Виталий Сертаков - Коготь берсерка
Сердце Дага стучало вместе с гудящим барабаном. Его место у весла занял другой викинг. Обе свободные смены разобрали щиты. Кормчий обеими руками вцепился в рулевое весло. Подслеповатый барабанщик Трюггви лупил колотушкой в растянутую бычью кожу и беззвучно хохотал, подставив лицо ветру. Глазастик взобрался на мачту, передал сигнал соседям и шустро скатился вниз.
Драккар чайкой взлетал над пучиной и нырял вниз. Снасти скрипели на все лады, с оглушительным треском надувался и опадал парус. Свободные смены выстроились вдоль бортов, каждый на своем месте. У Дага теперь тоже имелся кусочек борта, за который он лично отвечал. В первую очередь предстояло защищать гребца со своей же, одиннадцатой скамьи.
— Держать на долю к ветру!
— Их шесть против нас троих!
— Глазастик, раздай копья!
Впередсмотрящий сковырнул доску над потайным сундуком. Зазвенел металл, викинги вооружались тяжелыми копьями. Корабль стал походить на ощетинившегося ежа. Он продвигался вперед ощутимыми рывками. Барабан колотил в ушные перепонки.
— Копья — к бою! Крюки — к бою!
— Лютых — к передней мачте!
Копье для Дага оказалось слишком тяжело. От Сьеберна Зубастика ему достался меч не слишком хорошего качества. Было заметно, что клинок несколько раз загибали, а потом распрямляли. Но, к своей радости, под грудой копий, в самой глубине хранилища, Даг приметил кое-что стоящее. Там валялся еще один меч с расколотым навершием, слишком короткий для взрослого бойца.
Даг пошарил в глубине ящика. Рукоять легла в руку, точно парень с ней родился. Железо на лезвии почти не затронула ржавчина, согнуть его тоже не получалось, и заточено оружие было замечательно. Северянин сделал несколько пробных замахов. В груди что-то екнуло. Меч слушался его, как старшего брата. И сделан он был весьма хитро, даже странно, что викинги не заметили этого. Опытным взглядом кузнеца Даг оценил голубые разводы на лезвии, едва заметный изгиб с желобком и заметно смещенный центр тяжести. Скорее всего, взрослым бойцам просто лень было возиться с оружием, предназначенным для подростка. Они даже не представляли, какая ценность угодила к ним в руки. Северянин вспомнил, как друг отца, кузнец из Бирки, показывал им мечи из нового железа, закаленные новым необычным способом. Судя по всему, этого «малыша» тоже произвели на свет искусные мастера…
— Хо-хо, это детская игрушка! — усмехнулся сосед Ингвар, когда Даг вернулся на место. — Я помню, откуда он. Мы дрались с фризами, спалили им три деревни. Там были граф и его сын. Сынок вроде тебя. Постарше на год или два… Они дрались, как крысы, зажатые в угол. Хорошо дрались, мы потом сожгли их вместе со своими… А меч никому не подошел. Никому неохота его чинить.
— Мне подойдет… — Даг внимательно разглядывал остатки сложной инкрустации и затейливую вязь на клинке. — Я починю его. Я назову его «Костолом».
Он упер острие в палубу и попытался согнуть. Навалился всем телом, ожидая хруста, какой происходит всегда, если в руде слишком много угля. «Костолом» спружинил, но устоял.
— Я починю тебя… — повторил Даг, ощупывая пальцем каверны на рукояти, где прежде сверкали драгоценные камни. — Мы подружимся втроем… Мы всех победим!
Третьим в их компании по праву стал боевой топор погибшего Зубастика. Точнее — его запасной топор, тоже слишком легкий для здоровенного викинга. Но Дагу он оказался как раз впору. Северянин решил, что на привале сделает себе такую же удобную перевязь, как Дотир Германец. Тот орал и стучал копьем по борту вместе с товарищами, а две скрещенные секиры висели у него в кожаных петлях за спиной, не мешая драться. На родине Дага так никто не делал. Таскать оружие на перевязи считалось уделом деревенщин, благородные люди носили мечи на поясе. Но в море не до благородства!
Тем временем на востоке показалась береговая полоса. Остров Готланд в представлении Дага был небольшим клочком суши, на котором в довольстве и лени жирело несколько деревень. Но вместо крошечного островка на горизонте громоздился целый материк. Там вздымались к небу горы, тянулись дымы сотен костров, флотилии рыбачьих лодок сновали между сетей.
— Торир, обойдем их и нападем, как в прошлый раз? — предложил форинг «Золотой девы».
— В прошлый раз мы их обдурили, — хихикнул в ухо Дагу сосед. — Мы сделали вид, что удираем. А сами обошли скалу и славно пограбили в деревне…
— Ивар, задайте им жару! — Торир обернулся к берсеркам.
Палуба перед мачтой расчистилась. Люди расступились в стороны, позволяя берсеркам приготовиться к битве. Ивар, Орм, Байгур и четверо других передавали друг другу сосуд с уже знакомым Дагу кошмарным напитком. Они скинули одежду. Несмотря на пронизывающий ветер, от раскаленных торсов мужчин валил пар. На мгновение Даг встретился с Иваром глазами. Главарь «медведей» еще не пришел в состояние безумия, он подмигнул парнишке, как старому приятелю, но не позвал к себе.
— Тебе не надо с ними, — снова услышал Даг слова Торира Скалы. — Ты волк, а не медведь…
Но Северянин уже протолкался сквозь толпу. Он принял из рук старшего товарища питье и сделал четыре больших глотка. Небо и язык свело от горечи, в ушах застучало, а ноги снова стали ватными. Но эта слабость быстро прошла, уступив место ярости.
— Всем залечь! Пусть они не видят, сколько нас!
На «Золотой деве» к тому времени осталось всего пять пар гребцов. Планшир так густо утыкали стрелами, что корабль стал походить на ощетинившегося ежа. Враги целили теперь в весельные порты, несколько человек было ранено в руку и незащищенное бедро. Даг прополз между сражавшимися викингами на самый борт. Секонунг обернулся с искаженным лицом, на щеках его вздулись желваки, глаза полыхали радостным огнем в предвкушении предстоящей схватки.
— Пусть эти гнилушки думают, что мы мертвы! — прорычал Торир.
Северянин уже не смотрел назад, только вперед. Он видел, как беснуются воины на вражеских кораблях, видел раскрашенные морды деревянных чудовищ. Он не чувствовал ничего, кроме клокотавшей в груди ярости. Ему хотелось еще волшебного напитка, но Ивар больше не дал.
— Ты можешь умереть, зверек. — Гигант потрепал мальчика по плечу. — Держись позади меня, мы из них нарубим щепок!
— Кидай цепь! Сомнем их!
— Сцепить борта!
«Журавль» и «Кабан» догнали «Деву», с борта на борт полетели цепи и канаты. Берсерки приплясывали на носу, Орм скакал, подражая свирепому шутуну, Байгур рычал и царапал себе грудь, другие готовились броситься на абордаж:. Ивар зажал в зубах длинный нож, «Несущий гибель» трепетал, почуяв кровь.
