Андрей Сухин - превратности судьбы - превратности любви
- Очень надо! - постаравшись, чтобы это прозвучало максимально убедительно, сказал я и посмотрел прямо в темные глаза Валерии Георгиевны. Конечно, я смотрел не просто так, а подкреплял свою просьбу уже проверенным на клиентках `Иль-де-Франса` мысленным посылом, тем самым, которым я убеждал их заказывать самое дорогое вино и набирать кучу блюд, тоже естественно не дешевых.
Валерия Георгиевна, сидевшая за своим большим начальническим столом, задумчиво посмотрела на меня, побарабанила своими длинными красными ногтями по полированной поверхности стола. Затем поднялась из-за стола, прошлась взад-вперед по кабинету.
- Ты же понимаешь, Влад, что просить отгул в ночь на Новый год для официанта это, по меньшей мере, нагло! Работы будет столько, что даже мне придется помогать в зале...
Я придал своему лицу чрезвычайно жалостливый вид, а Валерия Георгиевна продолжила задумчиво.
- Но вот через пару дней состоится традиционная предновогодняя встреча рестораторов и управляющих ресторанами Москвы, и я получила приглашение тоже...
Она помолчала, а я, выказав крайнее внимание на своем лице, про себя подумал.
"Не хочет ли она, чтобы я и эту встречу обслуживал?"
И как выяснилось чуть позже, я был не так уж и неправ в своих предположениях.
- По правилам я могу пригласить с собой одно лицо, но вот беда, со своим молодым человеком я недавно рассталась. А идти одной, убыток для имиджа... и я хочу попросить оказать мне услугу: сопроводить меня на этот вечер, а я в качестве ответного жеста доброй воли постараюсь дать тебе отгул на тридцать первое декабря.
И с ожиданием, уже в свою очередь сама посмотрела на меня своими сильно подведенными глазами. Думал я недолго.
"Другой возможности у меня не будет. Да и обижу я сильно Валерию своим отказом".
В общем, я согласился. Леночке я сказал о чисто деловом характере встречи и был не так уж и неправ, поскольку всё это я делал для ее же блага.
Вечер прошел очень приятно. Отдыхать, ведь не работать. Красивые женщины, танцы, шампанское... Правда, на других женщин я мог только поглядывать со стороны, поскольку Валерия явно считала меня своей добычей и даже порыкивала, словно раздраженная львица, при любой моей попытке познакомится с кем-либо еще кроме нее. И всё было бы ничего, и я бы очутился дома в постели с Леночкой, как и обещал в три часа ночи, если бы не одно но: не стоило мне мешать шампанское с виски.
И хотя свое обещание, я исполнил и очутился в постели в три ночи, но только не с Леночкой, а с Валерией и не у себя дома, а у нее.
И вспоминая происшедшее ночью, я в качестве слабенького оправдания своего поведения еще мог тешить себя мыслью, что в отношении меня произошел инцест, когда невероятно агрессивная Валерия, тоже употребившая немалое количество бокалов с шампанским взяла инициативу в свои руки. К моему сожалению, на следующее утро, ни о каком инцесте со стороны Валерии речь уже не шла. Я сам проявил инициативу, но с другой стороны, ведь не мог же я удрать из постели явственно жаждавшей меня женщины словно перепуганный заяц. Пришлось соответствовать ожиданиям. Да еще было соображение, что если пренебрегу Валерией сейчас, то не видать мне потом, несмотря на все мои усилия, обещанного отгула.
К моему глубокому огорчению, когда я возвратился домой, (дело было уже после полудня) то Леночка, еще в прихожей буквально обнюхавшая меня, мгновенно заподозрила неладное. Помаду Валерии я с себя, конечно, стер, но вот запах духов... Леночка проигнорировала мои попытки оправдаться и вынесла вердикт `виновен`. Наказание мне было определено тут же. К моему облегчению отлучения от постели не последовало, но приготовление завтрака с этого момента было вменено мне в обязанность.
Я еще раз вздохнул, выключил газ, укутал полотенцем кашу и пошел будить Леночку к завтраку. Леночка, ранее бодро встававшая в шесть утра, чтобы успеть на работу, стала настоящей соней. Спала она теперь по утрам долго и сладко, и если бы не я со своими сообщениями о завтраке, то просыпалась бы ближе к полудню. А так...
- Леночка, деточка, вставай всё готово, - поцеловал я в нос спящую девушку. В принципе только его я и мог поцеловать, поскольку Леночка закрутилась в одеяло почти с головой. Один нос только и торчал наружу. Правда, еще из-под одеяла высовывалась соблазнительная ножка Леночки, длинная-предлинная, с гладкой, как шелк кожей, но если бы я начал будить эту соню, целуя ее ножку, то... каша бы точно остыла, поскольку одним поцелуем, в этом случае ограничиться было бы трудно.
Леночка, услышав мой призыв, потянулась, улыбнулась, не раскрывая глаз, а ее руки стремительно вылетели из-под одеяла и обвили меня за шею. Сладкой, невыразимо прекрасной Леночка оставалась всегда, даже в этом полусонном состоянии, но, поцеловав меня, она быстро выпустила меня из своих шаловливых ручек, поскольку явственно почувствовала, как я напрягся. Во рту у меня разом пересохло, в голове зашумело, словно я опрокинул рюмку коньяка, кроме того, резко оживилась еще одна, почти самостоятельная часть моего организма. Но Леночка, зная мою реакцию на ее заигрывания, со смехом выскользнула из-под одеяла, и устремилась в том, в чём была: в трусиках и полупрозрачной маечке в ванную. Я лишь проводил глазами это ошеломляющее видение, не предпринимая никаких попыток поймать ее. Моя сдержанность объяснялась просто: я знал, что Леночка с охотой продолжит свои игры со мной после завтрака.
Завтрак я готовил без особой фантазии: каша, (овсяная, рисовая, пшенная), сыр, колбаса, масло, тосты, кофе. И объяснялось это постоянство очень просто: я надеялся, что Леночке надоест однообразие, и она возьмет приготовление завтрака в свои нежные ручки, но пока мой коварный замысел не увенчался успехом. Леночка без всяких возражений поглощала всё приготовленное мною и даже периодически хвалила меня. Я, конечно, подозревал в этом элемент воспитания и поощрения к дальнейшему совершенствованию на кулинарной ниве, но надежды на смену настроения Леночки тоже не терял.
- Леночка, сейчас звонила Марта Семеновна и сообщила, что ей, наконец разрешено оплатить мои труды. Мне велено явиться в три часа.
- Я иду с тобой! - тут же незамедлительно отреагировала Леночка.
- Разумно ли это? Тебя всё равно никто сейчас не узнает, а значит, и не пустят внутрь. Сам-то я невелика птица, чтобы являться за деньгами с сопровождением.
- А я пока погуляю, а потом сразу же отправимся в одно местечко, там я присмотрела такой милый костюмчик...
Всё! Теперь что-либо говорить и возражать бессмысленно. У Леночки были вполне определенные и ясные намерения: как только деньги окажутся в моем кошельке их следует немедленно потратить на, несомненно, очень нужные и важные вещи, для Леночки.
