Инна Сударева - Каприз леди Авроры
- Но у каждого воина есть хотя бы один человек, которому будет больно, очень больно, если воин погибнет. Родители, жена, дети. Подумай. Ты готова хотя бы у одного отнять того, кого он любит? - спросил Шип. - Разве ты забыла, каково это: потерять отца? Скольких отцов ты хочешь положить в лужи крови, чтоб прославиться, как Аврора Воительница?
Девушка молчала. Для нее все становилось с ног на голову. Это было похоже на то, как если бы пышная зеленая листва какого-нибудь дерева вмиг почернела и осыпалась - быстро и необъяснимо. Так и мысли Авроры о военной славе обесценились, из золотых превратившись в тусклые жестянки.
- А теперь подумай еще немного: быть может, тебе лучше прославиться, как Аврора Мирная? - продолжил молодой человек, беря руку девушки в свою. - Если все получится.
- А если - нет? - императрица подняла растерянный взгляд на молодого человека.
- Крикнешь "в атаку!" своим верным рыцарям. И я первый рвану в бой. За тебя, моя госпожа, - он наклонился и поцеловал ее в губы.
Аврора мгновенно все ему простила: и то, что он бросился в погоню за пафарийцами без разрешения, и то, что заставил ее волноваться, и то, что только что позволил себе говорить резко и сердито…
* * *С легким шорохом приподнялся тяжелый полог шатра, и два дюжих парня внесли в шатер большую и глубокую кадушку. Сразу за ними вошли Лют и Майя с ведрами, полными горячей воды. Рыжей имела вид сонный и совершенно безрадостный. Она ведь изображала мальчишку и вынуждена была слушаться старшего оруженосца - Люта. А Лют приказал ей просыпаться, выбираться из-под теплого одеяла и таскать тяжелые ведра. При такой работе да в такое время суток радоваться жизни представлялось весьма нелегкой задачей. Одарив и Корта, и Аврору тяжелым взглядом, Майя подковыляла к кадушке и выплеснула в нее воду. Лют сделал то же самое.
- Еще пару ходок. Ну, шевелись, - делая голос низким и хриплым, скомандовал старший оруженосец первого рыцаря императрицы и немножко подпихнул Майю к выходу.
- Иду-иду, - проворчала девушка, хмуря брови и сверкая глазами.
Корт с нескрываемым интересом наблюдал за нею и Лютом, а юноша тем временем счел нужным кое-что порассказать господину:
- Уж не знаю, ваша милость, какой прок от этого мальчишки, - сокрушенно начал парень. - Ленивый он и дерзкий.
- Зато, как я вижу: он ловкий и сильный, - усмехнулся Корт, замечая багровый "фонарь" на левой скуле Люта. - И умеет постоять за себя.
Майя злорадно оскалилась, подтверждая догадку Шипа, а оруженосец, покраснев лицом так, что кровоподтек стал плохо виден, поспешил возразить:
- Это я еще утром запнулся, упал и напоролся на корень…
- Утром? - засомневался Корт, присматриваясь к Люту. - Слишком уж свежо твое ранение…
Рыжая хохотнула. Не сдержала смешка и Аврора. А юноша набычился.
- Да. В военном лагере бывает всякое, - проговорил Корт, желая тем самым смягчить обстановку. - Я надеюсь, парни, вы еще не раз расшибете себе носы, но все это будет так - по-дружески, без лишней злобы. Мы ведь не собираемся воевать друг с другом. Мы против пафарийцев выступаем. Так?
- Так! - первой выпалила Майя и шустро протянула руку Люту. - Мир?
Паренек, все еще хмурясь, помедлил, глянул на господина, и Шип кивнул ему. Только после этого юноша пожал руку новому оруженосцу.
- Вот и замечательно, - отозвалась Аврора. - А теперь не забудьте, что нам нужно еще воды. И горячей и холодной.
- Вперед, парни, - сказал Корт и подмигнул Майе, а Люта похлопал по плечу.
Стараниями четырех ловких и молодых рук кадушка очень скоро наполнилась водой.
Мека и Шенн тоже не бездельничали - принесли в шатер чистую одежду и подносы, уставленные тарелками с колбасами, пшеничными лепешками, вареными яйцами, мочеными яблоками и солеными грибами. Кроме того, к столу прибыл и большой кувшин с ароматным темным пивом.
- Походная жизнь не так и плоха, - заметила Аврора и невольно слюну сглотнула; она час назад поужинала, но при виде принесенных яств почувствовала, что аппетит вновь пробуждается.
Корт, присевший на скамью, чтоб снять сапоги, и вдруг спохватился:
- А что скажут на то, что мы с тобой здесь одни?
- Ничего плохого или страшного, - улыбнулась Аврора. - Между дамой и ее рыцарем при походных условиях особые отношения. Ну, вот как у брата с сестрой.
- Даа? - протянул Шип и расхохотался. - Как интересно… Впрочем, я, кажется, кое-что вспоминаю, - он сперва нахмурил брови, а потом опять рассмеялся, и Авроре понравился его смех. - Какой интересный обычай!
- Что? Мой батюшка уже ввел тебя в курс дела? - полюбопытствовала императрица, хитро улыбаясь. - Так что можем хоть спать вместе - это ничего плохого никому о нас не скажет. Ты - мой рыцарь, я - твоя дама. Мы в походе и можем заботиться друг о друге, как брат - о сестре и сестра - о брате, делить жилье и ложе, одежду, трапезу, лошадей. У нас все общее, Корт, - и опять взялась помогать парню раздеваться: потянула шнуры нижней рубашки; не удержалась, коснулась пальцами его оголившейся груди, и щеки ее тут же полыхнули. Но уже не потому, что несколько минут назад она выпила горячего земляничного чаю.
- Только… ты же помнишь, - прошептала Аврора, чувствуя, как загорается что-то необычное в ее теле: в груди, в животе, в спине; не совсем понимая, что делает, она провела ладошкой по ключице Корта, его плечу, шее, затылку, - помнишь, что ты мне не брат?
- Помню, - кивнул молодой человек, осторожно касаясь ее горящей щеки своими пальцами, заглядывая в ее глаза. - Только, не торопись, лапа. Всему свое время.
Аврора улыбнулась рассеянной улыбкой:
- Прав. Всегда прав. Сейчас самое время - намылить тебе голову. И накормить тебя и напоить чаем. И уложить спать… Сегодня не говори мне больше ничего о войне и мире. Я просто хочу побыть с тобой…
Пока Корт расслаблялся в теплой воде, откинув голову на край лохани, Аврора сидела рядом, на скамейке и гладила его по волосам, по щеке, покрытой жесткой щетиной. Молодой человек не двигался - полулежал, закрыв глаза. И даже дыхание Шипа было спокойным и ровным. Чего нельзя было сказать об Авроре.
Она хотела любить его. Каждой частичкой своего тела. И прекрасно это понимала. Но в голове ее жужжали неотвязные и больно жалящие мысли-сомнения: а испытывает ли он к ней что-либо подобное? Уже не раз и не два он говорил, что не стоит торопиться с любовным ложем. Траур, обычаи… Неужели именно это сдерживает? А вот если бы все зависело лишь от нее, она бы наплевала на траур и обычаи…
"Гадкая девчонка!" - обругала себя Аврора и уткнулась носом в голое плечо Корта.
Плеснула вода - приятный хрустальный звук. Это рука Шипа поднялась, чтоб опуститься на затылок девушки и погладить ее мягкие волосы. Прохладные капли шустро сбежали с его запястья на висок, потом - на щеку Авроры. Шаловливо пощекотали кожу, уползая на шею и дальше - за ворот рубашки.
