Алёна Краснова - Гнездо там, где ты (СИ)
Что я мог этому противопоставить? Как не крути, в словах Далласа была своя правда. Правда! Слово то какое категоричное, мать его в дышло! А принюхаться, дерьмом так и смердит. И не хрена в ней ковыряться, в правде этой, тем более оправдываться! У меня она одна, у Далласа – другая, а у Лайнеф – третья. Сколько фанатичных уродов придумывают свою правду и потом свято в неё верят. За неё идут на смерть, сжигают дома, уничтожают города и целые расы. А правде этой на всех насрать, подстилкой стелется под каждого, кто былины ей слагает, да кровавые дары несёт. Шлюха она – правда эта!
- Фиен, я не смею упрекнуть тебя, ты верой и правдой служил Повелителю. Но я не знаю ни одного твоего врага, который остался бы безнаказанным, ни одной шлюхи, которая задержалась бы в твоей кровати дольше, чем на пару ночей, не помню ни одного случая, когда ты поднял бы на меня меч! Она - твоя пара, мой вождь. Я это вижу также, как это людское светило, их землю и нас, кого здесь быть не должно. Рано или поздно, когда и ты поймёшь истину, то оценишь, насколько тебе повезло иметь в паре бессмертную. Человеческая жизнь коротка, нам с Гретхен отпущены сущие крохи, поэтому... - чертяка поднялся и, улыбаясь во всю рожу, развел руками, - если ты не возражаешь, Мактавеш, пришёл челом ниц бить с прошением.
Оправданий себе я не искал, пояснение Далласа считал сущим бредом, а кому приятны воспоминания о собственном бесчестии?.. Я был рад сменить тему разговора.
- Будет тебе выкобениваться! Давай уж ближе к делу! – поднялся я вслед за ним, подхватил с пола меч, собираясь вложить в ножны, но при словах демона напрочь позабыл обо всём.
- Мой вождь, бабий бунт подымается, - хмыкнул Даллас.
- Чего? Ты точно двинутый... Что ты мелешь? – с прищуром уставился я на демона, ища скрытый подвох, и он не замедлил себя ждать.
- Твоя су... сумасбродка, Фиен... - я недовольно приподнял бровь, Даллас усмехнулся, но тут же принял нейтральное выражение лица, - В общем, Мактавеш, верни нам спокойствие в дома. С появлением твоей ненаглядной, девки совсем сдурели. Они побаиваются её, но уже восхищаются своей будущей госпожой. Моя вон требует такие же штаны. Я был бы не против, если бы зад её лицезрел только я, а так уж лучше пусть в юбках ходит. Ты вот не замечаешь, но, например, жрачка становится с каждым днём отвратней, потому что бабы, вместо того, чтобы стоять у котлов, с разинутыми ртами смотрят, как госпожа успешно дрессирует босоногих выродков. Из оружейной уже пропала парочка мечей. Неделю назад я собственными ушами слыхал, как моя Гретхен говорила соседке, что собирается с бабами просить Лайнеф обучать их военному искусству. Я ей, само собой, запретил, но, Фиен, всю эту неделю она к себе не подпускает, требуя, чтобы я пошёл к вождю и получил его официальное одобрение! И главное, такая хрень не только в моём доме! Многие демоны недовольны, что не мы своих девок трахаем, а они... нам... мозги!
При всём желании сохранить серьёзность лица, это было выше моих сил. Более сдержаться я не мог и разразился неудержимым хохотом.
- Вот ты ржёшь, Фиен, а нам что прикажешь делать, со стояком на саксонских ублюдков идти?!
- Куда уж вам с саксами то, коли с собственными самками разобраться не можете? – с трудом выдавил я из себя, давясь смехом. На глаза выступили слёзы, и свело живот, но стоило взглянуть на комично обиженную рожу Далласа, и я никак не мог уняться. – Иди уже. Я подумаю, что можно сделать, раз суровые демоны не могут справиться с ничтожной кучкой распоясавшихся баб.
Наконец меч мой был возложен на законное место. Ещё улыбаясь, я подошёл к окну с обзором на часть владений Данноттара, в том числе и место ристалищ. Здесь, укрытый мрачными тенями от стен, в свободные минуты я с интересом наблюдал за Лайнеф. Это стало излюбленным занятием – подглядывать за моей воительницей, странным образом нашедшей общий язык с дикарями. Сперва я тихо злорадствовал, уверенный, что ей не удастся расположить к себе пиктов, но она не уставала меня удивлять. Теперь, ничтожества, именовавшие себя воинами, которым я позволил находиться рядом с принцессой, заглядывали ей в рот, а она, чувствуя себя обманчиво свободной, становилась непринуждённой и естественной. Тёмная получала своеобразную разрядку, а я возможность изучать её на тренировочной площадке, подмечая малейшие жесты, стремительные движения, и даже мимику лица. Иногда она смеялась и ветер доносил до слуха обрывки бархата того богатого, грудного смеха, звучавшего недавно в каледонских горах только для меня. Тогда на краткий миг я позволял себе слабость сожалеть, что запретил ей встречу с советником. Но лишь на миг, потому что в следующий момент одёргивал себя за эту слабость, понимая, ей придётся подчиниться...
Как бы там ни было, но с появлением ушастой размеренная жизнь Данноттара, претерпев ощутимый стресс, пошла кувырком, преподнося ежедневные сюрпризы. Плохие ли, хорошие – это иной вопрос, но скучно с Лайнеф не было. И, чёрт возьми, мне это нравилось!
- Фиен...
- Ты ещё здесь? – обернулся я к стоящему за моей спиной Далласу. Озираясь по сторонам, тот зацепил взглядом взломанную дверь в противоположном конце палаты и тише обычного произнес:
- Послушай доброго совета, Мактавеш! Когда признаешь правоту моего пояснения, - делая особое ударение на последнем слове, он кивнул в сторону Лайнеф, - сделай её своей по нашим законам, не по людским. И лучше не тяни!
- Звучит предупреждением, – схватил я Далласа за грудки и, сверля взглядом, встряхнул хорошенько. - Что ведомо демону, о чём не ведает его господин?
- Возможно, ничего... А возможно, нечто мрачное, о чём утаивают озлобленные души.
Наш странный разговор прервали - за пределами палаты раздался топот приближающихся ног. Едва я отступил от друга, в кабинет вошли два воина, тащившие за собой человеческого ребенка лет десяти. Мальчишка был худ, вонюч и испуган.
- Мой вождь, - швырнув пацанёнка на пол, обратился ко мне один, - Обнаружили в ущелье. Утверждает, что из Килхурна, пробирался сюда к своей госпоже. Но, вождь, Килхурн ведь наш, значит врёт, сучий выродок. Думаю, шпион саксов. Прикажи, вождь, и мы быстро развяжем ему язык.
Я подошёл к стоящему навытяжку демону, изучая его лицо:
- Скажи мне, страж Данноттара, кто ты – воин или палач?
- Воин, мой господин, – глядя перед собой, немедля ответил он. - Но если...
