Кэтрин Куртц - Ложа рыси
— Вот ты где, — сказала Филиппа, просовывая голову в дверь. — Собираешься провести здесь весь вечер? Если да, то, думаю, мне следовало бы обратить твое внимание на то, что ты совсем не в том состоянии, чтобы спать на полу.
— Тут ты, пожалуй, права, — признался Адам со слабой улыбкой. Выпрямившись, он вдруг почувствовал, как болит все тело, и поморщился, когда невольное движение вызвало приступ острой боли в плече.
Филиппа бросила понимающий взгляд на застеленный картами пол и иронически посмотрела на сына.
— Судя по виду этой комнаты, ты был весьма деятелен, — сухо заметила она.
— О, работал в основном Перегрин, — сказал Адам. — Я расскажу тебе за обедом… или мисс Толбэт присоединится к нам?
— Нет, она устроилась у себя в комнате с телевизором и подносом с ужином. По-моему, она боится злоупотребить нашим гостеприимством — что в данном случае и произошло бы. Поедим в Розовой комнате?
Они скромно поужинали запеченной курицей и зеленым салатом, но Адам воздержался от вина из-за своих дальнейших планов. Филиппе очень хотелось услышать о выполнении Перегрином упражнения с маятником, и она одобрительно кивнула, когда Адам закончил рассказ.
— Мальчик действительно делает успехи, не так ли? — заметила она. — Решать, конечно, тебе, но мне кажется, он готов — более, чем готов, — быть представленным как кандидат для посвящения.
— Согласен.
— До солнцестояния всего несколько дней, — продолжала Филиппа. — Это было бы подходящее время.
— Да… я думаю так же. Однако до этого мне бы хотелось получше представлять себе, что происходит. До сих пор они начинали первыми. Мы еще даже не знаем наверняка, кто они — конечно, кроме того, что это Ложа Рыси. Нам надо разорвать этот круг, завоевать превосходство.
— Согласна, — сказала Филиппа. — Но не забывай, что сейчас ты не в лучшей форме. Не недооценивай урона, который этот эпизод нанес твоим силам.
Адам фыркнул и пошевелил рукой на перевязи.
— Я сознаю свою ограниченность, и гордость не помешает мне попросить о помощи, когда она нужна. С другой стороны, если наши враги считают меня hors de combat[11], то они сильно ошибаются. Я поразмыслил о предложении Перегрина уделить хоть немного внимания Стерлингу. И у меня появилась идея.
Он кратко объяснил свои намерения Филиппе.
— Звучит многообещающе, — признала она. — Конечно стоит попробовать. Тебе нужна помощь, просить которую, по твоим словам, гордость не мешает?
Он, улыбаясь, покачал головой.
— Не для этого… но спасибо за предложение. Я еще разрабатываю детали. После кофе я вернусь в библиотеку и посмотрю, что получится.
— Ладно, — сказала Филиппа, — но помни, что тебе надо поправляться, так что не засиживайся слишком поздно.
После обеда Адам снял галстук и сменил туфли и блейзер на халат и тапочки, потом спустился в библиотеку. Шкатулка с медальоном Рыси уже стояла на столе. Из выдвижного ящика стола он достал пачку бумаги и картонный конверт с копиями бесед в Стерлинге. Он уже прочитал их несколько раз, не найдя ничего явно стоящего внимания. Однако на этот раз на уме у него было другое.
Усевшись за столом более или менее удобно, он взял кучку пустых учетных карточек, перо и баночку туши. Открыл ее, отложил крышечку в сторону и положил правую руку на стол перед собой, сосредоточившись на сапфире кольца. Потом он долго сидел совершенно неподвижно, успокаиваясь и давая своему намерению оформиться в уме. Когда идея обрела четкие очертания, он обратил внимание внутрь, сосредоточившись на дыхании. Когда все затихло и сконцентрировалось, он глубоко вздохнул и взял перо.
Оно казалось невесомым. Он помедлил, представив его кончик в виде острия луча флуоресцентного света, освещающего присутствие невидимых элементов в матрице инертной материи. Положив перед собой пустую карточку, он окунул перо в баночку с тушью и аккуратно написал имя и адрес, стоявшими в списке первыми, все время удерживая в равновесии мысль о луче, пронзающем тьму, подобно лучу светильника на каске шахтера.
«Творец Света, — молча взмолился он, — сделай видимым невидимое. Пусть проявится сокрытое».
Медленно, аккуратно он переписал все имена на отдельные карточки. Их оказалось двадцать девять. Он изучал их, пока сохла тушь на последних карточках, позволяя резонансу каждого имени и названия отражаться в уме. Уверившись, что надписи не размажутся, он собрал карточки в пачку и несколько раз перетасовал. Потом разложил их на столе лицом вниз: пять на шесть рядов, пустое место в правом нижнем углу.
Взял с подставки на столе острый как бритва нож «Exacto», срезал маленький кусочек серебра с медальона Рыси и приладил на кусок нитки. На миг закрыл глаза, формулируя образ маятника в виде стрелки компаса, настроенного на источник энергии, который он пытался найти. Потом, держа маятник над разложенными карточками — левой рукой, потому что правое плечо не выдержало бы напряжения, — он сосредоточился на направлении серебра к человеку, оживившему его.
Начав с левого верхнего угла расклада, он привел маятник в движение. Чтобы маятник двигался методично, он медленно вел его горизонтально между рядами карточек, высматривая отклонение. Между третьим и четвертым рядами он почувствовал слабый рывок к карте на пересечении четвертого сверху и третьего слева рядов. И снова ощутил отклонение, когда шел между четвертым и пятым рядами.
Неторопливо кивнув самому себе, он вытащил карандаш из среднего ящика стола и, приподняв карточку, подсунул карандаш под нее и сделал пометку на внутренней стороне. Отложив карандаш, он смешал карточки, не глядя на помеченную, и снова разложил их, повторив упражнение и пометив лежащую на пересечении второго ряда сверху и второго справа. Повторив упражнение в третий раз и пометив карточку, выделенную маятником, он отложил маятник и поднял карточку, на миг взвесив ее в руке, прежде чем посмотреть. Три нечеткие карандашные метки пришлись на карточку с именем «Фрэнсис Ребурн» и адресом «Нижний Леки, близ Стерлинга».
Адам неподвижно сидел несколько минут, крепко сжав губы и обдумывая важность этого открытия. Простая концентрация на имени нечего не выявила, но это, конечно, было серьезным признаком того, что этот Ребурн как-то вовлечен. Три «попадания» при слепом поиске выходили далеко за пределы случайного совпадения.
А если Ребурн был тем человеком, который направлял молнии — виновным в смерти Рэндалла Стюарта, Иена Макферсона и масонов Дунфермлина, — то долг Адама — выследить его, разоружить и передать гражданскому суду, если это будет возможно. Но начинали появляться только края картины, и Адам прекрасно сознавал ловушки, присущие слишком торопливым действиям на слишком малых основаниях.
