Татьяна Нартова - Зимнее солнце
— Элеса, ты не могла разве выбрать место получше? — начала с раздражением Велера. Зеленоглазая презрительно фыркнула и, даже не оборачиваясь, ответила напарнице:
— Дело, дорогая моя, не в месте, а в профессионализме. И уж поверь мне, лучше этого подвальчика найти было нельзя. Он — не что иное, как одно из ответвлений катакомб, тянущихся практически подо всем городом. И в том числе под зданием суда. Так что нас никто больше не увидит до того момента, как мы приникнем туда. Да, это будет для них сюрприз…
— Ага, особенно для Лиды, — хмыкнула младшая леквер, — Слушай, остроухий, а ты правда не предупредил ее, что мы будем присутствовать при слушанье дела?
Шерненс лишь отрицательно махнул своей растрепанной головой. Отношения между Велерой и эльфом складывались весьма напряженно. Виной всему была необыкновенная выдержанность парня, принимавшего каждое оскорбление с такой легкостью и безразличием, словно он был глухим или тупым, как валенок. Такое положение дел, естественно, не устраивало девушку, которая больше хорошей драки обожала скандалы. Так что ей оставалось лишь бессильно ругаться сквозь зубы, да непрестанно нападать на Шерненса. И с каждым днем леквер все чаше замечала, что невольно начинает уважать этого непробиваемого блондина. После того случая в кафе, Вел больше не предпринимала попыток устраивать публичные побоища, предпочитая мирно разносить свой номер в гостинице, в котором компания провела еще двое суток. Конечно, кому захочется еще раз получить по темечку? Когда она очнулась уже на следующий день на громадной кровати, у нее болело буквально все, что могло, по определению, болеть. Над ней склонился эльф с кружкой какого-то питья, явно сочувствующий девушке, однако, не подающий вида.
— Как ты себя чувствуешь?
— А ты не догадываешься? — злобно хмыкнула леквер, хватаясь за раскалывающуюся голову, — Слушай, остроухий, глянь-ка, на месте ли у меня все части тела? Эй, только щупать не надо! Неужели тебе ума не хватает визуально это оценить? Что ж за мужики…
— Я и не собирался тебя щупать, — без тени оскорбления в голосе ответил парень, — О, хрустальная роза в садах хрупкости. Все у тебя на месте. Хотя, мне кажется, Элеса перестаралась. Ты лежишь здесь уже двенадцать часов и, если честно, мне уже начало казаться, что тебя не вывести из этого состояния. На, выпей. Это, конечно, не амброзия, но зато помогает от всех болезней. По крайней мере, от головной боли.
Велера со стоном попыталась приподнять свое непослушное тело, едва не рухнув обратно на матрас. Пришлось Шерненсу помочь ей, а потом едва ли не силком влить горячее пойло, отчего-то именуемое у гномов "Божьей слезой". Хотя возможно, у их богов, действительно, были такие слезы. Младшая леквер закашлялась, настолько сильно ей ударил в нос подозрительно знакомый запах:
— Что это? Ты решил меня отравить, чтоб не мучилась? — мрачно предположила она.
— Ты имеешь в виду, входит ли в состав отвара бледные поганки? Да, входят. Но травить ими я тебя не собираюсь. Это не те виды, что произрастают у нас повсеместно. Эти грибы растут в поземных городах гномов и абсолютно безвредны. Во всяком случае, те яды, что входят в их состав, при варке легко разрушаются. Так что и не надейся, о, жемчужина моего моря, что быстро и легко закончишь свою бесценную жизнь.
С тех пор между ними создалось некое подобие негласного договора. Шерненс привычно отмахивался от девушки, та старательно нападала, однако ни одна из сторон не переходила грани недозволенного. Велера по-прежнему скрипела зубами, а парень лишь улыбался на все ее выпады. И только Элеса молча глядела на все их перепалки сквозь пальцы ровно до того момента, как было принято решение выходить на сцену.
— Мы — одна команда. Пока не кончится суд нам надо сохранять максимально уважительное отношение друг к другу. Все личные претензии должны остаться в Эвер-Неге или Вкерет-Мармола, все ссоры и разногласия отодвинуться даже не на второй, а на десятый план.
И как ни странно, все с этим согласились. Так что и теперь разгоравшееся недовольство Велеры было зарублено на корню одним лишь взглядом старшей леквер. Элеса, с каждым днем становившаяся все целостнее, продолжала сочетать в себе характеры всех троих лекверов. Посему любая инсинуация со стороны девушки или Шерненса немедленно подавлялась лишь одним ее словом, явно исходившим от Гервена. Крашеный и в теле женщины сохранил весь свой дар убеждения.
— И что ты собираешься делать дальше? — поинтересовался у нее эльф, когда приятели подошли ко входу в небольшую комнатку, в которой еще сохранились следы жилья. Раньше в катакомбах, как пояснил парень, располагались целые подземные селения, состоящие целиком из охранников и военных, оберегавших город, так сказать, снизу. Однако, после того как в Ревет-Завер пришла союзная армия фавнов, гномов и части элем и едва не сожгла здесь всех дотла, пришлось срочно перекрывать катакомбы и передислоцировать военных на поверхность. К счастью для всех, достаточно кровопролитные бои кончились так же быстро, как потушенный под городом пожар. Столица была отбита практически в целости и сохранности, если не считать пары разрушенных зданий и разграбленного центрального парка, в котором врагам устроили засаду. Первое время здесь каждые три дня ходили специально обученные лекверы, но после подписания перемирия и они бросили подземелья. И хотя это самое перемирие являлось таковым только на бумаге, более уже никто в течение последних ста лет сюда не совался.
— Проведу обряд, — пожала плечами Элеса, — а вы пока поднимитесь наверх, думаю, заседание начнется уже менее чем через час. Шерненс, ты знаешь, как надо действовать, но для Велеры я повторю еще раз. Во-первых, никаких стычек с охраной, даже если они начнут сомневаться в том, что ты приглашена на суд. Во-вторых, в зале заседания веди себя тише воды. Не махай Лиде руками, не кричи, и так далее. Мы должны появиться как можно позже. И, в третьих, береги себя, сестренка.
— Спасибо, Локмер, — женщины обнялись, после чего эльф подхватил Велеру за руку, и они быстро зашагали дальше по темному коридору, ориентируясь только с помощью своего великолепного зрения и небольшого плана катакомб.
Как только обе фигуры окончательно растаяли за поворотом, старшая леквер устало уселась прямо на пол комнаты, пытаясь вспомнить все, что происходило с ней до того, как она стала Элесой. Как оказалось, это было уже не так просто, как раньше. Последние сутки женщина даже перестала слышать у себя в голове голоса, что сначало несказанно обрадовало ее, а потом напугало. Ведь, чем больше возрастала в ней доля Элесы, тем слабее становили Гервен, Руалла и Локмер, постепенно растворявшиеся в ее объединенной сущности, как кусок железа в концентрированной кислоте. Они могли сейчас просто не вернуться, и это беспокоило зеленоглазую сильнее даже, чем уже начавшееся наверху заседание Совета. Наконец, она приняла решение. Так или иначе, но ей пора было "делиться" на части. Леквер с грустью еще раз осмотрела себя в небольшое зеркальце, словно пытаясь навсегда запомнить до последней черточки отразившееся в нем тонкое лицо и встала.
