Юрий Иванович - Рай и ад Земли
– А-а! Тогда выходит, что и в самом деле поймали островных шпионов?
– Судя по участию императорских гвардейцев – самое оно!
– Ух ты! Значит, матка сегодня наестся свежего мяса.
Бормотание со стороны вулкана становилось все насыщеннее и колоритнее, из чего следовало, что пленников несут в самый центр города. Послышался лязг ворот, проплыла арка, затем лязг еще несколько раз повторялся, а арки сменились гулким коридором с закопченными сводами. Два спуска по широким лестницам, один пологий подъем по совсем мрачному тоннелю – и только после этого послышался скрип несмазанных петель, на которых раздвинулись в стороны толстенные решетки. В этом месте носильщики стали действовать более нервно и дергано. Словно изо всех сил стремились как можно скорее закончить свою работу и убраться в безопасное место. Не смягчая удара, хотя и могли бы усадить более бережно, гвардейцы сбросили связанных людей на некое подобие спаренных железных кресел. Затем плотно зажали в поясе стальным, полукруглым штырем, который с одной стороны крепился окованной дужкой, а второй частью входил в направляющее отверстие и там фиксировался после щелчка.
Осматриваться стало проще, потому как головы оставались подвижными. Но Бонзай в первую очередь присмотрелся к ногам своего друга. Те висели над полом, упереться ими было не во что. А значит, о побеге пока думать не приходилось. Поэтому он стал озираться и присматриваться к помещению…
Куда больше увиденное удивило Динозавра. Мало того что зажим очень напоминал жесткий ремень безопасности, так еще и спаренные железные кресла стояли на четырех колесах. А все это устройство в виде передвижной тележки располагалось на поблескивающих рельсах. Вот тебе и первые (а возможно, остаточные) свидетельства некоей древней цивилизации! А значит, мир на этой планете, скорей всего, правильнее классифицировать как «откатное» средневековье. Говорить об индустриализации Юга было бы слишком смело. А вот детали здешнего интерьера наводили на определенные размышления. Прямо перед пленниками рельсы через десяток метров упирались в глухие ворота и ныряли под них в неизвестность. Вокруг кресел стояли четыре столба, на которых ярко горели восемь факелов, но даже они были не в силах осветить все помещение. Его края, в которых с трудом угадывались темнеющие зевы арок или других залов, создавали гнетущее впечатление мрачностью, сыростью и опустошенностью.
Ко всему прочему, гвардейцы, сделав свое дело, поспешно удалились. Опять противно скрипнули петли неприступной решетки, а потом вдали затих нестройный топот сапог. Наступила почти полная тишина, если не считать всепроникающего не то ропота, не то громыхания зеленого дыма.
Положение становилось критическим. И очень удивляло то, что их так тщательно и крепко спеленали. Оставалось только выяснить, что здесь творится и кто за всем этим стоит. Друзья многозначительно переглянулись, соображая, подслушивает ли их кто, и только собрались обменяться мнениями, как явились хозяева здешнего заведения. Как только они вышли на освещенное факелами место, Торговец с самым грозными и властными нотками воскликнул:
– Кто вы такие?! И по какому праву осмелились арестовать почетных гостей вашего города?!
Подходящие к ним мужчины ударили оземь своими посохами в последний раз, замерли от неожиданности и недоуменно переглянулись. И только после короткого смешка более низкий и лысый, с полностью круглым лицом, которое очень смахивало на лик лоснящегося колобка, пробубнил гнусавым голоском:
– Нет, Суабэ, ты только посмотри на них? Видел я наглых, сам наглый, но чтобы настолько…
Его коллега, тоже облаченный в нечто наподобие монашеской рясы, выглядел настоящим великаном. Да еще и личико… Оно подошло бы для роли Франкенштейна, и вскоре, возможно, друзьям предстояло убедиться в его кровожадности и бессердечии. Правда, голос у великана оказался красивым и чувственным, хоть суть сказанного им напоминала злобную ругань:
– Почетные гости не входят к нам таясь и в одежде простого обывателя. Так сюда являются только шпионы или…
Он сделал продолжительную паузу, которую Дин прервал просто от скуки:
– Если честно, даже при поверхностном осмотре ваших достопримечательностей мы так и не поняли: что тут у вас шпионить? Вот если бы шла война и стены осаждали войска неприятеля…
– Не надо притворяться! – прервал его Суабэ и сделал шаг вперед, угрожающе приподнимая посох: – Мы тут не спорим, а задаем вопросы! И если вы попытаетесь слишком мудрствовать, я вам живо зубы переполовиню!
– Ну зачем ты так пугаешь наших дорогих гостей! – с явной издевкой воскликнул колобкообразный монах. – Они ведь и так уже осознали свою горькую участь и сейчас расскажут нам всю правду. Ведь так, любезные?
– Слишком ты добрый, Клари, – с угрозой заворчал великан, перехватывая свой посох удобнее. – Но если мне их разговор не понравится, они у меня сразу кровью умоются!
– Ох! – тяжело вздохнул Клари, подходя ближе и чуть ли не наклоняясь к самым лицам пленников. – Ну что с ним делать? Он такой жестокий, что пока кровь не увидит, не успокоится, а уж когда увидит… Тогда вообще в зверя превращается. Так что вы, ребятки, не вздумайте мне врать. Отвечайте как на духу. Итак: кто такие?
И опять стал отвечать только Торговец. Движением века, давая знать Бонзаю, чтобы тот помалкивал:
– Рядом со мной находится его величество, король Ягонов Бонзай Пятый.
– Да что ты говоришь? – Лицо Колобка смешно вытянулось от изумления: – Вот врать горазд! И где же эти Ягоны находятся?
– Понятно, что территория небольшая, потому вы, может, и не слышали. С севера от Ягонов расположена громада королевства викингов, с запада – раза в три большее королевство Опалов, ну а с юга и востока занимает места раз в двадцать большая Визенская империя.
– Даже империя там есть? – поразился Клари, отстраняясь и поворачиваясь к великану: – Суабэ, ты ведь много читаешь, может, тебе доводилось слышать о такой империи?
Огромные плечи качнулись в недоумении:
– Впервые слышу.
Пленник старался не рассмеяться от наблюдаемой мимики:
– Неужели вы не понимаете, что я имею в виду северный материк? Он ведь гораздо больше этого и там может находиться как много королевств, так и сразу четыре империи. Я не ошибся?
Последний вопрос относился к Бонзаю, и тот постарался кивнуть настолько величественно, насколько у него получилось. Но, кажется, странные монахи им совершенно не поверили, потому что маленький захохотал, а великан с рычанием замахнулся своим посохом-оглоблей. И только поднятая в просительном жесте ладонь коллеги остановила расправу:
