Оливер Боуден - Возрождение
– Ты не отнимешь его у меня! – Сказал он.
– Все кончено, Родриго. Положи Посох и я гарантирую, что ты умрешь быстро и безболезненно.
– Как благородно, – издевательски заметил Родриго. – Мне интересно, как бы ты поступил, окажись на моем месте?
Призвав все свои силы, Папа резко встал на ноги, одновременно с грохотом стукнув Посохом по полу. В полумраке за ними снова застонали люди, и новая волна энергии ударила из Посоха в Эцио, оглушила его словно кувалдой. Он отлетел в сторону.
– Как тебе для начала? – Со злой ухмылкой поинтересовался папа. – Он подошел к оглушенному Эцио. Тот попытался достать Яблоко, но было слишком поздно. Родриго наступил ему на руку ногой, Яблоко откатилось. Борджиа наклонился и поднял его.
– Наконец-то! – Улыбнулся он. – А теперь я разберусь с тобой!
Он стиснул страшно засветившееся Яблоко. Эцио казалось, что он заморожен, связан по рукам и ногам, потому что не мог пошевелиться. Папа склонился над ним с выражением ярости на лице. Но, увидев, что противник полностью в его власти, он успокоился. Из складок одежды он вытащил короткий меч, и, не сводя глаз с поверженного врага, намеренно ударил его в бок. На лице его смешались жалость и презрение.
Но боль от раны, казалось, ослабила силу Яблока. Эцио лежал ничком, но через дымку боли видел как Родриго, считающий, что он в безопасности, повернулся лицом к фреске Боттичелли «Искушение Христа». Приблизившись к ней, он поднял Посох. Колоссальная энергия вырвалась из фрески, часть которой открылась, и Эцио увидел секретную дверь. Родриго кинув последний торжествующий взгляд на поверженного врага, прошел через нее. Эцио беспомощно наблюдал, как закрываемся за Папой дверь, и, прежде чем потерять сознание, успел запомнить, где расположена дверь.
* * *
Он не знал, сколько времени пролежал без сознания, но когда очнулся, свечи почти догорели, а люди и священники исчезли. Он обнаружил, что хотя и лежит в луже собственной крови, кинжал Родриго прошел стороной, не задев внутренних органов. Он неуверенно поднялся, держась за стену, и дышал ровно и глубоко, пока в голове не прояснилось. Полосками ткани, оторванными от рубашки, он перевязал рану. Потом прицепил на левое запястье двойной клинок, а на правое – ядовитый, и направился к фреске Боттичелли.
Он вспомнил, что дверь была скрыта в фигуре справа, где нарисована женщина, несущая в качестве жертвоприношения связку хвороста. Приблизившись, он внимательно осмотрел картину, пока не увидел едва заметный контур двери. Потом он тщательно изучил детали картины справа и слева от женщины. Возле ее ног был ребенок с поднятой правой рукой. На кончиках пальцев ребенка он нашел кнопку, которая и открыла дверь. Эцио проскользнул через нее и не удивился, что она тут же захлопнулась за его спиной. В любом случае он не должен сейчас думать об отступлении.
Он оказался в коридоре, напоминающем катакомбы, но вскоре, когда он прошел вперед, шероховатые стены и земляной пол сменились каменные стены и мраморные полы, которыми гордился бы любой дворец. Стены светились бледным, сверхъестественным светом.
Он ослабел от потери крови, но заставил себя двигаться вперед, очарованный, и испытывал скорее благоговение, чем страх. Но он по-прежнему оставался настороже, потому что помнил, что Родриго прошел этим же путем.
Наконец впереди показался проход в большую комнату. Стены в ней были гладкими словно стекло, и переливались синим. Он уже видел такое, только здесь этот свет был сильнее. В центре комнаты стоял пьедестал, на нем, в специальных фиксаторах, явно для того и предназначенных, стояла Яблоко и Посох.
Дальняя стена комнаты была испещрена сотнями равномерно расположенных отверстий. Перед ней стоял Испанец, отчаянно толкая и пиная стену, и не замечая присутствия Эцио.
– Открывайся, черт бы тебя побрал, открывайся! – яростно и отчаянно кричал он.
Эцио двинулся к нему.
– Все кончено, Родриго, – произнес он. – Прекрати. Это бессмысленно.
Родриго развернулся к нему.
– Больше никаких фокусов, – сказал Эцио, отцепляя свои кинжалы и бросая их на пол. – Никаких артефактов. Никакого оружия. Теперь посмотрим, на что ты способен, старик.
Слабая улыбка появилась на развратном, разбитом лице Родриго.
– Хорошо. Раз ты хочешь поиграть.
Он скинул свою тяжелую мантию, оставшись в рубашке и рейтузах. У него было полное, но плотное мощное тело, по которому пробегали искры – сила, полученная от Посоха. Он кинулся вперед и нанес первый удар – тяжелый апперкот в челюсть заставил Эцио пошатнуться.
– И почему только твой отец не оставил нас в покое? – грустно спросил Родриго, собираясь пнуть Эцио в живот. – Он должен был просто оставаться в стороне. И ты совсем как он. Всех ассасинов нужно было давно прихлопнуть, как москитов. Хотел бы я, чтобы этот идиот Альберти повесил тебя вместе с остальными двадцать два года назад.
– Зло несем не мы, а вы, тамплиеры, – Эцио увернулся, выплюнул зубы. – Вы считаете, что люди – простой честный народ, – позволят вам играть с ними, и будут делать все, что вы пожелаете.
– Но мой дорогой друг, – отозвался Родриго, ударив Эцио под ребра, – Так все и есть. Они лишь грязь, которую используют. Так было, и так будет.
– Довольно! – задыхаясь, выдавил Эцио. – Этот бой не имеет смысла. Нас ждет кое-что более важное. Но, сперва, скажи, что находится в Сокровищнице, скрытой за этой стеной? Разве тебе еще недостаточно власти?
Родриго удивился.
– Разве ты не знаешь, что внутри? Неужели великий и могущественный Орден ассасинов ничего не понял?
Его страстный тон остановил Эцио.
– О чем ты?
Глаза Родриго засверкали.
– Там Бог! Бог, живущий в Сокровищнице!
Эцио слишком удивился, так что не сразу нашел что ответить. Он помнил, что имеет дело с опасным безумцем.
– Ты действительно думаешь, что я поверю, будто под Ватиканом живет Бог?
– Это логично, разве нет? Бог, живущий в облаках? Окруженный ангелами и херувимами? Все это красиво, но истина намного интереснее.
– И что Бог делает внизу?
– Ждет освобождения.
Эцио перевел дух.
– Предположим, я поверил. Но что Он сделает, если ты откроешь дверь?
Родриго улыбнулся.
– Мне все равно. Мне нужно не Его одобрение, а Его сила!
– И ты полагаешь, что Он отдаст ее тебе?
– То, что находится за этой стеной, не устоит перед объединенной силой Посоха и Яблока, – Родриго остановился. – Это оружие убьет даже бога.
– Господь Бог всеведущ и всемогущ. Ты действительно думаешь, что пара древних реликвий сможет навредить Ему?
Родриго высокомерно ухмыльнулся.
– Ты ничего не знаешь, мальчик. Ты представляешь Бога таким, как он описан в старой книге, заметь, написанной людьми.
