Линн Рэйда - Истинное имя
— Просто мы с Этайном не друзья, и Хлорд об этом знает, — неохотно отозвался Крикс.
— Вот как? А кто же тогда друзья Этайна? Я один раз видел, как он вполне мирно разговаривает с Грейдом, но не мог же он…
— Нет, с Декарром и Дарнторном Марк не дружит. Он… — Крикс на мгновение задумался. Потом сказал — Он здесь вообще ни с кем не дружит. Мне кажется, что ему не нужны друзья.
— Да ладно, — недоверчиво ответил Арклесс. — Как ты себе это представляешь?…
Крикс нахмурился. По правде говоря, до этого момента он не очень-то задумывался над этим вопросом, но сейчас, когда Димар заговорил о нем, поведение Марка в самом деле показалось ему странным.
— Ну, ему и так не плохо. Он в любой момент может поговорить с Афейном, или с Льюбертом, или со мной. У него здесь нет ни одного врага. А если бы он стал везде ходить со мной и Лэром, то Дарнторн бы от него уже не отвязался.
— А ты уверен, что он держится от вас подальше именно поэтому?
— А почему еще?
— Ну, возможно, он просто не хочет к вам навязываться. Да вы с Лэром и ведете себя так, как будто вам никто не нужен.
— Вряд ли. Маркий, он… он просто не такой, как остальные. Например, когда мы разговариваем с Мирто и Афейном, он может встать рядом и все время просто слушать. Молча. Только глаза переводит с одного на другого и улыбается этой своей улыбочкой. По которой в жизни не поймешь, о чем он думает. Если к нему кто-то обратится — он ответит, а потом опять молчит. И все время улыбается, как будто он посол на императорском приеме. Мне кажется, что ему просто наплевать на нас на всех с высокой колокольни.
— Мда, и правда, любопытная фигура этот ваш Этайн, — пробормотал Димар. — Вот кто действительно понравился бы Аденору!
"Не понравился бы…" — возразил Крикс мысленно. Он смутно чувствовал, что, хотя его новоявленный сеньор и ценит в подчиненных сдержанность и умение хранить все свои мысли при себе, лорд все-таки привык иметь дело с людьми, которых он неплохо понимал. А вот человек, чье настроение было бы совершенно невозможно угадать, скорее уж заставил бы Ральгерда Аденора нервничать, чем восхищаться.
— Кажется, я где-то я уже слышал кое-что о человеке с таким именем. Этайн, Этайн… Этайн, — как заведенный, повторял тем временем Димар. — О, кажется, вспомнил! Он, должно быть, сын Валерика Этайна. Того самого, который вел переговоры с Хавенреймом после Иллирийского сражения!
— Вел переговоры? — эхом повторил за ним "дан-Энрикс". — А о чем там было разговаривать? Мы же ведь их разбили наголову… От войск нагорийцев после Иллирийского сражения оставалось меньше половины. А дан-Хавенрейм бежал с поля боя и даже оставил свой штандарт. Мне Валиор рассказывал!
Дарл посмотрел на друга почти снисходительно.
— У нашей армии потери тоже были очень ощутимыми. К тому же Сервелльд Аракс Дарнторн как раз убедил мятежников договориться с Хавенреймом и отправить в Айришер гонцов. Ты представляешь себе, что бы получилось, если бы они действительно связались с нагорийцами и заключили договор?… Вот и пришлось в срочном порядке замириться с Айришером. А чтобы не потерять при этом половину завоеванных земель, как раз и нужно было, чтобы кто-то убедил дан-Хавенрейма, что у императора хватает сил и средств для продолжения войны. И если мне не изменяет память, то посольство Наорикса возглавлял сэр Валерик Этайн.
— И этот Этайн — отец нашего Марка?…
— Очевидно, да.
— Ничего себе! Ведь он же… в общем-то… герой?
— Да, разумеется. Только представь: вражеский лагерь, куда каждую минуту может прискакать гонец от Сервелльда Дарнторна. И еще в любой момент какой-нибудь доглядчик может донести, как на самом деле вымотано войско Наина Воителя, и что провизию там выдают урезанными порциями, а всем раненным не хватает места в лазаретах. А ты, несмотря на это, все равно должен стоять перед дан-Хавенреймом и его придворными — один и без оружия — и хладнокровно врать ему в лицо. По-моему, скакать в атаку куда проще.
— Странно получается. Отец Этайна и Дарнторна были, вроде как, на разных сторонах, а Маркий с Льюбертом спокойно учатся в одном отряде.
— Потому что Маркий не такой дурак, чтобы показывать направо и налево, если ему кто-нибудь не нравится.
— А я, значит, именно такой? — Крикс посмотрел на Дарла, улыбаясь непередаваемой улыбкой.
Тот смутился.
— Ты — совсем другое дело… Я совсем не то хотел сказать. Я просто…
Энониец рассмеялся.
— Ох, да ладно, хватит извиняться. Неужели правда думаешь, что я обиделся?… Забудь. И кстати, мы почти пришли.
Мальчики свернули на двор Императорских конюшен. Дарл привычно подозвал слугу и властным тоном, вполне подобавшим знатному лаконцу — но никак не бывшему бродяге и воришке из Рыбного квартала — приказал подать им лошадей.
Когда Дарл назвал по именам Арниса и Шмеля, на обветренном лице конюха возникло озабоченное выражение.
— Арниса мы вам сейчас же поседлаем, мейер Арклесс, а вот Шмель…
— Что Шмель? — встревожился "дан-Энрикс".
Конюх развел руками.
— Вы вчера, по-видимому, ездили не слишком осторожно. У Шмеля повреждено копыто. Он не может ехать.
Дарл негромко выругался. Видимо, идея сегодня же выехать в Эрхейм крепко засела в его голове, и каждое препятствие, мешавшее этому плану, выводило его из себя. Но Дарл все же быстро взял себя в руки.
— Дайте нам другую лошадь, вот и все, — нашелся он.
— Увы, у нас сегодня нет свободных лошадей.
— Что, ни одной? — сердито уточнил Димар.
— Нет, ни одной. Заняты все, кроме одной кобылы, еще не успевшей разродиться, и… — конюх запнулся и после неловкой паузы закончил — В общем, у нас нет свободных лошадей.
Арклесс встрепенулся. Кажется, один возможный выход у них все же был…
— Тогда оседлайте моему товарищу Фуэро, — быстро сказал он, боясь, что, если он сейчас же не заставит себя выговорить эту святотатственную фразу, то потом уж точно не решится предложить нечто подобное.
Конюх вытаращился сначала на Димара, а потом и на стоявшего с ним рядом Крикса, бывшего примерно на голову ниже своего товарища.
— Оседлать… Фуэро? Вы с ума сошли?!
— Да нисколько, — храбро возразил Димар. Начинавший в глубине души надеяться, что Крикс, до этого момента слушавший их перепалку молча, вмешается и сам откажется садиться на Фуэро. — Мы должны сегодня же уехать. Разумеется, моему другу нужен конь. Следовательно, мы берем того коня, которого вы можете нам дать.
Конюх снова перевел глаза на Крикса.
— Мейер Рикс, возможно, вы благоразумнее, чем ваш приятель… Бросьте эту глупую затею. Этот конь, Фуэро, необъезжен и опасен. Я не хочу весь остаток жизни упрекать себя за то, что вы сломали себе шею, а я мог это предотвратить, но ничего не сделал.
