Александра Пляскина - Кузина из Пустоты
Не обращая внимания на нарастающую боль в голове, я стала пытаться настроиться на печать снова и снова. С энной попытки мне удалось уловить тень его эмоций и мозаику разнообразных картинок: боли, страха, ненависти, надежды, злости.
Кто-то старается захватить власть над моим Драконом — мрази. Убью. Он Мой!!! МОЙ! Ненависть потоком лилась через меня, она вымывала боль, оставляя лишь жжение на спине и лед на одежде.
Успокоиться и взять себя в руки не получается, меня все время перехлестывают эмоции варга. Э нет, так дело не пойдет. Тут я Хозяин, а ты мои тапки. Слышишь!? Вот она — черная неблагодарность. Не буду больше тебя спасать.
Я обиженно надулась и стала тихо сопеть, жуткая привычка еще с детского сада.
Одного понять не могу, кто может напасть на Эрхора отдельно от меня? Ммм, блин, мозги со сна совершенно не варят. В сознании стали мелькать картины злости и раздражения, а потом битвы и пустых. Неужели противник открыл на нас охоту? Глупо и непродуктивно. Чего он добьется таким образом? Хм, да ничего. Возможно, тогда, что это реакция варга на ритуал пустого, но амулет вроде бы должен меня защищать или не должен? Надо спросить Горрита.
Поплескавшись еще немного пока не замерзли руки, а лицо не стало щипать от холода, пошла обратно в лагерь. Боль прошла и слабость тоже, вот только лед никак не желал таять. Выбравшись из леса на поляну, я сразу почувствовала сногсшибательный аромат жареного мяса. И почему способности оборотня к кулинарии просыпаются только в походах?
— Что у тебя с одеждой? — Туарисар озадаченно рассматривал лед на рубашке и жилетки.
— Так зима ведь, — я смотрела на него невинными глазками. — Холодно.
Он как-то странно посмотрел на меня, но промолчал. Я обошла его и направилась к своему месту отдыха. Сложив одеяло и положив его в сумку, прицепила пояс с метательными ножами и засунула стилет за пояс штанов. Так спокойней, пусть даже противника здесь нет. Отыскав кланника взглядом, направилась в его сторону. Заметив меня, он удивленно уставился на мое лицо. Чего это он? Неужели я стала похожа на Квазимоду?
— Что? — Он взял себя в руки, и его лицо снова стало непроницаемой маской.
Опустившись рядом с ним на его покрывало, я повторила свой вопрос.
— У тебя под левым глазом слабый рисунок зеленого цвета. Напоминает руну хозяина.
Эээ, чего? Руна хозяина… это мне кто-то или я кому-то. В голове появилась картинка тапочек. Тапочки? Че за фигня? Я, когда волнуюсь или перехожу предел эмоноциональности, всегда на сленге начинаю общаться, даже мысленно.
Теперь появилась картинка, выражающая раздражение варга. Хм, так это ты мне подчиняешься? Ну наконец-то, а то я думала, что ты меня так до конца моей жизни третировать будешь.
— Все в порядке, — я отмахнулась от этой темы. — Меня волнует другое. Почему-то твой амулет перестал работать или стал намного слабее.
Горрит напряженно рассматривал землю перед собой, в его неподвижности чувствовалась злость и раздражение, прям как от дракона.
— Ощущения такие же, как и прежде? — голос звучал тихо, но заставлял холод в груди подрагивать и обжигать морозом кожу.
— Нет. Другие, но от этого не менее болезненны и неприятны, — я криво улыбнулась. — Главное, что нет этой противной вони.
Кланник напрягся сильнее. Рядом с ним ощущалось присутствие еще кого-то — Смерть. Она заставила часть Альерхум совсем взбеситься. Лед стал покрывать плечи. Эй, я так в снеговика превращусь.
— Ты лучше успокойся, а то я замерзну.
Парень повернулся ко мне, но голову не поднимал. Он сейчас, мне кажется, вообще не здесь. Я не стала его отвлекать и принялась оглядываться вокруг. Все как всегда. Поведение отряда совершенно не изменилось: Льяро и Раторо пытаются вывести из равновесия Наимэ, Бодарь с Даро обсуждают методы заточки и для какого оружия подходит та или иная. Маг старался держаться от отряда на расстоянии, наверное, боится заразиться дуростью, а рыжик его подкалывает, но периодически поглядывает в нашу с Горритом сторону. Вот тебе и отряд на спец задании.
— Покажи амулет. — Посмотрев на кланника, я случайно поймала его взгляд и меня затянула Бездна.
У меня чувство будто я лечу сквозь галактику, одновременно страшно и захватывающе. Такие красивые звезды: малые, гиганты, сверхновые… россыпь брильянтов во тьме. В голове мелькнул звук пожарной сирены, но этого хватило, чтобы избавиться от наваждения. Помотав головой, я окончательно развеяла иллюзию. Спасибо, больше тапком звать не буду. В ответ проскользнули картинки раздражения. Смешной, и где он только в моей памяти откопал пожарную сигнализацию?
Я достала замороженный амулет из-за пазухи и, не снимая, протянула его в сторону кланника. Встречаться с ним взглядом больше не решалась. В этот раз все намного опаснее, и я могу не справиться.
В его руках лед, сковавший амулет, растаял, мгновенно превратившись в пар. На ментальном уровне стало ощутимо давить силой. Не скажу, что неприятно, но довольно напряженно. Я смотрела на амулет, его золотой ободок постепенно темнел и в итоге стал сиять черным светом. Ни разу еще не видела, чтобы черный цвет светился.
— Теперь все в порядке, — тихие низкие звуки в его голосе принадлежали Покою, но при этом сюда еще и примешивались свистящие. Он злится, его эмоции для меня сейчас как открытая книга, но главное, не поддаться им.
— Почему он перестал работать? — я старалась задавать вопросы спокойно, чтобы ненароком не спровоцировать его.
— Папа обиделся. — За такое умение шипеть змея удавится.
Больше ни о чем спрашивать не стала, опасно для окружающих и меня в частности. Поэтому, попросив его одеть повязку, я оставила его в покое и подошла к командиру.
— Мы здесь еще долго? — Он осторожно пригубил горячий чай, хотя язык не поворачивается эту бурду чаем назвать — травяной отвар максимум. По мне так чай должен быть крепким и черным, а всякие там зеленые, красные и серобурокозявчатые — уже не чай, а травяной или кустарниковый напиток.
— У нас два поселения. Через пару часов отправимся. — Я кивнула. Надеюсь, за это время последствия общения с Покоем развеются. — Что у тебя с лицом?
Вопрос командира прозвучал как бы между прочим, без особого любопытства в голосе.
— Сильно видно? — Что за очередной татуаж.
— Нет, довольно слабо, но вблизи хорошо просматривается. — Я стану любимцем вождя папуасов. — Правда, постепенно она становится более слабой.
О, это уже лучше, может, она тогда совсем пропадет? Предаваясь надежде, я подползла к Раторо и стала цыганить у него кусочек побольше. Кусочек мне выделили, но не самый большой, поэтому сидя на покрывале капитана и грызя свою долю, успевала чистить Раторо по-русски на все лады. Такие эпитеты, которыми я награждала жадного оборотня, в языках этого мира просто не встречаются. Все-таки богат и могуч русский язык.
