Тимур Свиридов - Миры Непримиримых
– Радуйся, пришедший с молнией!
Дар повернулся на голос и подошел ближе.
В тени одного из проходов стояла высокая фигура, облаченная в закрывающие тело одежды. Длинные вертикальные складки шли от плеч до земли. Узкий свод, под которым стоял этот тангр, был темнее прочих.
– Радуйся и ты!
Некоторое время они стояли, молча разглядывая друг друга.
Это был глубокий старик, равного которому по дряхлости Дар не встречал еще на Рортанге. Нельзя сказать, что это было приятное зрелище. Старец имел вытянутый череп с шишковатым, покрытым выростами шлемом. Его кость несла следы повреждений и была совершенно выбелена годами. Жесткое лицо с перебитым в нескольких местах носом, одна ноздря вырвана. Щеки перечеркивали уродливые шрамы с потемневшими краями, а мохнатые брови были совершенно белы. Однако его глубоко запавшие голубые глаза под тяжелыми веками были самым ужасным, что Дару когда-либо приходилось видеть. Глаза полнились блеском молодости – чужеродной молодости, которой не было в этом теле. Они сверкали пугающей силой и мудростью.
Нижнюю челюсть старца покрывала густая борода, которая, казалось, росла также из ушей и ноздрей. Дар никогда не видел бородатых тангров, и это зрелище окончательно поразило его. Однако он не выказал удивления и сказал:
– Долгий путь вел меня по землям а'зардов и Хуурадана в поисках махо погибшего клана ю-Линнор по имени Юйра. Ты ли это?
Взгляд старца оторвался от его лица, медленно прошел по телу вниз, к рукам с зажатыми баулами, к ногам в легких сандалиях. Задержался на шиташе, висевшем на поясе, и Дар был готов поклясться, что старик смотрит на квадратную гравировку «бегущего солнца» в основании голубого клинка.
– Я узнаю тебя! – прошептали сухие бескровные губы. – Ты моя смерть…
* * *
– Скрижали не обманули… – Старец торжествующе нахмурился, глаза его заблестели суровей. – Кто ты, тангр, явившийся с молнией?
– Мое имя Дар. Я пришел искать у тебя ответа на вопросы.
Старец стоял с замершим взглядом, будто прислушиваясь к чему-то. Дар знал, что старец вынюхивает его отбив.
– Мне нужна твоя помощь, чтобы вспомнить себя. Я был найден возле хуураданской Хотоаги отрядом мстителей Саудрака. Мой латнир пуст, и я не помню ничего, что было до этого момента.
Зрачки старика мгновенно сфокусировались на его лице:
– Как же ты выжил? Разве дромаруги Хуурадана научились щадить чужаков?!
– У меня не было отбива, и Атсинбирг тоже не было во мне.
Кустистые белые брови взлетели вверх.
– Такого не бывало на земле предков!
– То же самое мне сказал Зордаор…
– Ты и его повидал уже?
– Хуураданцы сняли с него латнир незадолго перед тем, как я ним встретился, – печально поведал Дар. – Так что наша беседа не была длинной. Это произошло в Изир-доре, разрушенном в отместку за сожженную Хотоагу.
– Когда это случилось?
– Одиннадцать дней назад.
Известие о смерти Зордаора потрясло старика. Он опустил свои сияющие глаза и долгое время молчал.
Дар почувствовал неудобство, кроме того, он понял, что начинает замерзать.
– Идем! – тихим голосом сказал очнувшийся от размышлений старец. – Я почтил Зордаора. А для нашей беседы найдутся более удобные места.
Он повернулся и пошел прямо в темноту.
– Держись за мной шаг в шаг. – Голос старика не был ни вежливым, ни грубым. – Я привык к этой темноте и знаю дорогу.
Пещера надвинулась – вход в нее был полон свисавших с потолка острых камней. По краям утоптанной дорожки лежали большие черные валуны посреди нанесенного в дыры снега. Скоро стемнело так, что только светлый плащ Ю-махо слабо маячил впереди. Темп ходьбы был выбран совсем не старческий, и Дар еле поспевал, стараясь не задевать баулами за стены. Прошло еще немного времени, и темнота окончательно поглотила все вокруг, даже фигуру старика. Дар сделал невольное усилие, чтобы увидеть хоть что-либо. И опять внутренности пещеры послушно высветились, но не сильно, достаточно, чтобы различить окружающее. Ребра стен и камней проявились тонкими яркими ниточками, а плоскости их сторон выглядели зонами серых теней. Все было в точности, как в пещере с Куаргиром.
Послышался негромкий вскрик. Дар повернулся и увидел рядом Ю-махо. Его расширенные от удивления глаза оглядывали гостя с ног до головы.
– Ты… – бормотал он оторопело, – светишься?!
– Это мой любимый способ ходить в темноте, – деланно безразличным тоном сказал Дар.
По лицу Ю-махо волной прошла целая гамма разных чувств.
– Что это?
– Где?
– Что значит твой свет?
– А что значит свет неба снаружи? Я сказал сразу: мне нужен махо, который бы ответил на мои вопросы. Мое тело светится в темноте – это один из вопросов. Но есть много других, поважнее.
– Хм… – сказал старик, задумываясь. – Вот как… Ты задаешь не такие вопросы, какие обычно задают тангры. Возможно, я и отвечу на них. Но нам надо много говорить.
Он сделал плавный жест рукой, и перед ним в воздухе слабым огнем вспыхнул воздух, приобретая округлые черты. Желтоватый, почти прозрачный шар света с мутными границами испускал теплое сияние, осветившее черный камень рядом с фигурой старика. Свечение было более ярким в центре и мягко уменьшалось к краям. Дар невольно вздрогнул – это слишком напоминало виденное им на «беседе откровений».
– Идем! – взмахнул рукой Ю-махо.
Они шли длинными темными переходами, поднимались и спускались по узким и широким каменным лестницам. Это отдаленно походило на блуждания в подземельях Хоргурда, за исключением того, что там был один маленький ход, а здесь они находились в настоящем подземном лабиринте. Через длинные коридоры – темные, бессветные, где старик ориентировался безукоризненно, – они шли и шли, пока не достигли огромной слабоосвещенной пещеры, где в несказанной вышине были пробиты скальные окна. Оттуда оба прошли дальше серией небольших переходов, каждый из которых заканчивался прямоугольным помещением со слабым естественным освещением. Несмотря на то что маленькие окна или бойницы выходили наружу, тут было гораздо теплее. Трудно понять, что было тому причиной – сохраненное тепло дня или подземный огонь, передававшийся через камень. Грандиозность и размах этих скальных переходов и залов рождали впечатление о целом городе, спрятанном в горе. Некоторые из прямоугольных комнат были торжественно оформлены, с вырезанными из камня постаментами, прямоугольными столами, группами каменных многорядных сидений, изящных кафедр, портиков и колонн. Кое-где камень украшало резное дерево. На стенах иногда гордо висели темные от времени латниры. Представив, сколько тангров должны были строить все это, Дар почувствовал холодок под латниром. Старик по-прежнему шел в высоком темпе, не останавливаясь. Похоже, он совсем не ставил перед собой задачу изумить гостя. Он уверенно находил дорогу среди бесконечных перекрестков и поворотов. Было странно, как махо не запутывается в таком множестве переходов. Хотя, если прожить целую жизнь внутри горы, наверное, можно научиться ориентироваться с помощью одного лишь обоняния.
