Дэвид Эддингс - Последняя игра
– Это же глупо, Се'Недра, – запротестовал он. – Я ведь не собираюсь ни с кем воевать, зачем же мне тогда скакать, размахивая мечом?
– Но они заслужили того, чтобы увидеть тебя, Гарион, – объясняла она так, будто разговаривала с ребенком. – Они покинули свои дома и явились сражаться по твоему зову.
– Я никого не призывал.
– Это сделала я – от твоего имени. Они действительно очень хорошая армия, и я сама собрала их. Разве ты не гордишься мною?
– Я не просил тебя этого делать.
– Ты был слишком горд, чтобы просить. Это одна из твоих ошибок, Гарион. А ты никогда не должен быть настолько гордым, чтобы не просить о помощи любящих тебя людей. Разве так уж трудно Повелителю Запада наградить своих верных солдат маленьким проявлением благодарности? Или же ты стал слишком великим и гордым для этого?
– Ты путаешь разные вещи, Се'Недра. И делаешь это весьма часто, что тебе известно и самой.
Но Се'Недра продолжила разговор, как будто этот вопрос уже решен.
– И, конечно, на тебе будет корона, а также какие-нибудь красивые доспехи.
Я думаю, что подошла бы кольчуга.
– Я не собираюсь строить из себя клоуна только для того, чтобы удовлетворить твое стремление к дешевым спектаклям.
Глаза ее наполнились слезами, а губы задрожали.
– Ты больше не любишь меня, – сказала она плаксивым голосом.
Даже во сне Гарион застонал. Вот так всегда кончались их споры. С помощью искусных уловок и хитрости она разбивала все его аргументы. Гарион ведь знал, что она делает это ради того, чтобы добиться своего, но он был перед ней совершенно беспомощен. Это могло вообще не иметь никакого отношения к обсуждавшемуся вопросу, но ей удавалось повернуть дело так, чтобы можно было бросить ему убийственное обвинение, и вся надежда даже на маленькую победу у него немедленно пропадала. Где она только научилась быть такой бессердечной притворщицей?
И получилось так, что Гарион, одетый в кольчугу и самодовольно выставив вперед пылающий меч, под громогласные крики армии Се'Недры въехал в форты, возведенные на восточных утесах Ведь произошло так много событий с тех пор, как Гарион, Силк и Белгарат уехали прошлой весной из Райве, и вот молодой король лежит на своей высокой с балдахином кровати, почти потеряв надежду на сон. Ведь действительно Се'Недра собрала армию. Чем больше Гарион узнавал подробностей, тем больше удивлялся – не только ее наглости, но и той огромной энергии и целеустремленности, которые она при этом проявила. Конечно, ей помогали и ее направляли, но первоначальная идея принадлежала только ей. Его любовь несколько омрачали дурные предчувствия: ему предстояло жениться на очень волевой молодой женщине – такой, которую почти никогда не мучили сомнения.
Гарион опять перевернулся и взбил подушку, надеясь, что это поможет ему наконец заснуть спокойным сном, но снова погрузился в тревожные видения. К нему теперь, протягивая руки, шли Релг и Таиба.
А затем он очутился у кровати Адары. Его прекрасная кузина была еще бледнее, чем он ее помнил, и непрестанно кашляла. Даже когда они вели беседу, тетя Пол лечила рану, которая чуть не стала причиной смерти девушки.
– Я, конечно, подавляла это в себе, – говорила Адара. – Я так старалась скрыть это от него, а теперь вот выпалила, а оказалось, что я не умираю.
– Хеттар? – снова спросил Гарион. Он повторял это уже в третий раз.
– Если ты не прекратишь, Гарион, я порву с тобой все отношения, – весьма твердо сказала Адара.
– Виноват, – быстро извинился он. – Просто я никогда не предполагал, что… Он хороший друг, но я никогда не думал, что в него можно влюбиться. Он такой… не знаю… непримиримый, что ли.
– У меня есть основания думать, что он может измениться, – слегка покраснев, сказала Адара и снова начала кашлять.
– Выпей-ка вот это, дорогая, – распорядилась тетя Пол, подходя к кровати с чашкой, от которой шел пар.
– Вкус у этого зелья отвратительный, – предупредил кузину Гарион.
– Но это поможет, Гарион, – сказала ему тетя Пол. – Кстати, я могу справиться с болезнью и без твоих полезных комментариев, А потом он оказался в пещерах под Пролгой, стоял рядом с Релгом, в то время как Горим проводил простую церемонию бракосочетания Релга с марагской женщиной, которая полностью изменила его жизнь. Гарион ощущал присутствие в этой подземной комнате кого-то еще и задавался вопросом, рассказал ли уже кто-нибудь Релгу о сделке, заключенной в Ктол Мишраке. Он подумал, а не рассказать ли Релгу об этом самому, но потом решил не делать этого. С учетом всех обстоятельств для Релга, вероятно, было бы лучше начать ко всему привыкать постепенно. На сегодняшний день женитьба на Таибе была, наверное, уже достаточным потрясением для этого фанатика Когда церемония закончилась, Гарион смог ощутить ликование Мары – скорбящий бог более не плакал.
Бесполезно, решил Гарион. Он не сможет заснуть, по крайней мере таким сном, который принес бы ему хоть что-нибудь хорошее. Он встал и оделся. Огонь в очаге на ночь гасили, и он разжег его, потом уселся в кресло перед огнем, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени.
Даже если бы его женитьба на Се'Недре произошла сразу после их прибытия в Райве, все еще могло бы обернуться хорошо. Но приготовления к королевскому бракосочетанию были слишком сложны, чтобы их можно было осуществить за одну ночь. И слишком многие из предполагаемых почетных гостей все еще оправлялись от ран, полученных в сражении у Талл Марду.
Эта отсрочка предоставила Се'Недре время для осуществления продуманного плана перемен. У нее было, очевидно, определенное представление о нем – какой-то идеал, который лишь она одна могла вообразить себе, – и Се'Недра решительно вознамерилась сделать Гариона таким, каким его придумала, вопреки всем его протестам и возражениям. Ничто не могло остановить ее в этом целеустремленном порыве одержать над ним верх. Но это тоже так несправедливо!
Ведь готов же Гарион принять ее такой, какая она есть. Маленькая принцесса имела свои недостатки – даже много, – но он желал принять все хорошее вместе с плохим. Почему бы и ей не оказать ему такую же любезность? Но каждый раз, когда он пытался проявить твердость и категорически отказывался выполнять ее капризы, глаза Се'Недры наполнялись слезами, губы начинали дрожать, и роковые слова «ты больше не любишь меня» обрушивались на него. На протяжении этой долгой зимы Белгарион Райвенский даже несколько раз подумывал о бегстве.
Теперь опять пришла весна и кончились штормы, из-за которых в зимние месяцы остров Ветров был отрезан от внешнего мира День, который, как казалось Гариону, никогда не наступит, внезапно нахлынул на него. Сегодня – день, когда он возьмет себе в жены Се'Недру, принцессу империи Толнедра, и бежать уже слишком поздно.
