Эрика Йохансен - Королева Тирлинга (ЛП)
― Ваши способы наказания убедили её слушаться вас?
― Я был в своём праве.
Келси открыла было рот, ещё не зная, что собирается сказать, но к счастью, её вовремя прервала Андали, которая встала, выпрямившись в полный рост, и сказала:
― Ваше Величество, молю вас, не отдавайте меня и никого из моих детей в руки этого человека.
Королева протянула руку и сжала её запястье.
― Вы же знаете, что не я стану этого делать.
Камеристка опустила взгляд, и девушке показался проблеск теплоты в её серых глазах. Затем она снова стала прежней Андали с бесстрастным и холодным выражения лица.
― Да, знаю.
― Что вы хотите, чтобы я сделала? ― спросила Келси.
― Мне лишь нужно, чтобы он больше никогда не приближался к моим детям.
Тон Андали не уступал своим спокойствием её выражению лица. На мгновение Келси задержала на ней взгляд, в её голове начала складываться ужасная картина, но прежде чем она обрела чёткие очертания, Королева повернулась к Боруэну.
― Ваша просьба отклонена. Ваша супруга сможет вернуться к вам с моего благословения в тот день, когда сама этого пожелает. Но заставлять её я не буду.
Глаза мужчины сверкнули, и из его бороды раздался странный звук, похожий на рычание дикого животного.
― Ваше Величество пренебрегает Божьей волей?
Келси нахмурилась. Казавшаяся сонной толпа встрепенулась, переводя взгляды с неё на Боруэна, словно на теннисном матче. Любой её ответ привёл бы к продолжению спора о Церкви, но при этом она не могла лгать, поскольку в зале было слишком много людей. Она заговорила, тщательно подбирая слова.
― История знает множество погибших королевств, которые, как им казалось, следовали исключительно воле Божьей. Тирлинг не теократическое государство, и я в своих решениях должна учитывать не только Библию. – Она почувствовала, что её голос становится резче, но не могла помешать этому. – Если оставить в стороне Божью волю, Боруэн, то мне кажется, что действительно заслуживай вы того послушания со стороны супруги, которого вам так хотелось, вы бы смогли добиться его иными способами убеждения, а не только кулаками.
С лица мужчины схлынула краска, его глаза превратились в маленькие щёлки. Дайер, находившийся у помоста, сделал несколько шагов вперёд и встал напротив него, держа руку на мече.
― Писарь здесь? ― спросила Келси Булаву.
― Где-то здесь. Я отправил его в толпу, но он должен всё слушать.
Она повысила голос и заговорила так, чтобы её было слышно во всём зале.
― Моя власть не потерпит жестокого обращения безотносительно, что об этом говорит Бог. Муж, жена, ребёнок ― неважно. Тот, кто подвергнет насилию другого человека, будет отвечать за это.
Она снова перевела взгляд на мужа Андали.
― Вы, Боруэн, будучи первым нарушителем, представшим передо мной, не будете наказаны. Вы подадите другим пример, вокруг которого я буду формировать свой закон. Но если вы предстанете передо мной или хоть перед одним членом моего суда с подобным обвинением, то закон будет суров с вами.
― Меня обвинили ни за что! ― прокричал мужчина, его лицо побагровело от гнева. ― Я пришёл потребовать обратно свою жену и детей, которых у меня украли, а вместо этого мне же ещё и в ставят что-то в вину! Это несправедливо!
― Боруэн, вы когда-нибудь слышали о доктрине чистых рук, основанной на принципе справедливости?
― Нет, и мне плевать на неё! ― рявкнул он. ― У меня забрали то, что принадлежит мне, и чтобы добиться справедливости, я готов заявить об этом перед всем Тирлингом!
Булава двинулся вперёд, но Келси щёлкнула пальцами.
― Не надо.
― Но Леди...
― Не знаю, какие порядки тут царили раньше, Лазарь, но мы не наказываем людей за их слова. Мы попросим его уйти, а если он не подчинится, то можете вывести его каким угодно способом.
Теперь Боруэн тяжело дышал, издавая громкие хриплые вздохи; этот звук напомнил Келси дремлющего бурого медведя, которого она и Барти как-то раз нашли в лесу. Барти дал Келси сигнал, и они тихо развернулись и пошли обратно.Но мужчина, стоявший сейчас перед ней, был чем-то совершенно иным, и внезапно она подумала, что ей бы понравилось сражаться с ним, даже голыми руками, даже если бы ее побили.
«Во мне слишком много злости», ― осознала Келси. Но она почувствовала гордость от этой мысли: несмотря на другие свои недостатки, она знала, что злость всегда будет с ней, глубокий и готовый для использования источник силы. Карлин была бы разочарована, но Келси теперь была Королевой, а не испуганным ребенком, и она многому научилась с тех пор, как покинула коттедж. Она смогла бы предстать перед Карлин и понести ответственность за свои поступки...возможно, не без страха, но по крайней мере без той ослабляющей ее уверенности в том, что Карлин всегда все знает лучше. Карлин была права на счет многих вещей, но даже у нее были недостатки; теперь Келси ясно их видела, они ярко выделялись на фоне всех событий. В Карлин не было страсти, не было воображения, а у Келси этого было в достатке. Глядя на стоявшего перед ней человека сверху вниз, она видела простой выход из ситуации.
― Боруэн, вы отняли у меня слишком много времени этим вздором, и сейчас вы покинете мой зал. Вы вольны обвинять мою власть в любой несправедливости, но знайте, что я сравню ваши слова с мнением вашей супруги. Вам выбирать.
Он продолжал открывать и закрывать рот, словно лишившись дара речи. Его чёрные глаза закатились как у загнанного в угол зверя, и он ударил своим большим кулаком по ладони, испепеляя взглядом Андали.
― Мы всё так же высокомерны, да? А она знает, откуда ты? Она знает, что в тебе течёт мортская кровь?
― Довольно!
Келси рывком встала с трона, не обращая внимания на протестующую боль в плече. Её сапфир налился кипучей энергией: она чувствовала, как он словно маленький яростный зверь пульсирует у неё под одеждой.
― Моему терпению пришёл конец. Вы покинете этот зал немедленно, или я позволю Лазарю вывести вас отсюда таким способом, какой ему больше понравится.
Мужчина подался назад, ликующе улыбаясь.
― Она мортийка! Прокажённая!
― Лазарь, действуйте.
Булава прыгнул на Боруэна, который вовремя бросился наутёк к дверям. Толпа разразилась одобрительным смехом, когда он улепётывал по проходу. Андали снова села рядом с Королевой, по-прежнему сохраняя бесстрастное выражение лица. Когда её муж выбежал из зала, Булава прекратил свою вялую погоню и пошёл обратно, сверкающим взглядом выдавая своё веселье. Но Келси устало потёрла глаза. Кто следующий?
― Леди Эндрюс, Ваше Величество! ― крикнул герольд.
