Я приду с дождём - Ким Юн А
– Я буду скучать! Пиши мне обязательно! Все рассказывай! Особенно о Юнхо! Ох, как же я нервничаю, что перевелась на онлайн-обучение. Девчонки с курса умрут от зависти.
– Я тоже буду скучать, Джиён. Не давай Хёну молочку. У него непереносимость лактозы.
– Правда? А я добавила йогурт в… На борту есть туалет!
– Я это не ел, не надейтесь. – Дракон передал Минне ключи и хитро улыбнулся. – Гибискус в моей спальне нужно поливать раз в три дня. Там, в доме, тебя кое-кто заждался.
Все еще раз обнялись, и они с Джиён начали осторожно спускаться по лестнице. Хён вздохнул – как и всегда, Минна ничего не поняла о его чувствах. Может, это и к лучшему. Он оглянулся и накинул капюшон, раздумывая, как его угораздило с ней связаться?
Минна побежала в дом, надеясь встретиться с Юнхо, но неверно истолковала слова Хёна. Дверь с табличкой «Юрист/адвокат» была заперта. Тогда она поднялась на второй этаж и вышла в мансарду, где ее встретил Ли Кангиль, раскачивающийся в кресле. Завернувшись в плед, как в кокон, старик наклонился, чтобы привстать, и чуть не упал.
– Осторожно! – вскрикнула Минна и присела перед ним на корточки, разглядывая морщинистое лицо и покрасневший на морозе нос. – Дядя Кангиль, мне не верится, что это вы!
– Но это я! – сквозь кашель и смех заверил дракон и принюхался. – Ты не встретила внизу Юн Сану? Она вроде бы собиралась печь оладьи.
– Нет. Юн Сана вышла из храма? Разве она не должна развеяться пеплом, как только пересечет порог храма?
– Так и было, пока в храм не явился менбусин Ан Минджун. Он вычеркнул Юн Сану из реестра, потому что она… вернула долг, сохранив мою жемчужину. Теперь Юн Сана вроде Ун Шина – ни тут, ни там. Но главное, рядом со мной.
– А как вам удалось восстановиться?
– В прошлом месяце Ён Сихван прилетал в Корею, чтобы подписать договор с издательством Преисподней на свой интернет-бестселлер «Эстетичная медитация и проведение ритуалов» и дать интервью. Наконец-то в мире смертных заработало телевидение для духов. У Ён Сихвана есть астральная карта для расчета активации шерла. В полнолуние он провел обряд, и… вот он я!
– А Юнхо?
– Они с суперинтендантом так разгневали Небеса своей выходкой, что все отделы, включая знакомых Мрачных Жнецов, игнорируют меня. Пак Сондже не связывается с Небесами, пока занимает должность регента. Все, что нам остается, – это надеяться и ждать.
Это Минна и сама отлично знала. В храм на горе Пукхансан она ездила каждый день, вкладывая между дощечек записки для Юнхо. Хотя неизвестно – куда и кому отправлялись ее послания… По будням на площадке не было никого, кроме одиноко покачивающейся от ветра сосны.
Однажды Минна снова туда отправилась. Поднялась по склону до самого храма и попыталась дотянуться до верхней дощечки, единственной, которая оставалась пустой.
– И откуда у меня столько оптимизма? – бормотала она себе под нос, дыша паром на руки и натягивая перчатки. – Система отрицания реальности? Или как там называл Тэхён это состояние? В общем, она сработала. Поэтому возвращайся поскорее, Ли Юнхо.
– Снова ты! – раздался голос из-за спины, а за ним последовал громкий зевок. – Доброго вечера и полной луны.
Минна вздрогнула и увидела Хо Яна, который облокотился на колонну, лениво ковыряя палочками рис. Он вытащил кусок мяса и повертел перед лицом.
– Мало курицы, – заключил кумихо. – Эта госпожа Пак Набом – шарлатанка. Странно, что она еще жива. Надо было проверить ее имя в списках Мрачных Жнецов. Нельзя так безбожно обманывать клиентов и выйти сухой из воды.
– Почему вы здесь?
– Понимаю, что тебе противно видеть меня, но я вызвался быть хранителем жемчужин. Целых три штуки – это не шутки! Зато Небеса не придираются.
– Дон Юль, наверное, проклинает Вас. Он так мечтал о повышении.
– Он хотел вернуться из мира смертных в Преисподнюю. Но суперинтендант – тоже неплохо. А ты случаем не собираешься регулярно приходить сюда?
Минна ничего не ответила. Только поклонилась и ушла.
Полгода спустя…
Картина в изысканной раме, размером со стандартное окно, украшала гранатовую стену. С холста на случайных уличных прохожих строго смотрел не то змей, не то дракон.
Потертый линолеум закусочной, переименованной в «Щедрый имуги», был устлан разноцветными конфетти разной формы. Они также свисали червячками со столов, тарелок и волос присутствующих. Задвинув очки на лоб, госпожа Пак Набом запечатлела на камеру, как Юри и Тэхён дудят в разворачивающиеся языки-гудки. Затем кадр плавно захватил Сондже и Соён, которые одновременно поцеловали кольца друг друга и поправили желтые праздничные колпачки, которые Юри заставила нацепить всех для единого стиля.
– Какая жара! – обмахивалась воротом футболки хозяйка. – Будет в этом году гроза или нет, в конце концов? – Она повернулась в сторону подсобки и позвала: – Минна! Выходи! Мы же отмечаем твой день рождения и открытие кабинета для юридических консультаций!
– Тогда перестаньте снимать!
Именинница выглянула одним глазом, но отвертеться от совместного фото ей не удалось, потому что Юри решительно вывела ее за руку и поставила между собой и Тэхёном. Парочка имуги чинно распределилась по краям.
Минна готовилась натянуть улыбку для третьего фото, когда колокольчики у входа зазвенели, и в дверь вошел Ун Шин с крупной коробкой, обернутой серебристой фольгой. Токкэби облачился в белую рубашку с широкими рукавами, будто средневекового кроя, и укороченные брюки. Волосы по-прежнему были затянуты в хвост, а вот бородку глава охраны сбрил и фуражку снял, так что его не сразу все узнали.
Мужчина передал Минне подарок и станцевал на камеру лунную походку.
– Господин Ун Шин! Вы преобразились! – похлопала госпожа Пак Набом. – Откуда к нам?
– Я по щелчку, из Штатов. Хорошо, что мне не нужно отчитываться перед смертными, как господину Ли Хёну. Но через пять минут придется вернуться. А то не успею на конкурс талантов!
– Простите?
Пак Сонже наклонился к хозяйке и сверкнул золотыми радужками, подправив ее воспоминания. Сначала женщина моргала и шевелила губами, а потом рассмеялась от собственной неловкости.
– А что же господин Ли Хён, он не приедет поздравить Минну?
– Они с Джиён позвонили раньше всех. Ночью. Забыли про разницу между часовыми поясами.
– Господин Ли Хён сказал, что споет для Со Минны в прямом эфире. Вот сейчас, – пообещал Ун Шин и, указав на телевизор, поймал гневный взгляд Пак Сонже.
– Да как же такое возможно? Неужели? Они передвинули время съемок специально для нас?
Ун Шин щелкнул пальцами, сдвинув часовые пояса, которые потом предстояло выправлять, обращая время вспять. На Небесах, да и в Преисподней подобные фокусы не приветствовались. Ими пользовались только ищейки, когда необходимо было подтасовать факты или поймать преступника.
Госпожа Пак Набом включила телевизор и попала на выступление айдола. Он танцевал на большой сцене в свете сиренево-голубых софитов и исполнял новый хит под названием «Прощаясь с тобой», о котором Джиён еще месяц назад Минне все уши прожужжала. Иногда показывали восторженно визжащих фанаток, прыгающих с плакатами, а иногда выбеленное лицо Хёна крупным планом.
– И наша Джиён где-то за кулисами? – Госпожа Пак Набом надела очки.
– Сим Лиа поделилась, – шепнула Юри на ухо Минне, пока остальные увлеклись концертом, – что сегодня у них с Ун Шином свидание. Блог твоей мамы приносит плоды!
– После того, как на эфир начали приходить состоятельные духи, мама зачастила с поездками. Хорошо, что она не знает, с кем имеет дело.
– Так ведь твоими клиентами тоже будут духи.
– Да, но маме я пока не сказала об открытии кабинета.
– Куда она едет на этот раз?
– В Таиланд. Одна телекомпания хочет выкупить права на идею «Звездный мост для одиноких сердец» и снять передачу.
– Надеюсь, госпожа Со Нарэ хорошо примет известие о том, что мы с Тэхёном тайно расписались. Хоть она и говорит, что я ей как вторая дочь, но ты знаешь ее моральные установки. – Юри вздохнула и отпила кофе из пластикового стаканчика. – Поскорее бы Тэхён вернулся из Греции. Это его вторая командировка, а я из-за навалившихся дел в Преисподней не могу поехать с ним.
