием, — прошептал он.
Его слова меня слегка напрягли. Убель действительно сын Дементии, но никто этого не мог определить. Только Гараф что‑то во мне заметил, но даже Убель не понял, как именно он это сделал.
— Мы все, так или иначе, безумцы.
— Это да, — кивнул он. На этом разговор и закончился. Странный этот Кильсен какой‑то. В этой группе он самый тихий, но что‑то мне в нем не нравится.
— Все успокойтесь, — решил прекратить начавшиеся споры между Шено и Рэем. И что эти двое не поделили? Вряд ли Рэя интересует Нашата, он как‑то не был мной замечен в романтизме, но ссоры на почве Нашаты между этими двумя постоянно возникают. — Почему вы не можете обойтись без инцидентов?
— Пф, — фыркнули оба и разошлись.
Тем временем главы, наконец, закончили наступать друг другу на хвосты и обратились к нам.
Остальные наши отошли подальше, чтобы не мешаться.
— Итак, Чемпионы, — обратился к нам глава Синих шкур. — Сейчас вы отправитесь в Чистый мир. Ваша задача проводить нашего посла туда. Время там течет быстрее, чем у нас, так что будьте осторожны. Не смотря на то, что обитель нашей Богини место спокойное, там в последнее время стало опасно. Потому будьте осторожны.
— ОЧЕНЬ осторожны, — злобно прищурившись, сказала госпожа Хебира. — Ваш посол, — подняла она руку и вперед вышла Нашата. Ну не удивительно.
Нашата улыбнулась, подползла к нам и встала рядом с Рэем. Ее брат чуть ли не с пеной у рта смотрел на нас. Надо скорее с этим всем разобраться и уйти отсюда, а то этот злобный тип от такого количества напряжения может и инфаркт заработать.
— А теперь нужна лишь Песня, — сказала Хебира. — Не хотите ли вы ее спеть?
— Песня? — не понял я.
— Песня? — удивилась Алиса.
— Песня… — напрягся Рэй.
— Песня! — обрадовалась Ванда. — Я хочу! Я хочу! Хочу! Только зачем?
Мы все повернулись к нашей шумной подруге. Ну, кто бы сомневался, что она согласиться.
— Дабы открыть дорогу в Чистый мир, в зале этом должны зазвучать звуки красоты… — с улыбкой сказала Хебира. — Обычно тут поет наш хор, восхваляя деяния нашей Богини. Но в этот раз мы дадим попробовать вам. Если сможете…
— Я последовательница Эйлистри, я точно смогу! — загорелась идеей Ванда. Она так сияла, что рядом с ней Бет — сигнал показался бы жителям Готэма простым дешевым фонариком из ларька на остановке.
— Умм, среди нас жрица, — удовлетворенно кивнула Белая. — Это приятно, что Эйлистри все еще чтут. Прошу.
Перед тем как Ванда сделала шаг, мы обступили ее и пригрозили всем оружием, что у нас было. Меч, посох, и когти окружили дроу.
— Только посмей спеть что‑то типа 'Atom Bomb Baby' и мы тебя четвертуем, — сказали мы хором.
— Но это же хорошая песня, — возмутилась девушка.
— Первые пять прослушиваний, потом дико надоедает.
— Ладно — ладно, — подняла она руки. — Песню про Семью булочек можно? — спросила она. Но наше оружие было красноречивее слов. — Поняла. Что‑то нормальное.
Мы ее отпустили, но все же с опаской смотрели вслед.
Ее провели в центр зала и перед девушкой загорелись странные вида фигуры напоминающие части музыкальных инструментов, состоящих из золотого света.
— Солнечный оркестр, — пояснила Хебира. — Машина, созданная давним — давно великим магом юань — ти. Эта машина может, воспроизведи нескончаемое число музыки.
— Все?!
— Все.
— Круто!!!!
Ей показали, как с этим работать. Девушка некоторое время все настраивала. Выглядела она при этом такой счастливой, будто ребенок под елкой в Новый год. Ну, раз радуется, то пускай играется. Как мало нужно человеку для счастья.
Минут десять у нее ушло на то, чтобы во всем разобраться. Затем она развернулась к нам, убрала оружие и сняла шлем.
Ее руки коснулись струн, и заиграла гитара.
Девушка не стала, похоже, врубать какую‑то классику, а пошла другим путем. Эту песню я знаю.
Put all your angels on the edge
Keep all the roses, I'm not dead
I left a thorn under your bed
Девушка чуть пританцовывала на месте и пела эту, безусловно хорошую песню. Рад, что выбор пал именно на нее. Да и поет Ванда, как мы все знаем, очень красиво.
…I'm never gone…
Go tell the world — I'm still around
I didn't fly, I'm coming down
You are the wind, the only sound
Тут окружение стало, будто меняться. Стены словно стали прозрачными и вместо росписи на них стали зимние вершины.
Whisper to my heart
When hope is torn apart
And no one can save you
Свежесть зимы окутала нас. В зал будто бы залетела сама снежная буря, которая окружила девушку. Песня лилась вокруг, а ветер все усиливался.
И тут с Вандой самой начали происходить странные изменения.
Ее доспехи сменились на длинное белое платье. В руках появился большой клинок.
А сама девушка будто вошла в транс, ее глаза засветились, а затем она начала танцевать. Ее движения были плавными и красивыми. Я и не замечал, какая Ванда на самом деле красивая. Доспехи к тому же не давали рассмотреть, как она изящна и гибка.
Затем за спиной девушки кто‑то появился!
Это была высокая дроу в таком же белом платье. Она начала танцевать с Вандой в точности повторяя ее движения. Создавалось впечатление, будто девушка танцует со своим странным отражением. Но обе они будто две змеи друг перед другом завораживали своими движениями.
Они начали петь вместе. Их голоса слились в один и стали каким‑то иным. Их танец чем‑то напоминал битву, которую они вели друг с другом. Песня и битва, все это сливалось в одном танце.
I walk alone!
Every step I take
I walk alone!
My winter storm!
Holding me awake
It's never gone
When I walk alone.
(Tarja Turunen — I Walk Alone)
Музыка начала стихать и обе девушки опустились на колени друг, перед другом выставив перед собой мечи.
Затем все резко вернулось на круги своя.
Зал стал таким же, как прежде, а Ванда осталась одна, стоя на коленях в своих доспехах. Тот сияющий прекрасный клинок тоже пропал.
Не успели мы что‑то, и подумать, как кристалл под потолком засиял голубым светом, и из него потекла вода. Но она не падала на пол, а, словно повинуясь какой‑то своей гравитации, начала стекаться вокруг самого кристалла превращаясь в шар воды, и становясь все больше и больше.
