Наталья Авербух - Последний из Рода
Все правильно. Все так, как должно быть.
Я стоял на коленях, чувствуя как размеренно, в такт биению моего сердца, пульсирует окружившее меня пламя. Нет, не пламя — Огнь. Раны затянулись прямо на глазах — как до этого прорехи на мундире. Я ухватился покрепче за скользкий от крови эфес и поднялся… Где я? Как далеко я успел прорваться?
Снег застилал взгляд, шипело окружающее меня пламя, пожирая подступающий холод. Но битва еще шла — там, за этой белой завесой.
Она — Княгиня? Старшая? Еще одно порождение Хаоса? — все еще была рядом.
— Иди, Берсерк… — шепнула она. — Иди… Эта ночь теперь твоя. Я дарю ее тебе, Берсерк. Победи своих… наших… врагов.
Сверкнули ее глаза, взметнулись широкие рукава, обнажая тонкие белые запястья, пронизанные яркими жилками: и снег затих. Словно и не было этого безумия, словно не стоял он, вот, стеной.
— Победи, Берсерк! — взвыл ветер, и она исчезла.
Я огляделся и обнаружил, что от ворот-то совсем недалеко отошел — вот они… Со всех ног бросился туда, где последние остатки призванного мною войска удерживали город. Сыпались искры с ржавых сабель, лентами вилось пламя, отмечая их путь… Но как же их осталось мало! Что делать? Одному мне не справиться… Не выстоять… Не удержать… Не спасти.
— Держать ворота! — кричу. И мои воины отзываются — рычанием, шипением, свистом, шорохом. Пламя, едва тлевшее внутри костяков, разгорается ярче… и ярче… И вспоминается мне вновь видение, что послала Реи'Линэ…
— Больше! Больше огня! — чей это голос? Мой? Его? Не важно… И вновь вскипают за плечами крылья, я отталкиваюсь от земли — лечу, вспышкой прошивая тьму. — Эй, на стенах! Не жалейте стрел! Дайте мне огня! Все живые — на стены! На стены!
Первая стрела прошивает небо, вторая… Я камнем падаю вниз, туда, где сошлись в последней битве мои воины и мои враги. Одна стрела, две… Три… Сотня…
Стрелы впиваются в шкуры шатров, занимается пожаром. Шипят мокрые угли, тает устлавший землю снег, а из-под него вырастает пламя, стремясь языками-побегами к темному небу, хватая обжигающими пальцами чужаков, утаскивая за собой.
— Жарче! Больше! — кричу. Жжет запястье браслет, полыхают кольца. Черпаю пламя из крыла и бросаю его. Не во врагов — в своих. Пою их моим огнем, моей кровью. Чтобы яростней дрались, чтобы не разлетелись прахом.
К воротам… Узнать, что с Нарой… Не опоздал ли…
— Она на стенах, — Кольд сидит на земле, рассматривает продырявленную куртку. — Да не бесись ты! Ничего с ней теперь не станет, не до людей им теперь, не до живых. А она… устала ждать. Ты не бойся, Город защитит твою Нару, он умеет быть благодарным своим душам.
— Кольд, я… — закусываю губу. Когда уходил к воротам, думал, все — конец. Оказалось, что рано попрощался. Но вот теперь…
— Я знаю, Берсерк. Я знаю. — Он вскочил на ноги. Подмигнув, засунул два пальца в рот и засвистел. Тут же, будто из-под земли, стал передо мной его дьявольский конь. — Бери, Берсерк. Бери. Первому Ворон служил, пусть послужит и Последнему. Бери!
И резко развернулся. Ушел. Не сказав: «Прощай».
— Прощай, Кольд. Ты был настоящим Другом, — произнес я, взбираясь в седло. Прикрыв глаза, посмотрел. Воины, напоенные моею кровью, еще стояли. Они ждали, знали, что их долг дать мне время. И они исполнили его. Похлопав Ворона по шее, я наклонился и попросил, зная — поймет: — Идем… Пора нам с тобой…
Он сорвался с места в галоп. Мы мчались вперед, стелились по ветру его грива и мои волосы, путаясь, становясь одним. Летели искры из-под его копыт, срывалось пламя с моих ладоней. И мчались за нами тени, с каждым мигом, с каждой искрой, становясь все плотней, все ярче. И смеялась Княгиня-Огнь, скачущая рядом со мной — по правую руку. А по левую несся он — мое отражение…
— Вперед, Воины! Идите за тем, кто открыл вам путь! Горите мои души! — хохотала Княгиня. — Победа иль Хаос!
— Победа иль Хаос! — подхватило мое отражение.
— Победа! — подхватил я.
И все поглотило пламя. В мире не осталось ничего, кроме него…
Нара— На стены! — кричал он, паря над городом, обнимая его алыми крыльями. Еще миг назад мне казалось, что все кончено. Но нет. Вставали воины, поднимали мечи и шли вперед. И враг отступал. Шаг за шагом, медленно, но отступал. — Все живые, на стены! Дайте мне огня!
Я рванулась из рук Кольда. Не стану ждать. Тиану от меня никогда пользы не было, я лишь мешала ему, но сейчас я не стану стоять в стороне. И пусть я в своей долгой жизни никогда не держала в руках оружия, но, думаю, тетиву натянуть смогу. Вон, даже дети идут вслед за стариками и женщинами. На стены. Все на стены. Ибо не спастись тем, кто не борется.
Кольд не остановил. Не окликнул. Не побежал следом. Кто-то дал мне лук, кто-то — полупустой колчан. Первые горящие стрелы уже взвились в небо. Дрожащими руками я натянула тетиву и, не целясь, спустила. Взвизгнула стрела, по ладони потекла кровь. Я подпалила обмотанный чем-то наконечник второй стрелы. Рядом стояли смертные. Они стреляли быстро, много быстрей, чем могла я, но это было неважно.
Никогда бы не подумала, что скажу это, но я поняла. Поняла, что двигало моими людьми, уходящими на войну. Я поняла, почему Тиан не убежал… Я поняла…
Стоя плечом к плечу с людьми, защищающими свой город, я вдруг перестала бояться Огня. В груди, презрев законы Порядка, Хаос и суть бэниши, разгоралось пламя…
Тиан камнем рухнул вниз, туда, где оставил меня и Кольда. Рвануться? Побежать? Нет. Мы попрощались. Я не хочу передумать, не хочу, чтобы этот тусклый, колеблющийся огонек в моей груди вновь потух.
Я хочу, чтобы мой человек гордился мной.
Мною — Нарой Воином.
Баньши Рода Воинов.
Топот копыт. Он вылетает из щербатого рта полуразрушенных ворот. Конь-огонь мчится едва касаясь копытами земли, и брызжут искры, отмечая его путь. Я едва не забываю, что натянула тетиву, замираю, глядя на них — Тиана и его, теперь его, Ворона. И кажется мне, что из пламени, что струится за ними, тени выходят…
Или не кажется?
Один, два… Сотня… Тысяча…
Они рвут тьму на клочки. Звенит оружие, шипит Огнь и над всем этим звучит ее смех. Ее голос. Огненным валом накатывают они на нелюдей, что посмели бросить вызов людям. Сминают копытами, рубят, жгут. А они парят над огненным морем — два огненных ворона, крыльями сцепившиеся навек…
И шепчет кто-то рядом со мной… И шепот подхватывают… И обращается шепот в крик:
— Победа! Победа! Победа!
Люди не стреляют больше, я тоже опускаю лук…
И падаю на колени.
