Макс Фрай - Русские инородные сказки - 5
— Будешь хулиганить, отберу визу на въезд, — приветствует Комету Солнце.
— Это когда это я хулиганила? — воспламеняется Комета.
— Мне отсюда не видно. Но жалобы от граждан поступали, — туманно поясняет Солнце.
— Да верьте вы больше этим гражданам! Они и не такое скажут!
— Ты на моих подданных-то не клевещи, других у меня нет. А то визу отберу!
Комета пожимает хвостом — все равно это самодовольное светило не переубедить никому. «Ну ничего, вот я где-нибудь в туманности Андромеды большими буквами нацарапаю: „На Солнце есть пятна, сама видела“», — утешает себя Комета и отправляется проведать своих старых знакомцев. Все-таки интересно, кто это на нее нажаловался?
— Эй, старушка, какие новости? — кричит Меркурий. — Не так уж быстро ты летишь! Спорим, я бы обогнал тебя? Ну-ка, становись на соседнюю орбиту, померимся силами! Давай, давай, не увиливай!
Комета, пытаясь избежать столкновения с вертлявым собеседником, чуть не врезается в Марс, тот наливается гневом и подумывает даже кинуться в погоню за нарушительницей спокойствия — поймать ее и поместить на отдельную орбиту, чтобы маршировала как положено, в ногу, а не скакала козой, — но вовремя одумывается. Марс, он всегда так. Стоит только Комете удалиться от него на достаточное расстояние, и ему уже становится все равно, пусть хоть на голове ходит, лишь бы подальше отсюда.
Земля, в отличие от многих других, не пытается делать вид, что помнит и знает Комету, — ей не до этого. Кивнет разве только или поздоровается вежливо и продолжает терпеть. Зато многочисленные человеческие фитюльки, населяющие Землю, заранее вооружились телескопами, биноклями, подзорными трубами и фотоаппаратами.
— Все правильно, это типичная комета! Ведет себя так же, как сто лет назад! — делают выводы серьезные ученые и ученики первого класса средней астрономической школы, хотя откуда бы им знать, как вела себя Комета сто лет назад.
— В следующий раз точно не удержусь и хвостом врежу! — кричит им в ответ Комета.
«И гудит еще так — очень кометно!» — со знанием дела записывают в журналы наблюдений все кому не лень (то есть все вообще земляне).
— Точно — врежу! — свирепеет Комета.
— Ну конечно, тебе хорошо говорить «врежу»! — ноет откуда-то сбоку Луна. — Ты улетишь, и приветик, а они на меня уже замахнулись, мало им старушки Земли!
— Так полетим вместе? — чуть замедляет ход Комета.
— Ну да, в неизвестность! — всхлипывает Луна. — Я так не могу: сорваться и лететь в глубокий космос и в черные дыры. А тут хоть и людно, но безопасно. Да и потом, ты меня в случае чего бросишь, а Земля — никогда.
— Ну и оставайся при своем! — фыркает Комета. («Именно так, как все кометы фыркают», — не забывают записать самые занудные земные наблюдатели.)
Хуже людей только астероиды. Они-то и в самом деле помнят Комету, да их к тому же еще и бесконечно много. Те, что покрупнее, стараются держаться от нее подальше, зато мелкие так и норовят зацепиться за хвост: уж больно им хочется повидать другие места.
«Явилась! — брюзжат крупные астероиды. — Сейчас опять начнет баламутить молодежь, как в тот раз».
Хотя Комета никого не баламутит, она просто летит, все вперед и вперед, даже не замечая, что на ее хвосте разместились на этот раз целых четыре маленьких астероида-путешественника.
— Ой, смотрите-ка, Комета! — устраиваются поудобнее на своих орбитах спутники Юпитера. — Ну-ка, поглядим, чего она в этот раз натворит. Помню, в прошлый свой приезд…
— А ну-ка заткнитесь все! — строго говорит Юпитер. — Устроили клуб по интересам! Сейчас вот столкну вас лбами, будете знать!
— Экий ты большой босс! — уважительно хихикает Комета.
— С ними по-другому нельзя, — вздыхает Юпитер. — Ну ничего, когда-нибудь они вырастут, повзрослеют и смогут обходиться без меня. Тогда мы с тобой полетаем.
— Ага! — жизнерадостно врет Комета. На самом деле и она, и Юпитер в курсе: никаких совместных полетов не будет. Потому что, даже если вырастут когда-нибудь эти противные спутники, у них тут же появятся свои спутники, которые Юпитер пожалеет и не сможет оставить без присмотра.
Другое дело — Сатурн. Ему на спутники начхать. У него даже хвост есть, он его носит вместо пояса, обмотав вокруг себя. Стоит только распустить этот пояс — и вперед, к свободе. Но Сатурн полагает, что жизнь во всех звездных системах одинаковая, видел одну — считай что видел все остальные. К тому же если бы где-нибудь там было по-настоящему здорово, то разве бы Комета возвращалась каждые сто лет обратно, вместо того чтобы навсегда остаться в этом звездном раю?
Покинув пределы Солнечной системы (там стоит такой специальный дорожный знак — перечеркнутое Солнце), Комета развивает максимальную скорость и уносится прочь, твердя про себя: «Чтобы я, чтобы я еще раз, сюда, в этот гадюшник, к этим занудам и сплетникам, да ни за что, никогда!!!»
Но через условные сто лет она забудет об этом и как ни в чем не бывало вернется в Солнечную систему. Ведь кометы ужасно рассеянны. Зато прочие светила знают и помнят о ней всё.
Некрасивое дерево
Однажды веселый южный ветер занес в городской парк незнакомое семечко. Уронил его на землю, между елью и ясенем, присыпал землею и даже дождиком сбрызнул — теплым таким, приятным, на радость всем деревьям. И дальше улетел, не заботясь больше о том, что же с семечком будет потом. А потом оно, как и положено семечкам, проросло: сначала пустило тоненький зеленый побег, потом несмело выпустило два сочных листочка, а через десяток-другой лет в городском парке все деревья только и знали, что шептаться или даже откровенно насмехаться над незнакомцем. Таких уродцев они не видали, — тот же колючий кустарник у дороги или крапива были хоть и неприятными, но привычными соседями. Но это! Куда такое годится? Вскоре беднягу иначе, как Некрасивое дерево, никто и не называл. Даже люди, которым обычно до шелеста листьев и шепота трав нет никакого дела, узнали об этом обидном прозвище и вовсю назначали встречи «около Некрасивого дерева». Или вообще — «под Уродом», что совсем никуда не годится.
Дерево росло, обзаводилось все новыми и новыми ветками, зеленело летом, осенью роняло листья на землю, засыпало на зиму, чтобы вновь пробудиться весной. Словом, вело себя как все нормальные деревья, и птицы охотно вили гнезда в его ветвях — да еще и уверяли, что Некрасивое дерево напоминает им о теплых странах.
«Неужели нельзя ничего сделать с этим чужаком? — возмущался красавец Клен, гневно встряхивая шевелюрой. — Это же просто некультурно — появляться в таком виде в приличном городском саду!»
