Роман (Крысь) Хаер - 2. Идеальное Дело
Проводив дирижабль взглядом, я оглянулся и сразу увидел бабу Торю, которая спокойно сидела на скамейке и с ехидной улыбочкой смотрела на меня.
— Здравствуй, балуля-хорошуля, — немного опешив, поздоровался я.
— И тябе прявет, — сварливо отозвалась бабушка. — Опять не как все к мине пожаловал, то на гору лезет, как горный баран, то с неба падает, как шишка с елки. Одно слово — дуралей.
— Да я седло тебе привез, — окончательно смутился я.
— Да заметила ужо, — еще более сердито сказала вредная бабулька. — Ты ж мине его, дурилка, прямо на голову кинуть хотел с летучей орковской ладейки, насилу успела тебя заставить с другого борта швырануть тяжесть эдакую.
«Так вот почему я передумал сбрасывать седло с того борта!» — подумал я, с уважением взглянув на старушку.
— Конешна я сама сябя и спасла, так бы прибил бабушку — не поморщился, да пошел бы хвастать о том подвиге налево-направо, дурак-дураком! — продолжала ворчать старушенция. — Мол, это я прибил бабульку в лясу сядлом! Дивитеся на меня, люди добрые!
— Извини, баба Торя, не хотел тебя обидеть, — покаялся я и быстро добавил, чтобы не давать старушке лишний раз про мою дурость упомянуть, так сказать сбил с любимой темы: — Я специально вернулся, чтобы седло тебе вернуть.
— А я думала, упер ты мое сядло, — ехидно покачала головой старушка. — А у тя даже на енто ума не хватило.
— Извини, бабушка, — решительно заявил я, думая только о том, как бы побыстрее закруглиться. — Вот твое седло, а я пойду.
— Нет уж постой, — решительно пресекла мою попытку к бегству баба Торя. — Зачем мине теперича два сядла? Как ты тогда упер сядло, пришлося мине лятеть на Гошке за новым. Сягодня с утра токма вярнулися — а ты тут как тут. Это же траты какие понапраслину!
— А что, лучше бы я его, в самом деле, украл, что ли? — возмутился я.
— Да знаю, что не спер, совсем дурачок что ль? — удивилась старушка. — Я ж вядунья, мине Гошка все рассказал. Бросил бы там его, я б на след день и подобрала.
— И что теперь делать? — застыл я в недоумении.
— Как что? Давай мине пять золотых! А сядло сябе бери теперича, токма старое забирай, новое я тябе не дам.
— Да запросто, — обрадовался я возможности отделаться от бабушки.
Через минуту к бабе Торе под постоянные причитания о недалеком умишке одного орка перекочевали пять золотых из моего кошелька, после чего бабулька сразу же немного подобрела.
— Чаво, шары-та при тябе осталися, я гляжу? — соизволила пошутить ехидная старушка. — Случайно сохранил, небось?
— Ну, можно сказать угадала ты, баба Торя, — смущенно улыбнувшись признался я. — Повезло…
— Ладна, пошла я отдыхать, — довольно и в то же время устало сказала бабушка. — А то свалился мине на голову, да привел за собой ораву цельну. Это ж как я намаялася всем глаза-то отводить…
— Извини, баба Торя, — окончательно стушевавшись пробормотал я. — Как-то не подумал…
— Нипадумал он! И почему это неудивительна мине? — пробормотала бабушка, скрываясь в дверях своего ветхого строеньица. — Сама главна дурилка в лясу как был, так и осталси…
Я, посмеиваясь, спускался по широкой дороге к подножию горы, таща свои вещи и не желающее от меня отцепляться огромное драконье седло, а за моей спиной слышалось утихающее ворчание древней ведуньи, которая никак не хотела успокаиваться даже в своей избушке.
«Рыжик! Вылезай, улетел Дехор», — позвал я кота, когда спустился с горки.
«А я тут, тебя не бросил. Просто с бабушкой не хотелось разговаривать», — тут же ответил рыжий нахал, выползая из-под ближайшего кустика, и мы пошли рядом мирно беседуя.
«Тебя проводить до ваших мест?» — спросил я, улыбаясь.
«Да, вдруг меня опять какой-нибудь огр поймает», — с хитринкой в зеленых глазах попросил рыжий плутишка.
«Откуда в вашем лесу огры?» — удивился я.
«А вдруг забредет один», — не сдавался Рыжик, явно издеваясь над бедным уставшим джисталкером.
«Хорошо, провожу. Но ты несешь седло», — согласился я.
«Ой, совсем забыл! Меня Халва заждалась, а ты медленно идешь. Мне срочно надо бежать», — сразу засуетился рыжий умник, сел на землю и мы стали прощаться.
Мы находились на небольшой лесной поляне совсем недалеко от скалы бабы Тори. До Леса Котов было часа два неспешной ходьбы (полчаса бега коту средним темпом), так что за Рыжика я уже не беспокоился. Я свалил свои вещи на лесную траву, присел рядом и обнял рыжего пушистого негодяйского красавца за шею. Так мы просидели без слов минуты две-три. Двигаться не хотелась — грядущая безкотовая жизнь представлялась серой и унылой. Потом я оторвался от пушистой шеи, схватил большую голову за уши и притянул нос-пуговку к своему носу. Рыжик на долю секунды высунул красный язык меж могучих клыков и лизнул меня в щеку. Потом я снял кольцо-коготь и одел на мягкий пушистый палец правой лапы лесного кота.
«Отлично, Вожак просил притащить еще один ошейник», — с удовольствием передал мне кот.
«Опять отдаст соседнему прайду в качестве взаимовыручки», — улыбнулся я.
«Мы такие», — согласился рыжий воин лесной армии.
«Ладно, беги. Халве привет передай от меня», — сказал я, вставая на ноги. Прощаться с котом можно целую вечность, но легче от этого не станет.
«Не скучай», — привычно напутствовал меня рыжий философ, и через секунду его хвост, мелькнув напоследок в кустах напротив, скрылся с глаз.
Точка на сканере, идентифицирующаяся как «Рыжик», быстро достигла границы зоны видимости и тоже исчезла. Через минуту счетчик пискнул, сигнализируя разрядку. Мое время пребывания в мире Ворк опять стало ограниченным.
— Еще мы увидимся неоднократно, — неожиданно для самого себя пропел я какую-то невообразимую мантру, потом сделал себе компенсирующую инъекцию, взял груду вещей и застыл, ожидая действия препарата на свой организм.
На поляне в лесу стоял джисталкер. За спиной у человека, замаскированного под орка, висели два одинаковых с виду арбалета, на поясе болтался меч в ножнах, а в левой руке мужчина держал большой мешок. Но главным украшением джисталкера служило огромное драконье седло, водруженное вверх тормашками ему на голову. Человек стоял, слегка покачиваясь, придерживая седло правой рукой, чем-то похожий на горскую девушку с кувшином на голове. Джисталкер стоял минуты две без движений, и местные птахи с недоумением глядели на эту фигуру, которая безуспешно пыталась стать лесной статуей. Поучалось это у него не очень удачно — периодически статуя вдруг покачивалась под тяжестью седла, а потом возвращалась в прежнее положение как детская игрушка Ванька-встанька. Неожиданно по телу человека пробежала неясная тень, и через долю секунды на том месте, где только что находился джисталкер, стало пусто.
